Мифы о начале времен. От демиурга и хаоса до великана Имира и змеи-прародительницы - Владимир Яковлевич Петрухин

И сказал Бог:

— Я отдаю вам в пищу все травы с семенами, какие есть на земле, и все деревья, приносящие плоды с семенами. А зверям, и птицам, и живности земной — всем, в ком дышит жизнь, — Я отдаю в пищу зелень растений.

И стало так. Бог оглядел Свое творение — оно было очень хорошо.

Настал вечер, настало утро — шестой день.

Творение в целом Создатель оценил в превосходной степени — «очень хорошо». В кратком варианте антропогонии — рассказа о сотворении человека по образу и подобию Божию — Создатель дает заповедь о растительной пище для всех живых существ. В цитированном древнеиндийском мифе голод и смерть господствуют в мире до сотворения космоса; в шумерском мифе сами боги должны были заботиться о своем пропитании, пока Энки не создал человека по своему образу, чтобы возложить на него долг добывать пищу. Библейский Творец не нуждается в физическом насыщении: речь в Бытии далее идет о символических пищевых запретах и предпочтениях.

Так были созданы небо и земля и весь строй творений небесных и земных.

В день седьмой Бог завершил труды созиданья.

В день седьмой Бог пребывал в покое:

<…> Благословил Бог день седьмой

и священным его сделал,

ибо в этот день Он пребывал в покое:

Он окончил труды сотворенья и созиданья…

День отдыха, в Ветхом Завете именуемый шаббат («покой»), сохранился в традиции выходных дней семидневной рабочей недели по сей день (суббота). Уже Филон Александрийский утверждал, что седьмой день — праздник всех народов, ибо это день рождения всего мира. В христианской традиции славянских народов за седьмым днем — воскресеньем — сохранилось название «неделя» (со значением запрета на всякие дела, работу). Число семь почиталось Филоном священным — воплощающим основные координаты сотворенного мира: три зоны мироздания (небо, земля, преисподняя) и четыре стороны света.

Библейская традиция отказалась от традиционного архаического мифа о творце, навсегда удалившемся от дел вселенной после сотворения мира (deus otiosus, известный уже античному атомисту Эпикуру), подобно удалившемуся в некую страну Востока индейскому Кецалькоатлю, и доверившем повседневное течение этих дел младшим «специализированным» божествам. Таким лишенным актуального значения и культа стал древний индоевропейский бог Дьяус, воплощавший небо: его сменил громовник Индра в ведийской традиции; греческий громовержец Зевс (чье имя было родственно имени Дьяус) оттеснил предков — самое небо Урана и собственного отца Кроноса (владыку золотого века), с ним следовало торговаться о жертвах (см. в главе 6). Библейский Бог не нуждался в культе, о чем пророчествовал Исайя (Ис. 66:3)[10]. Человеческая история продолжала зависеть от воли Творца.

ВОТ ПОВЕСТЬ О НЕБЕ И ЗЕМЛЕ — О ВРЕМЕНИ, КОГДА ОНИ БЫЛИ СОТВОРЕНЫ.

Когда ГОСПОДЬ Бог создал землю и небо, то не было на земле ни куста, ни травинки. Ведь ГОСПОДЬ Бог не посылал еще на землю дождя и не было людей, чтобы ее возделывать. Лишь поток, что поднимался из недр, орошал землю.

Эта главка Книги Бытия породила упомянутую дискуссию о причинах двух редакций творения. Словом Господь в русских переводах передается непроизносимое личное имя Бога — Яхве; витавший над водами «в начале» Творец именуется на библейском иврите Элохим — «боги» (во множественном числе): как уже говорилось, речь идет не о многобожии, а об уважительном наименовании Творца, творческая потенция которого вмещала все множество тварей. Очевидна, однако, разница в описании космогонии у «яхвиста» и «элохиста»: у первого речь идет о бесплодной земле, у второго — о начальной водной стихии. «Яхвист» не перечисляет дней творения — он сосредоточен на творении человека и плодородии.

Уже в древности — в начале нашей эры — интерпретаторы этого текста подозревали, что творение в Библии зависело от воли двух творцов: духовного и практически не участвовавшего в творении Элохима и создавшего материальный мир и присущее ему зло Яхве. Этот религиозный дуализм широко распространился с учениями античных гностиков и иранских дуалистов (в том числе в манихействе) и сохранился в позднейших славянских дуалистических легендах (см. в главе 10).

Комментаторы спорят о том, что за «поток» орошал землю, — ясно, что это не одна из упомянутых далее райских рек: плодородие Земли обетованной, вначале именовавшейся Ханааном, не зависело от речных разливов. Плодородие в виде дождя должен был посылать Творец.

И создал ГОСПОДЬ Бог человека из пыли земной, вдохнул в его ноздри дыхание жизни, и человек ожил.

В Эдеме, на востоке, ГОСПОДЬ Бог насадил сад и поселил в нем человека <…> ГОСПОДЬ Бог вырастил в саду всевозможные деревья, приятные взору и с хорошими плодами, а посреди сада — дерево жизни и дерево познания добра и зла.

Из Эдема вытекает река; она орошает сад, а далее разделяется на четыре рукава. Один из них называется Пишон, он огибает страну Хавила — ту, где золото <…> Вторая река называется Гихон и огибает страну Куш. Третья река называется Тигр, она течет к востоку от Ашшура. Четвертая река — Евфрат.

О райском саде, расположенном в центре мифологического мира, и особенно о мировом древе — оси этого мира, растущем над священным потоком, еще будет рассказано. В Книге Бытия этот источник имеет четыре рукава, которые в мифологических космологиях соотносятся с четырьмя сторонами света. Но Библия ориентирована уже на историческое будущее человечества, и четыре реки оказываются потоками, которые дали основу для древнейших цивилизаций: Тигр и Евфрат образовали Междуречье — Месопотамию, Пишон и Гихон считаются истоками Нила, на берегах которого возник Египет.

Поселив человека в Эдемском саду, чтобы он возделывал этот сад и берег его, ГОСПОДЬ Бог дал человеку такой наказ:

— Ты можешь есть плоды любого дерева в этом саду, кроме дерева познания добра и зла. Не ешь его плодов: если съешь — в тот же день умрешь.

ГОСПОДЬ Бог сказал:

— Плохо человеку быть одному. Я сотворю для него помощника, ему под стать.

ГОСПОДЬ Бог создал из земли всевозможных зверей и птиц и привел к человеку, чтобы посмотреть, как тот назовет их. Так животные получили от человека свои имена.

Адам дает имена животным. Нортумберлендский бестиарий, ок. 1250–1260 гг.

The J. Paul Getty Museum, Los Angeles, Ms. 100 (2007.16), fol. 5v

Всем домашним животным, всем птицам, всем зверям дал человек имена — но не нашел среди