Испанская баллада - Лион Фейхтвангер

то ни стало уберечь от войны весь полуостров, в том числе еврейских его обитателей. Оттого-то он и предупредил кума об интригах доньи Леонор, оттого-то и решил встретиться с ним.

– Для начала позволь мне еще раз, устно, поблагодарить тебя за твои письма, дон Иосиф, – молвил Иегуда. – Судя по их содержанию, вы сумели изыскать пути к заключению союза и единоначалию.

– Да, – сухо ответил ему дон Иосиф, – война с мусульманами может разразиться если не сегодня, так завтра. Твоя донья Леонор исхитрялась как могла, лишь бы склонить моего молодого государя к примирению. – Он строго взглянул в лицо собеседнику и многозначительно добавил: – Одна только страсть к войне вряд ли побудила бы твою королеву делать столь щедрые посулы Арагону. – И тут он со злорадным удовольствием выложил Иегуде то, о чем умолчал в письмах: – Донья Леонор хочет вернуть барону Кастро твой кастильо в возмещение за убийство брата.

Иегуда, как ни владел он собой, при этих словах побледнел. Мысль о том, что ему придется покинуть дом отцов, тяжким камнем легла на сердце. Но его гордая душа тотчас нашла утешение: разве не воздвиг он себе в Толедо иной оплот, пускай незримый, но куда более величественный, чем любое сооружение из камня? И он спокойно ответил:

– Мне нелегко будет расстаться с этим домом. Причины ты и сам ведаешь, дон Иосиф. Но если моя королева обещала Арагону мой кастильо, я не стану перечить, не стану мешать заключению союза.

Дона Иосифа изумило хладнокровие Иегуды. Очевидно, тот пребывал в уверенности, что ему не придется отдавать кастильо, иначе он не был бы так спокоен.

Иегуда и в самом деле обрел прежнюю веру в себя, ту наглую уверенность, которая переполняла его в последние недели. Пока он чинно отвечал дону Иосифу, в голове у него вдруг мелькнула мысль, каким образом можно перехитрить донью Леонор. Четкого плана действий он пока еще не выработал, однако был уверен, что в нужную минуту его замысел примет ясные очертания.

Иегуда тотчас занялся подготовкой почвы. Самым рассудительным тоном, с осторожностью, подобающей негоцианту, он произнес:

– Надеюсь, что предложенные королевой условия для заключения союза выдержат самую строгую проверку, кою мы с тобой обязаны произвести. Сказать тебе откровенно, я предвижу немало затруднений. – И он пустился перечислять разные хозяйственные вопросы, касательно которых Арагон и Кастилия препирались уже не одно десятилетие. Споры шли о праве облагать налогом некоторые города, о ввозных и вывозных пошлинах, о рынках сбыта. – Уступи я тебе по всем этим позициям, дон Иосиф, – заметил он с плутовским добродушием, – тогда твой Арагон, глядишь, скоро перегонит мою Кастилию.

Дон Иосиф тотчас сообразил, куда клонит Иегуда. Нерешенных вопросов в том же духе была тьма-тьмущая, и, если настойчиво выпячивать все эти мелкие разногласия, союзу между державами не бывать. Про себя восхитившись отменной изворотливостью Иегуды, дон Иосиф отвечал в тон собеседнику, с той же наигранной деловитостью:

– Поскольку мой король готов позабыть оскорбление, нанесенное ему некогда вашим государем, не мешало бы вам пойти на уступки в хозяйственных делах.

– Итак, ты будешь усиленно настаивать на всех ваших притязаниях, не правда ли? – подвел итог дон Иегуда.

– Это моя обязанность, – ответил дон Иосиф и добавил с преувеличенной решимостью: – И я ее исполню.

Дон Иегуда с серьезным и сокрушенным видом ответствовал так:

– Мой государь не менее горячо, чем твой, желает обрушиться войной на мусульман. Но если вы с вашим королем такие упрямцы, опасаюсь, что из затеи с союзом ничего не выйдет.

– Буду неимоверно опечален, если наши переговоры не увенчаются успехом, – посетовал дон Иосиф.

И почтенные сановники взглянули друг другу в лицо, с трудом сдерживая улыбку.

Коронный совет, созванный, дабы обсудить союз с Арагоном, заседал в большой приемной зале Бургосского замка. Зала была украшена флагами Кастилии и Толедо, стражи стояли у дверей. На возвышении были два кресла с высокими спинками – для дона Альфонсо и доньи Леонор. Из Толедо собственной персоной пожаловал архиепископ. Собрались все члены курии, кроме дона Родрига.

Донья Леонор, восседавшая на троне в своем тяжелом, ослепительном парадном платье, выглядела настоящей королевой и очаровательной женщиной. С благосклонностью и спокойствием, приличествующими истинной даме, озирала она круг придворных. В душе она торжествовала. Все, кто здесь собрался, были полны решимости вырвать дона Альфонсо из зачумленной Галианы, дать ему вздохнуть чистым воздухом – воздухом священной войны. Альфонсо и сам того хотел. Единственным противником был еврей. Какое бесстыдство с его стороны – навязаться в спутники к королю! Однако она все обдумала, все предусмотрела, так что и еврея бояться нечего.

Дон Манрике докладывал о положении дел. По его словам, переговоры шли успешно. Сам Святейший отец, узнав о столь важном предприятии, отправил в Испанию своего легата, кардинала Грегорио Сант-Анджело, дабы тот содействовал примирению двух государей.

– А кто известил папу о переговорах? – сердито спросил король Альфонсо. – Дон Педро?

– Нет, его известила я, – любезно уточнила донья Леонор.

Дон Манрике приступил к изложению условий договора. Войска обоих государств должны подчиняться единому командованию. Кастильские рыцари будут введены в штаб арагонского войска, арагонские – в штаб кастильского. Дон Педро обязуется выслушивать советы дона Альфонсо со всем вниманием, какое подобает младшему рыцарю перед старшим.

– Выслушивать? – переспросил дон Альфонсо.

– Выслушивать, – подтвердил дон Манрике.

– А более определенных обязательств вам не удалось добиться? – спросил Альфонсо.

– Нет, – ответила донья Леонор.

Все кругом молчали.

– Какие еще условия предусмотрены в договоре? – поинтересовался король.

Арагонцы, как пояснил дон Манрике, настаивали главным образом на трех пунктах. Во-первых, Кастилия должна отказаться от сюзеренства над Арагоном. Несмотря на то что Альфонсо уже знал об этом условии, он не мог сдержать возглас неудовольствия.

– Во-вторых, – продолжал Манрике, – Арагон желает, чтобы ты предоставил его вассалу Гутьерре де Кастро искомое возмещение.

Об этом требовании королю прежде ничего не говорили. Он привстал и перевел взгляд с Манрике на Леонор.

– Значит, я должен уплатить барону Кастро виру? – спросил он тихо, с угрозой в голосе.

– Речь не идет о вире, – поспешил его утихомирить Манрике. – Этого слова они избегают.

– Умеет же он, однако, воспользоваться моим затруднительным положением, этот хлыщ Педро, – с горечью заметил король. – Прячется за спину барона Кастро, чтобы унизить меня. И вдобавок Рим шлет сюда кардинала, чтобы тот стал свидетелем моего позора.

– Разве так уж зазорно, – раздался благозвучный голос доньи Леонор, – чем-то пожертвовать ради священной войны? Зазорно было бы отослать кардинала ни с чем. Вот тогда бы христианский мир имел полное право кричать «фу!» и «тьфу!» – и судачить, отчего это король Альфонсо