Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

– И вы еще спрашиваете, не обидели ли! А кто меня посадил на красное кресло?[468] Нет уж, этого я вам так не прощу.

Бянь Бинь рассмеялся.

– Так это, оказывается, на твоем сочинении я написал «тридцать третья». А я и не обратил внимания, что это твое, даже и тогда, когда сняли наклейки с фамилий. Досадно, досадно! Как же это я удружил тебе последнее место? И, главное, ведь я все время собирался поставить тебя в число первых.

– Ну да, знаю я эти красивые слова, когда уже все равно ничего нельзя сделать, – притворно обиженным тоном заявила Цзы-чжи. – За них я теперь и спасибо не скажу.

Тут девушки не удержались и дружно рассмеялись.

Когда обряд приветствия был закончен, девушки стали просить, чтобы вышла жена Бянь Биня. Они хотели поклониться и ей. Бянь Биню ничего не оставалось, как пригласить жену. Наконец, когда с поклонами и приветствиями было покончено, Бянь Бинь велел дочерям и племянницам угостить всех их подруг.

– Правда, сегодня приготовлен лишь самый обыкновенный обед, – сказал он, обращаясь ко всем девицам. – Но на днях я пошлю всем особое приглашение, и тогда мы как следует отметим это торжество. А теперь, извините, я должен покинуть вас.

Выйдя из гостиной, Бянь Бинь тут же велел прислуге вернуть девицам их подношения и впредь не принимать от них никаких подарков. «Захотят – пусть лучше нарисуют что-нибудь на память, надпишут веера или еще что-нибудь в этом роде», – рассуждал про себя Бянь Бинь.

* * *

Вслед за Бянь Бинем вскоре ушла и его жена, предоставив гостей самим себе. Но не успели девушки занять места за столом, как им доложили, что государыня желает вручить девицам в качестве подарка письменные принадлежности и приглашает всех во дворец. Слуги передали также, что государыня желает видеть лично Жо-хуа и собирается с ней о чем-то поговорить. Девушкам пришлось немедленно покинуть дом Бянь Биня и отправиться во дворец. Государыня приняла их в большом зале. Когда все поклонились ей и стали по обе стороны от трона, Жо-хуа подошла к государыне, опустилась перед нею на колени и доложила:

– Верноподданная ваша Инь Жо-хуа явилась по вашему приказанию.

– Я только что получила письмо от вашего государя и говорила с его посланцем, – сказала государыня, обращаясь к Жо-хуа. – Только теперь я и узнала, кто вы такая и каким образом оказались в нашей стране. Отец ваш, правитель царства Женщин, просит меня вернуть вас домой. Я решила пожаловать вам княжеский титул и отправить вас вместе с посланцем, который приехал за вами на летающей колеснице. Вот письмо вашего отца. Прочтите его.

Жо-хуа прочла письмо и заплакала.

Но согласилась ли Жо-хуа вернуться на родину, выяснится в следующей главе.

Глава 68

Указом императорским девицы

на должность назначаются почетную.

Любезным приглашением наставник

красавиц созывает всех на пир.

Итак, Жо-хуа стояла перед государыней и плакала. Наконец, утирая слезы, она сказала:

– Как же я могу уехать, не проявив на деле моей искренней благодарности за оказанную вами милость и за звание цайнюй, которое вы мне пожаловали? Кроме того, мне было бы просто тяжело уезжать из Поднебесной империи, где я живу уже два года. Я здесь видела одно лишь хорошее и многим обязана вашей стране. Да и что ждет меня на родине? В нашей стране и сейчас еще не совсем спокойно: опасность может подстерегать меня там на каждом шагу, и я вовсе не уверена, что останусь жива, если вернусь туда. Мне уже пришлось там кое-что изведать и не хочется самой теперь лезть в петлю. Прошу вас внять моей мольбе! Отправьте посла назад и тем самым уберегите меня от гибели. А я с этого дня буду считать, что каждый час моей жизни дарован вами. Молю вас, пожалейте меня!

При этих словах Жо-хуа повалилась в ноги государыне и, кланяясь ей, снова залилась слезами.

Надо сказать, что государыне в душе вовсе не хотелось поступать против воли Жо-хуа, которая полюбилась ей за ее ученость. Но все дело было в том, что императрица получила через посланца много ценных подарков от правителя царства Женщин. А так как дары дороже дарований – от них было не так-то легко отказаться – и императрица стала уговаривать Жо-хуа вернуться на родину:

– Вы потому покинули свою страну, что боялись коварных интриг вашей мачехи, – заявила она. – Но тех, кто преследовал вас, теперь уже нет в живых, и вы единственный наследник у правителя. Из его письма я убедилась, с какой душевной искренностью он просит меня вернуть вас. Да и летающая колесница, которая стоит ему огромных денег, говорит о том, насколько он жаждет видеть вас. Поэтому вам следует немедленно возвратиться на родину, чтобы быть возле отца и выполнить тем самым долг почтения перед родителем. После отца вы унаследуете престол и будете править своей страной, оставаясь верной опорой для Поднебесной империи. Разве это не самое главное в вашей жизни? Да и что говорить, когда письмо правителя царства Женщин – это сплошное покаяние, и какие бы обиды вам ни были нанесены раньше, неужели вы не можете забыть их после такого письма? Думаю, что это не так, и потому не стоит больше говорить об этом. Жалую вам княжеский титул – отныне вы князь Красоты и Учености. Жалую вам княжеские облачения и яшмовый пояс. Итак, возвращайтесь вместе с прибывшим посланцем к себе на родину, утешьте отца и успокойте с надеждой ожидающих вас сановников и народ.

Жо-хуа снова поклонилась и сказала:

– За столь великие милости я никогда не смогу отблагодарить вас, не смогу даже, если отдам за вас свою жизнь. И верно, что тех, кто преследовал меня, теперь уже нет в живых, однако у мачехи много родни. Все это люди, настроенные к нам недружелюбно и всегда готовые если не на открытые распри, то на тайные интриги. Малейший неосторожный шаг грозит нам гибелью. Так у нас было всегда. Я это прекрасно знаю и потому не возвращалась на родину. Вас я не посмею, конечно, ослушаться. Но я буду чувствовать себя там очень одинокой. Я уже два года не была на родине, да и когда жила там, то тоже всегда была одна, даже училась и то одна; и потому у меня там нет никого, кто мог бы мне помочь,