Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь

все горько всплакнем и, если можно так выразиться, «выпустим вожжи над самым обрывом» [469]. Не будем же смешивать сейчас два чувства: веселье и печаль. Веселью мы можем посвятить целых девять дней, печали же предадимся в последний момент… Если мы теперь уподобимся Вань-жу и станем плакать, проплачем все эти дни до самого расставания, да и при прощании опять всплакнем, то позвольте спросить вас, какая нам будет от этого польза? У древних была такая поговорка: «Пусть жизнь людей проходит в веселье». Вот нам и надо – пока до разлуки еще далеко – сделать так, чтоб наша жизнь проходила в веселье. Если же поступить наоборот, убиваться и сокрушаться, то не утопим ли мы в море страданий оставшиеся несколько приятных для нас дней?

Слова Тин-тин возымели такое действие, что у всех сразу же высохли слезы на глазах и все шумно выразили свое одобрение.

– Хорошо, – сказала Гуй-чэнь. – Так, я первая устраиваю пиршество, как советует Тин-тин. А то после экзаменов и получения ученых званий мы так были заняты всякими поездками и ко двору, и к нашим наставникам, что даже не отпраздновали нашу удачу.

– А завтра я устраиваю пир, – заявила Вань-жу.

Гуй-чэнь тут же отдала необходимые распоряжения, а Тин-тин тем временем, чтобы успокоить мать, написала ей письмо обо всех событиях и попросила До Цзю гуна отправить его с кем-нибудь в Линнань.

В это время доложили, что явился дядя правителя царства Женщин. Жо-хуа велела пригласить его в ту же комнату, в которой принимала его первый раз.

– Сколько дней вы провели в пути? – спросила его Жо-хуа после взаимных приветствий. – Здоров ли батюшка?

– Я уехал сразу же после встречи с тобой, – отвечал ей дядя правителя. – Ветер был попутный, и через шесть дней моя колесница примчала меня на родину. Государя нашего я нашел уже больным – до того он истосковался по тебе. И если бы ты знала, как он рыдал, прочитав твое письмо! Долго думали мы, что предпринять, наконец государь приготовил ценные подарки, написал послание правительнице Поднебесной империи и со всем этим отправил меня сюда просить ее, чтобы она вернула тебя на родину. Пришлось взять у правителя страны Низкорослых еще две колесницы, чтобы разместить все подарки. Ветер и на этот раз выдался попутный, и через пять дней я был уже здесь. Я только что прочел в «правительственном вестнике», что вместе с тобой назначены к нам еще трое сановников. Таким образом вас четверо и я со слугой – как раз будет шесть человек, по двое в каждой колеснице.

Побеседовав с Жо-хуа еще некоторое время, дядя правителя царства Женщин простился с ней и ушел. Жо-хуа хотелось в свою очередь навестить его, и она попросила Цзю гуна узнать, где он остановился. Вскоре До Цзю гун вернулся и сообщил, что посланец из царства Женщин остановился по соседству. И так как Цзю гун сказал, что он уже велел приготовить для Жо-хуа повозку, то Жо-хуа тут же и отправилась навестить дядю правителя царства Женщин.

* * *

Возвратясь домой после посещения своих экзаменаторов-наставников, сестры Бянь рассказали отцу о том, что было на приеме у государыни.

– А я и не знал, что Инь Жо-хуа – наследница престола! – воскликнул Бянь Бинь. – Я думал, что она простая девушка из царства Женщин. Вот так ученицы! Одна – правительница страны, трое – государевы наставницы и советницы! А что же вы не пригласили подруг сразу к нам, ведь столы так и стоят накрытые?

– Мы посетили всех экзаменаторов, – ответила Бао-юнь, – а когда освободились, было уже поздно, и все так устали, что решили разъехаться по домам.

– Ну, ладно, – ответил Бянь Бинь, – завтра уж устроим пир с театральными представлениями.

– Мне кажется, что зрелищ устраивать не стоит. Все мы из разных мест, и не сегодня завтра нам придется расстаться. Все эти дни мы хоть и были вместе, но нам никак не удавалось поговорить друг с другом по душам, и думаю, что завтра нам будет не до театральных представлений.

– Ну, что ж, можно и без зрелищ, – согласился Бянь Бинь и тут же позвал писца, которому велел заготовить и разослать всем девицам пригласительные карточки.

– Таких карточек мне никогда не приходилось рассылать, – ответил писец, выслушав распоряжение Бянь Биня. – Не знаю, как и что писать.

– Верно, верно, – рассмеялся Бянь Бинь, – я и забыл об этом. Сделай так же, как обычно: пригласительную карточку, конверт и красный листок, на котором указывается чин, фамилия и имя приглашаемого. В верхнем углу карточки просто укажи день – «девятый день четвертой луны»; никаких там «почтительно ожидаю вашего посещения» или других избитых фраз не нужно. Внизу напиши: «с почтением такой-то». На листке же просто напиши: «цайнюй такой-то», а сбоку припиши: «удостоившейся такой-то степени на экзаменах во дворце». Вот и все.

Писец немедленно удалился писать пригласительные карточки и в тот же день разослал их.

Как и в прошлый раз, Бянь Бинь велел расставить столы в «Изумрудном павильоне». Это было его излюбленное место, здесь он всегда принимал гостей и устраивал пиры. Павильон стоял в тени лавровых деревьев и был окружен искусственными холмами сплошь в соснах и кипарисах. Здесь царили уют и тишина. Особенно хорошо здесь было, когда цвели лавры и порывы ветра разносили их удивительный аромат по всему саду.

На следующий день, рано утром, когда Бянь Бинь готовился к приему гостей и указывал, где и как расставить столы, его вдруг вызвали по срочному делу в Палату. Поручив старшей дочери Бао-юнь распорядиться за него и принимать гостей, Бянь Бинь немедленно уехал.

Вскоре Бао-юнь доложили, что гостьи прибыли.

Но о том, как подруги провели время в доме Бянь Биня, будет сказано в следующей главе.

Глава 69

Все сто цветов собрались в доме

знатном на пиру,

Все сто красавиц за беседой

дружеской в саду.

Бао-юнь вышла встретить прибывших. Это оказались сестры Мэн, сестры Цзян, сестры Дун, сестры Чжан и сестры Люй. Пока Бао-юнь провожала их в дом, подъехали Гуй-чэнь с подругами и Цзы Яо-чай. Вслед за ними явилась Ши Ю-тань и остальные. Таким образом, в доме у Бянь Биня собрались все сто девиц, выдержавшие экзамен во дворце. Гостьи приветствовали госпожу Чэн и затем прошли в сад, в «Изумрудный павильон», куда провела их гостеприимная хозяйка. Усадив гостей, Бао-юнь велела подать чай и сказала:

– Жаль, что