Легенды квилетов - Оливия Невельсон

Горло Дономы – распустившийся от уха до уха цветок.

Он хватает ее тело за руку, боясь, что его унесет течение. Лута еще не до конца пришел в себя, но уже знает, что будет делать. Послужит ему Донома – не так, как хотелось бы, но это дело прошлое. Есть для нее применение получше.

* * *

Когда он бегом возвращается в деревню вождя, Окэнзи встречает его удивленным взглядом. Лута выглядит напуганным, старается, чтоб голос слегка прерывался. Сообщает, что видел на их земле человека из племени макка.

Про Доному не говорит ни слова: пусть думают, что не видел он ее и не знает, что она пропала. Да и считают ли ее пропавшей? Солнце еще не зашло, мало ли куда делась девка?

Не пришло пока ее время.

Вождь слушает его внимательно, а вот верит ли, непонятно. Как же дурно вышло с этой волчьей головой!

Благодарит его Окэнзи по всем правилам, обещает обеспокоенному племени созвать старейшин, а Луту отправляет в его деревню.

Ослушаться тот не смеет. Больше всего на свете юноше хочется узнать, о чем они договорятся, но больше он не позволит своей горячности все испортить.

В своей деревне Лута тоже рассказывает о макка, передает разговор с вождем. Родители Дономы вспоминают, что дочь их на реку ушла и давно ей пора вернуться. Одного человека отправляют к вождю, а другие собираются на поиски.

Началось! Лута долго думал, где мог бы видеть макка. Нельзя было сказать, что у воды – слишком это подозрительно, но и на мысли о реке соплеменников навести хотелось. Тогда он упомянул поляну, на которую женщины ходят за клюквой. От границы племен до нее не так далеко, река тоже близко. Хорошее место.

Умный Лута.

Он сам вызывается искать Доному в числе других мужчин племени и выбирает тех, кто идет в противоположном от реки направлении. Пусть ее кто другой найдет.

Желание Луты сбывается – Доному находит ее же отец.

И вот уже Винонин дядя отправляется к вождю рассказать тому страшную весть: нашли девушку. Надругался над ней злодей, а после убил. Страшное преступление, отмщения требует.

Лута слушает ропот соплеменников, а сам молчит. Довольно того, что он принес вождю весть о макка, незачем больше попадаться на глаза Окэнзи. Свою славу он добудет в бою, скорее бы только тому начаться!

Одно не дает юноше покоя – внимательный взгляд Виноны.

Умная ведьма. В очередной раз заприметив ее в толпе, Лута перехватывает взгляд девушки и кончиком пальца касается рукояти ножа.

«Ты знаешь, как он действует. Ты же мне его и дала».

Винона действительно очень умна – Лута узнает, что ночевать она осталась у дяди. Сказала, что боится одна в лесу, и никто в ее словах не усомнился, только старейшины посетовали, что сами о ней не подумали.

Луте смешно. В отличие от них, Винона единственная знает, что в лесу ей бояться нечего. Хотя как посмотреть… Дом ее стоит на отшибе, кто услышит, кто поможет? Нет, умна ведьма, очень умна.

Только думает о себе много. Кровь проливает он, а брызги летят на нее. Не хватит Виноне смелости рассказать о ведьмином ноже. За убийство соплеменника наказание одно – казнь. Вздумай она Луту в могилу отправить, самой придется у него под боком устраиваться. Вместе их закопают, и ведьме сильно повезет, если ее засыплют землей уже мертвую.

* * *

К огромному разочарованию Луты Окэнзи направляет на границу с макка не боевой отряд, а парочку старейшин: не хочется ему войны с соседями.

Лута весь день сверкает глазами, краснота на которых медленно расползается по радужке, как лишайник по стволу.

Их вождь трус. Вместо того чтобы бросить вызов обидчикам своего народа, он всю ночь провел с родителями Дономы, помогая ее отцу провести обряд.

Старейшин по возвращении встречает встревоженный ропот. Серая от горя мать Дономы бросается к ним первой, даже не обернувшись на вождя. Окэнзи и не думает ее осадить. Мигизи, первейший охотник племени, которому доверили честь вести переговоры, качает головой.

– Котори, их вождь, мне на крови поклялся, что ничего о смерти твоей дочери не знает, а если узнает, сам виновнику глотку перережет. Не посылал он людей в наши земли. Сам признался, что были их охотники у наших границ, но дальше ходить не стали. Сказал, что если чужак – изловят и нам приведут.

Мать Дономы заливается слезами и умоляюще протягивает руки к Окэнзи. Вождь качает головой.

– Не всегда мы с Котори друг другом довольны, однако человек он своему слову верный. Страшное это преступление, да умысел его понятен. Даю вам клятву, что виновный понесет наказание. Но даже если он из макка, проливать кровь, свою и чужую, ради одного безумца я не позволю. А сейчас нам нужно проводить Доному.

Лута смотрит в землю, прячет глаза, залитые бешенством. Не ожидал он, что Каменный Кулак побоится макка, крови проливать не захочет.

Крови…

Перед закрытыми глазами Луты проносится воспоминание о лежащем у его ног волке. О красном блеске на зеленой траве.

Он вспоминает прозрачные воды реки, на миг ставшие алыми. Река крови – вот какими водами хочет омываться Лута. Одно это ему нужно, и ничего больше.

Правы люди: почести, слава, уважение – это все дым от костра. Вроде и есть он, и запах удушливый, и тяжелая серая завеса перед глазами, да только развеять его может даже легкое дуновение ветра.

Дураком был Лута, если о таком мечтал.

То ли дело кровь. Пусть она в землю уходит, но место, где ее пролили, еще надолго остается клейменым.

Дважды кровь пролилась у реки – прольется и в третий раз.

* * *

Котори. Лута повторяет это имя про себя как заведенный. Вот как зовут вождя их врагов. Еще один старый вожак, голову которого он однажды снимет с плеч.

Если квилеты не нападут первыми, придется им защищаться от макка.

Кровь за кровь.

Знают люди племени макка, что Донома убита, знают, что сами на подозрении. Вот убьют одного из них – что решат?

Что мстить им пришли.

Лута жалеет, что нельзя прийти к реке и посидеть у воды, ловя блики солнца на острие прекрасного костяного ножа. Ему нравится играть им на солнце. Представлять, как Лута вспарывает прикрытое дымкой рыжее брюхо и подставляет лицо брызжущему свету. Хотелось бы ему убить солнце.

Но к реке нельзя, не должны его там видеть. Окэнзи трус, да умен.