Конфуций и Вэнь - Георгий Георгиевич Батура

Ознакомительный фрагмент

путь внутреннего духовного преобразования. Тот человек, который действительно ищет истину своего существования на земле, и который хочет надеяться, что решение этой проблемы все-таки существует (а если нет, тогда – чисто по-русски – «пропади всё пропадом!»), со временем всегда приходит к определенным текстам: он начинает интересоваться теми источниками, в которых подобные ему люди пытались на этот вопрос ответить. В конечном итоге он начинает изучать те религиозные тексты (подлинники этих текстов, т. к. к этому времени уже доподлинно знает, что сами переводчики ничего в них не смыслят и объяснить их не в состоянии), в которых собраны слова наиболее выдающихся «искателей Истины».

Евангелия с проповедью Христа – это первый и главный из всех тех указателей, в которых данная проблема человеческого существования на земле разъясняется наиболее точно. Именно так человек приходит к чтению того конкретного текста, в котором фигурирует тот или иной «дух верха». При этом такой человек на начальном этапе чтения совершенно не имеет представления о существовании каких-то «духов» и их возможной роли в его личной жизни.

То есть обращение к самому тексту – это только одно из последних звеньев заповеди «Ищи́те», а не стартовая позиция такого человека. К этому времени человек становится уже гораздо более опытным и мудрым, чем в самом начале своего пути. И вполне возможно, что сначала и ему тоже эти тексты не были интересны, как и для того читателя, который мог бы задать подобный вопрос.

Но еще раз повторим главное. Например, первой действительно духовной книгой, которую полюбил автор, была Бхагавад Гита. Затем автор неожиданно (когда был в отпуске) познакомился с «дедушкиным» дореволюционным Евангелием, еще с «я́тями». Через какое-то время автору стало не интересно читать этот синодальный перевод Евангелий, гораздо более точным с точки зрения понимания смысла оказался церковнославянский перевод (это, фактически, «калька» с гречечского подлинника). Но и этот перевод не давал ответы на многие возникшие вопросы, точно так же, как не внесли ясность переводы английский и польский. Автор вынужден был обратить свое внимание к классическому древнегреческому языку. И очень многое из того, что сказано Христом, и что совершенно не понимают богословы, автору стало понятно только после изучения древнегреческого языка под руководством прекрасного преподавателя, и после чтения греческого подлинника Евангелий. Причем, не в Византийской православной версии этого текста, а в научном издании Нестле-Алланд. А вот книга Апостол – этого же Нового Завета – автора никогда не интересовала и не интересует до сих пор. И более того, для ее понимания вовсе не требуется знание греческого языка: в данном случае подойдет любой грамотный перевод, т. к. здесь нет никаких «сокровенных тайн».

Но вернемся к нашим сравнениям. Несмотря на постоянно присутствующую «разность потенциалов» между грозовым облаком и поверхностью земли, разряды молний не случаются ежесекундно, – по той причине, что воздух, разделяющий эти воображаемые «обкладки конденсатора», является естественным диэлектриком. Именно «дух верха» способен изменить «электрическое сопротивление» этого диэлектрика и в какой-то момент времени обеспечить его «пробой» – послать «молнию»-опыт человеку, т. е. транслировать ему «благодать Духа Святого». Повторим, что «Дух Святой» – это уже, в каком-то смысле, «доработка» того имеющегося в природе «Духа», который является «электричеством» молнии. «Доработка» – осуществленная конкретным «духом верха».

«Дух верха», который является «проводником электричества» (будучи сам носителем Духа Святого), как бы занимает позицию между этими воображаемыми «обкладками конденсатора», аннулируя тем самым диэлектрические свойства изолятора. В результате чего и происходит разряд молнии. Все жившие на земле святые были убеждены в том, что после смерти они будут обладать сознанием и влиять на земные судьбы людей. Именно таким был Христос. Таким был и наш Серафим Саровский. «Для всех вас я всегда живой» – говорил он своим монахиням о том времени, когда умрет.

«Дух Святой» сознанием не обладает, это – некая благая энергия (благодать), в то время как просто «Дух» – энергия не всегда благая. И в то же самое время «дух верха» эту благую энергию сам не создает, а только ею «наполняется», как пчела нектаром, – и ею «управляет». Но при этом ясно также и то, что «приёмником» такой энергии может быть только человек, который безупречно следует изначальным законам Принципов Бытия: такой человек в обязательном порядке должен предварительно вписаться в «матрицу» этих Законов. «Дух верха» не имеет возможности открыть окно благодати какому-то нарушителю морали. Это – не в его силах, т. к. противоречит общим Законам бытия. Нельзя – это важнейший принцип жизни человека, который готов к получению духовного опыта.

Для китайцев олицетворением нравственного Закона было Тянь. Но при этом древние китайцы не выделяли женский Принцип (Шакти) из «мужского» Неба-Тянь (представление об инь-ян появилось в Китае значительно позднее, уже после Конфуция), и поэтому китайцы считали, что именно Верховное Небо является главным транслятором энергии Дэ человеку. Древняя китайская цивилизация не рассматривала женское начало, а значит, и саму женщину, в качестве краеугольной основы существования Космоса. Это нашло отражение в том, что в китайском языке изначально отсутствовал грамматический женский род: этот древний язык предусматривал только один безотносительный грамматический род, и это – что мысленно или подсознательно всегда подразумевалось – был род мужской. Возможно, это было связано с тем, что все «духи верха», включая самых известных – Шан-ди и Вэнь-вана, – были некогда мужчинами, а сам язык формировался как средство общения с этими «мужским» духами. Такое древнее представление китайцев о роли «женского» сохранилось в обществе и ко времени жизни Конфуция, о чем однозначно свидетельствует текст Лунь юй.

Тот «гром», который мы слышим после разряда молнии – раскатистый во времени гул, – это и есть продолжительный процесс осмысления самим человеком случившейся «молнии». Но это также и ощущение тех окружающих людей, которые самой «молнии» не видят, но которые обязательно окажутся под воздействием такого события. Евангельский Никодим «молнии» не видел, но при этом в полной мере ощутил на себе влияние того «грома», который «прогремел» над Христом во время Его Крещения.

И еще одно замечание, не менее важное. По физической природе самого явления человек видит не тот разряд молнии, который идет сверху вниз, от облака – к земле, а обратный ход молнии в небо по уже проложенному ионизированному каналу. Странно, но в духовном опыте, по какому-то удивительному совпадению, существует подобие: на прямой приход молнии-благодати от «духа верха» где-то из сокровенной глубины нашего человеческого «я» рождается непроизвольная и неконтролируемая «обратная молния» искреннего сердечного благодарения, адресованная тому «духу верха», который стал причиной рождения этого человека свыше. Вневременный «опыт-молния» – это одновременно и «прямой» и «ответный» ход благодати Духа Святого. Благодарность-благодать возникает