Моё розенкрейцерское приключение: вклад в новейшую историю магии и исследование методов теургии - Израэль Регарди

Гегелем? И неужели Декарт, Юнг и Шопенгауэр размышляли и писали книги только для того, чтобы их имена и труды сознательно скрывали от философов последующих поколений? Сколь же бессмысленной и бесплодной в таком случае оказалась бы эта наука! И где была бы сейчас академическая психология, если бы современным студентам не сообщали об эпохальных, новаторских теориях таких выдающихся исследователей, как Фрейд и Юнг? И до каких ничтожных банальностей она бы опустилась, если бы от ученого сообщества утаили те истории болезни, которые ныне стали классическими и благодаря которым совершились эти грандиозные открытия в сфере человеческой души? Едва ли найдется такая наука, которая сможет существовать и развиваться без исторического свода экспериментальных данных, доступного любому исследователю и постоянно пополняющегося новыми сведениями. Более того, первый этап исследования всякой научной или философской проблемы должен заключаться, главным образом, в изучении предшествующих трудов, дабы исследователь осознал историческую преемственность и свое законное место на вершине гигантской пирамиды экспериментальной работы. Только прочная опора на достижения предшественников дает надежду на оригинальные открытия. Кто станет утверждать, будто свободный доступ к историческим материалам отвратил наших естествоиспытателей и психологов от поиска новых знаний? Такая точка зрения наивна до смешного. С ней даже нет смысла дискутировать — настолько она нелепа.

Очевидно, что именно по этой причине Ордену не удалось возвысить свое традиционное наследие до статуса официально признанной науки. Дело вовсе не в том, что магия, как утверждают некоторые, не поддается научному исследованию, — сторонники такого мнения глубоко заблуждаются. Нет, всему виной те немногие люди, в чьих руках оказалось управление современными храмами. Именно из-за их некомпетентности и бездуховности утвердился этот ошибочный и недальновидный подход. Есть все основания полагать, что в прошлом велась обширнейшая практическая работа, однако почти никаких отчетов о ней не сохранилось. И в результате мы до сих пор не располагаем систематизированным сводом экспериментальных данных, который принес бы официальное признание основам традиционного учения.

Разумеется, не все деятели Ордена заслуживают столь строгой критики: эти обвинения не касаются Мазерса, Уэсткотта, Броуди-Иннеса и еще нескольких одаренных Адептов. Но современные Вожди в глубине души настолько стыдятся своей бездарности, безынициативности и страха перед новаторскими исследованиями вкупе с совершенным невежеством в отношении традиционных техник, что вся их деятельность определяется подсознательным стремлением отомстить Ордену за свой позор. Пытаясь как-то компенсировать свою пустоту, свою душевную и духовную ущербность, они низводят весь Орден до собственного примитивного уровня. При этом собственную неполноценность они переносят на своих собратьев, отказываясь признавать, что кто-либо из членов Ордена в прошлом или настоящем может превосходить их образованностью и умом. О практической работе, подразумевающей инициативу и исследовательский интерес, они отзываются с неизменным презрением и цинизмом. Прикрываясь лицемерной и, на мой взгляд, догматичной маской скептицизма, необходимого якобы для того, чтобы защитить учеников от опасных догм, они изымают из обращения все до последней крупицы полезные материалы экспериментального происхождения, которые могли бы способствовать научному обоснованию принципов магической практики. В результате каждый ученик вынужден заново приступать к исследованиям неведомого мира души, не имея ни малейшего представления о том, чего уже достигли в этой области его предшественники и современники. Таким образом, на попытки открыть основополагающие принципы эффективной магии уже ушли впустую многие годы — при том, что сэкономить это время не составило бы большого труда. Представьте себе все эти тяжкие многолетние усилия, которые можно было бы с куда большей пользой обратить на исследование принципиально новых областей! Достаточно было прислушаться к здравому смыслу и соблюдать правила научных процедур. Чего бы мы только не достигли!

Той же причиной объясняется необычный вопрос, с которым лет десять назад один из братьев Ордена обратился в письме к автору этих строк: «Что это за фактор, который мы упускаем из виду, а мастера магии принимают как должное и потому не считают нужным упоминать в своих трудах?» Проблема не в том, что маги ни разу не упоминали подобные факторы в своих трудах. В действительности такие упоминания встречаются, и при внимательном изучении их можно обнаружить в некоторых важных документах. Однако никто никогда не указывал на необходимость изучения этих документов — напротив, их тщательно скрывали от учеников. Эксперименты на их основе не поощрялись, а если кто-нибудь и проводил подобные опыты, результаты их замалчивались и быстро забывались.

Разумеется, все это шло во вред и самому Ордену как организации, учрежденной для экспериментальной работы, и системе, которую он должен был поддерживать.

Еще один любопытный эпизод, показывающий, насколько непродуманно и бестолково велась практическая работа в Ордене, связан с той же областью талисманической магии. По вышеуказанным причинам эта область магии представляла для меня огромный интерес. Она казалась мне чрезвычайно перспективной. Зимой 1933–1934 годов обстоятельства позволили мне провести целый ряд экспериментов с изготовлением талисманов и сверкающих скрижалей для различных целей. Были достигнуты определенные, хотя и весьма скромные, успехи — если в этом вопросе можно положиться на свидетельство Вождей, подвергших проверке некоторые из моих талисманов. В надежде получить какие-нибудь полезные указания, которые позволили бы усовершенствовать технику работы, я обратился к одной из руководительниц храма, но то, что прозвучало из ее уст, едва ли можно признать перлом мудрости. «С освящением талисманов у вас не должно быть никаких проблем, — заявила она. — К экзамену вам полагается изготовить всего два или три талисмана, и вы с этим справитесь без труда».

Но экзамены волновали меня далеко не в первую очередь. Думать только об успешной сдаче экзаменов было бы нелепо и бессмысленно. Меня интересовала сама методика изготовления талисманов и сверкающих скрижалей. Я хотел понять, можно ли по-настоящему насытить их силой и производят ли они ожидаемое духовное воздействие и объективно наблюдаемые эффекты. Ответ моей руководительницы полностью характеризует возобладавшее в Ордене отношение к магическим процедурам и мистическим поискам. Совершенное овладение магическими техниками никого не интересовало — единственной целью признавалось продвижение по лестнице степеней. Экзаменационные требования по всем предметам, перечисленным в официальной программе, сводились к абсолютному минимуму, да и тот не считался строго обязательным. Испытания, предлагавшиеся на экзамене, были крайне поверхностными и не позволяли сколько-нибудь достоверно оценить знания и умения соискателя. Автор этих строк за каких-то три месяца успешно сдал две трети всех экзаменов, на подготовку к которым Младший Адепт теоретически должен потратить пять лет.

Чтобы совлечь завесу с тайн бытия и проникнуть в его духовные основы, необходима, как указывает Юнг, «весьма серьезная и длительная подготовка, состоящая в том, чтобы заплатить по всем счетам, которые предъявляет нам жизнь. Ибо до тех пор, пока человек