Часть 2. Классическая поэзия - Коллектив авторов

Зардевшись от смущения, пошла.

Но прежде чем калитку распахнуть,

Все ж оглянулась. Ветку на ходу

С мэй сорвала. Помедлила чуть-чуть

И — словно бы и не была в саду...

(мелодия "Дяньцзяньчунь / Дяньцзянчунь — Жемчужно-алые губки")

Источник: Ли Цин-чжао "Строфы из граненой яшмы", 1974

"Жумэнлин" ("Словно во сне")

"Вижу снова простор голубой..."

Вижу снова простор голубой,

Над беседкою тихий закат.

Мы совсем захмелели с тобой,

Мы забыли дорогу назад.

Было счастье — и кончилось вдруг!..

В путь обратный пора нам грести,

Только лотос разросся вокруг,

Всюду лотос на нашем пути.

Мы на весла

Дружней налегли,

Мы гребем,

Выбиваясь из сил...

И в смятении чайки вдали

Улетают с песчаной косы.

(Мелодия "Жумэнлин — Словно во сне")

Источник: "Голос яшмовой флейты", 1988

"Ночь сегодня ненастной была..."

Ночь сегодня ненастной была,

Дождь и ветер стучали в окно.

И под шум их я крепко спала,

Только хмель не прошел все равно.

Шум шагов. Шорох шелковых штор.

И разлился по комнате свет...

Я спросила: «С бегонией что?

Или за ночь осыпался цвет?

Неужели она —

Как была,

Неужели

Не отцвела?»

«Нет. Но красного меньше на ней,

Оттого она зеленей.»

(мелодия "Жумэнлин — Словно во сне")

Источник: "Голос яшмовой флейты", 1988

"Ицзяньмэй" ("Сорванная слива мэй")

"Не радует лотос увядший..."

Не радует лотос увядший —

В нем осени знак примечаю.

Помедлив,

Одежды снимаю,

Ночь в лодке

Одна я встречаю.

Свет лунный над западной башней

И туч поредевшая стая.

Не гусь ли доставит

Письмо мне?

Кричит он,

В ночи пролетая...

Цветы, облетевшие с веток,

Уносит куда-то волною.

И пусть развело нас

Судьбою,

Но в мыслях —

Мы вместе с тобою.

Тоска на мгновение даже

Оставить меня не желает,

С бровей прогоню ее —

Злая,

Шипы свои

В сердце вонзает.

(мелодия "Ицзяньмэй — Сорванная слива мэй")

Источник: "Китайская пейзажная лирика III-XIV вв.", 1984

"Ициньэ" ("Думы красавицы из Цинь")

Утуны ("Гор молчаливые толпы...")

Гор молчаливые толпы

Вижу я с башни высокой.

И на безлюдной равнине

Стелется дымка седая,

Стелется дымка седая...

Угомонились вороны —

Спят, прилетев издалёка,

Ярким закатом любуюсь,

Голосу рога внимая.

Свечи давно не курятся,

И опустели бокалы.

Грустно мне так и тревожно,

А отчего — я не знаю.

Не оттого ль, что с утунов

Листьев так много опало,

Листьев так много опало...

Осень, глубокая осень,

Тихая и глухая.

(мелодия "Ициньэ / Ицинъэ / Ицинэ — Думы красавицы из Цинь")

Источник: Ли Цин-чжао "Строфы из граненой яшмы", 1974

"Линьцзянсянь" ("Линьцзянский отшельник")

"До чего же глубок этот двор!..."

До чего же глубок этот двор!

Не измерить его глубины,

И завеса из туч на окне,

И беседка в тумане всегда.

Ива желтым покрылась пушком,

Всюду почки на сливе видны.

Возвращается снова весна

И в Молине идет по садам.

Как и прежде в Цзянкане одна,

Счет веду я ушедшим годам.

Сколько мной пережито!.. О том

С ветром я поделюсь и с луной.

Вот и старость! А в жизни моей

Ни успехов, ни ярких примет.

Кто теперь посочувствует мне

И печаль кто разделит со мной?..

Фонарей не зажгу в эту ночь —

Ни к чему мне их радужный свет.

Как бывало, не выбегу в сад

Проложить на снегу первый след.

(мелодия "Линьцзянсянь — Линьцзянский отшельник")

Примечания

Молин — название местности в окрестностях Нанкина. — одно из древних названий Нанкина.

Цзянкан — одно из древних названий Нанкина.

Источник: "Голос яшмовой флейты", 1988

"Маньтинфан" ("Благоухающий цветущий садик")

"В маленький терем проникла и притаилась Весна..."

В маленький терем проникла

И притаилась Весна.

В окна сквозь занавески

Заглядывают лучи.

А в отдаленных покоях

Мертвая тишина.

Струйка душистого дыма

Над догоревшей свечой.

Солнце уходит. И следом —

Луч ускользает с окна.

Мэй, что посажена мною,

Выросла над рекой.

Но любоваться с башни

Ею не буду одна.

В этом уединенье

Я никого не дождусь.

Словно Хэ Сунь из Янчжоу

В давние времена...

Тайнами рифм и созвучий

Я овладела давно.

Но и теперь не постигну

Лепет невнятный дождя.

И примириться мне с ветром,

Видно, не суждено!

Где-то, но где — я не знаю,

Горько рыдает свирель.

Голос ее то затихнет,

То донесется в окно.

Дым от курений растает,

Не вечен из яшмы сосуд.

Что горевать об этом —

Мне уже все равно!

Жизнь в бесконечном движенье,

Все исчезает в веках.

Лишь вдохновенье не будет

Временем сметено!

Ночь несказанно прекрасна:

Свет неяркий луны...

Ткут без устали тени

Воздушное полотно.

(Мелодия "Маньтинфан — Благоухающий цветущий садик")

Источник: "Двенадцать