Рейнские легенды - Екатерина Вячеславовна Балобанова

песню, полную тоски. Скажите на моей далекой родине, если спросят вас обо мне, скажите, что вы видели короля-пленника, видели его грустным и одиноким!»

— Мой король, мой король, — вскричал Блондель и, схватив арфу, запел песню, что сложил он когда-то для своего венценосного друга. Едва пропел он первую строфу, как пленник подхватил ее и допел до конца. Глаза его впивались в темноту, желая открыть место, откуда неслась эта песня. Блондель вышел на балкон и подбросил на воздух свою шапку в знак приветствия.

— Блондель! — вскричал тогда пленник — и певец вместо ответа пропел по-английски:

«О, Ричард, о мой король, хотя бы весь мир тебя покинул, я остался бы тебе верен! Я пришел сюда издалека, я хочу разбить твои оковы, и если удастся мне это, то стихи мои и песни прославят тебя и твое чудесное спасение. О, мой Ричард, о мой король!»

Всю ночь придумывал Блондель средство спасти короля, но ничего не мог придумать, и, наконец, решился силою проникнуть в замок, хотя и сомневался в возможности взять его приступом.

На другое утро владетель замка встретил Блонделя столь же холодно и враждебно, как и накануне, и сказал ему, что теперь он его больше не задерживает. Пришлось труверу проститься с обитателями замка.

— Приходите, когда стемнеет, — шепнула ему старая кормилица красавицы, — приходите к башне пленника; около нее есть маленькая, всеми забытая потаенная дверь в стене; я проведу вас в сад нашей госпожи: там можете вы опять петь ваши чудные песни, и никто, кроме нас, не услышит вашего пения.

Полный надежды вышел Блондель из замка. По дороге на ферму увидал он деревенскую гостиницу и показалась она ему необыкновенно удобной для его планов. Вошел он и потребовал комнату; хозяин отвел ему самую лучшую и, узнав, что трувер только что побывал в замке, охотно разговорился с ним об его обитателях.

— Рыцари из замка нередко заходят сюда к нам выпить вина. Вот скоро будут они праздновать коронацию нашего нового императора. Император коронуется во Франкфурте, но верноподданные празднуют этот день и в горах Гарца, — говорил хозяин гостиницы.

— Что же? и я не прочь попировать с вами, — сказал Блондель. — Я служил под знаменами вашего нового императора и готов угостить его воинов. Я заплачу вам сейчас же за бочонок лучшего вина, чтоб вы на славу угостили рыцарей из замка. Смотрите же, только, чур, без обмана!

Обрадовался трактирщик щедрому гостю. День прошел в разговорах и рассказах. Когда же наступила ночь, вышел Блондель из гостиницы и, переправясь через ров, подошел к башне пленника. Здесь ждала его старуха и, отперев маленькую потаенную дверь, провела его в сад. Но в саду он был не один — красавица стояла около него и жадно слушала его песни. Слушал их и Ричард из своей башни, и надежда росла и росла в его сердце, хотя и не мог он представить себе никакой возможности спасения.

Прощаясь с красавицей, трувер получил от нее ключ от потаенной двери: теперь мог он каждый день приходить петь ей свои чудные песни. Время шло: Блондель пел по ночам, а днем знакомился с окрестностями Трифельса.

Надежда росла в сердце Ричарда, и любовь росла в сердце Блонделя, а может быть, и в сердце красавицы, дочери старого рыцаря!

Наступил уж и день коронации. Накануне его переодетые воины тихо пробрались ночью в соседний с замком лес и залегли там в густом кустарнике. Никто в замке не знал об этом и там все радостно приветствовали наступивший день. Опустили мосты: и воины, и рыцари, и почти все обитатели замка с утра отправились на общий праздник в окрестные города и селения. Большинство остановилось в деревенской гостинице, где трактирщик угощал их даровым вином Блонделя. К закату солнца мало осталось трезвого народа в окрестностях замка, а в Трифельсе едва ли осталось и с полдюжины рыцарей на своем посту.

Как только стемнело, пробрался Блондель через потаенную дверь в замковый сад, но на этот раз не рассчитывал он видеть дочери сурового рыцаря: он сказал ей, что не придет в этот день петь ей своих песен. Пробрался сюда он не один, а с частью своего небольшого отряда. Медленно подвигались они по знакомой Блонделю тропинке, но вдруг услыхал он голос красавицы:

— Отец! сюда, сюда! измена, предательство!

Она стояла тут, около них и никем не замеченная в темноте, слышала все, что говорил Блондель со своими воинами. Бросился трувер к девушке, чтобы удержать ее, но она убежала, призывая на помощь. Но кого могла призвать девушка?

Через минуту рыцари, оставшиеся в замке, были связаны, ключи отобраны, и Блондель в башне пленника обнимал своего короля.

— Бежим, государь, скорей, скорей! — кричали окружавшие Ричарда рыцари.

— Вряд ли удастся бежать вашему королю! — сказал, входя в башню, владетель замка, — дочь моя сама звонит в большой призывной колокол.

— Поздно! — вскричала девушка, вбегая в башню, — враги и изменники сломали все подъемные мосты, а потаенная дверь охраняется сильным отрядом, да никто из наших о ней и не знает.

Бросилась она на шею своему отцу и призналась ему во всем.

— Я дала труверу ключ от потаенной двери в стене замка, чтобы мог он приходить петь свои чудные песни. Но он думал только о своем предательстве!

Сурово посмотрел на свою дочь гордый рыцарь и отвернулся.

Блондель же подошел к девушке и сказал ей:

— Я пришел сюда, чтобы освободить моего короля и повелителя, но увидав, полюбил тебя на всю жизнь. Позволь мне вернуться через месяц — мы обвенчаемся, и я увезу тебя в мою прекрасную зеленую Англию.

— Нет, никогда не стану я женой изменника, — отвечала девушка и, ни на кого не взглянув, вышла из башни.

Через час все затихло в замке. Ричард «Львиное Сердце» был свободен!

* * *

Много лет прошло с того дня. Но не забыл Блондель любимой девушки и вернулся-таки, наконец, в Трифельс.

Опять ехал он долиною Гарца, но теперь не была она покрыта цветами, а казалась серой и мрачной: не горячее лето стояло теперь, как в то время, а глубокая осень.

— Вот здесь пел пастух! — сказал себе Блондель, — тут начинается самое большое счастье и самое великое горе моей жизни. — Сошел он с коня и задумался... Мимо него гнала девушка стадо и пела песню, которую