Девушка из хорошей семьи - Юкио Мисима

Девчонка, похоже, у него все про меня и выведала.

– Да, ты и правда попал.

Разговаривая, они поднялись достаточно высоко по ступеням. Здесь тоже был мост – висел над лощиной с грудами камней. Речка, стекая по лощине, впадала в оставшийся позади пруд, но сейчас она высохла, и в надвигавшихся сумерках белели крупные валуны.

Саваи и Касуми смотрели с этого подобия подвесного моста на пруд, мимо которого прошли. Отсюда отражавшееся в нем вечернее небо раннего лета, на дрожащей поверхности воды окрашенное в красноватый и кое-где бледно-желтый, выглядело завораживающе. Под ветерком отражение деревьев со свежей листвой от кроны до корней морщила рябь – казалось, деревья едва заметно дышат. Но в пруду их зелень почернела, и все напоминало театр теней.

За оградой проехал автобус – видна была только покатая крыша. Сзади на ней отчетливо мигал пурпурный огонек.

– Солнце садится. Как красиво, – сказала Касуми.

– Да, красиво, – беспомощно отозвался Саваи.

– Не переживай. Когда женщина говорит, что умрет, на самом деле она умирать не собирается. Пугает только.

– Надеюсь, что так, но она по-дурацки серьезна, настаивает.

– Ты слишком много мнишь о себе. Ловеласов вроде тебя никто не принимает всерьез. – Это, конечно, было субъективное мнение.

Они перешли мост, еще поднялись и вышли на ровную площадь. Здесь стояли бетонные скамейки «под дерево», в центре располагался фонтанчик с питьевой водой, вверх била маленькая струйка. Две скамейки уже были заняты влюбленными парами.

Касуми и Саваи опустились на скамью. В воздухе витал далекий шум вечернего города, разбавленный и смягченный другими звуками. Ярко сияли флуоресцентные фонари.

– Ну вот, Касуми-тян, рассказал тебе – и на душе полегчало. – К Саваи вернулась его обычная жизнерадостность; он рукой легонько коснулся волос девушки.

Касуми резко отвела его руку и тихо произнесла:

– Прошу тебя, не делай так.

– Не сердись. Я нечаянно.

– Прости. Неприятно, когда трогают грязными руками.

– На что ты сердишься?

Саваи с беспокойством всматривался в ее лицо ясными, честными глазами, и Касуми больше не могла злиться.

– Мы с тобой какие-то странные друзья.

– Почему?

– Почему? Мы как друзья не соблюдаем правила. То слишком внимательны, то слишком раздражительны, то слишком откровенны. Я и сам не понимаю, чего так выламываюсь.

– Это совсем не так! Ты ведешь себя абсолютно естественно! Кэй-тян, я тебя чем-то смущаю? Сказала хоть раз то, что тебя смутило?

– Вроде нет…

Помолчав, Саваи добавил:

– Вроде нет, но мы друг друга обманываем.

– Значит, до сих пор все эти рассказы были неправдой?

– Может быть.

Саваи опять, будто во сне, прикоснулся к волосам Касуми. На этот раз она не уклонилась, но сердце вдруг сильно забилось.

– Странно. Ты сегодня какой-то странный. Ну, беспокойство, неприятности – с этим нужно обращаться, как с камешком, вонзившимся в ладонь. Конечно, тяжело попасть под такой удар. – И Касуми нарочито пошутила: – Даже мне как-то не по себе.

Пока она говорила, взгляд ее был обращен к погрузившейся в сумрак роще, и она не заметила, как губы Саваи внезапно оказались рядом с ее губами. Не успела ахнуть, как ощутила сильную руку, обхватившую ее за плечи, и поцелуй.

Касуми сразу робко отстранилась, как будто впервые в жизни поцеловала мужчину она сама. Это Саваи поцеловал ее, а не наоборот, но она чувствовала себя жалкой, будто и правда несколько месяцев мечтала об этом поцелуе.

Потом они упорно молчали. Спустилась ночь. Их взгляды устремились на фонтанчик в центре площади: маленький столбик воды все еще сопротивлялся ночному мраку. Он был очень нежным, беспомощным, ветер бросал его из стороны в сторону. Но его журчание напоминало шорох крыльев мелких птиц, а струйка гордо поблескивала; сумерки вокруг застыли как будто навсегда.

– На что ты смотришь?

– На тот фонтанчик. – Касуми хотелось охладить в нем щеки.

– И я.

Они снова замолчали.

Касуми, не вытерпев, заговорила первой:

– Слушай, по поводу этой девушки…

– Перестань, не хватало сейчас еще говорить об этом.

– Не перестану. Есть хороший способ сбежать от нее. Это как сделать операцию. Жалко, конечно, но лучшую операцию, так, чтобы она смирилась.

– О чем ты?

– Тебе нужно жениться. На другой.

Помолчав, Касуми тихо добавила:

– Например, на мне.

12

Когда Касуми заметила, что вырвавшиеся полушепотом, всплывшие в ночном мраке, точно струйка воды из питьевого фонтанчика, слова – это, по сути, предложение руки и сердца, было уже поздно. Она вовсе не собиралась этого делать. Слова эти заставила сказать поселившаяся в ней в то мгновение озорная лисичка[17].

С Касуми такое уже случалось. Десять, двадцать лет тому назад, когда на пикнике, отделившись от компании, она в одиночестве забрела в тихий уголок с водопадом и зарослями диких цветов. Невольно сказанные тогда слова десять или двадцать лет спустя вновь неожиданно срываются с губ. И, будто давно спящий, крошечный, таинственный бутон, теперь раскрываются цветком, наполняются смыслом и становятся важными, непоправимо определяют решающий поворот в жизни.

Другими словами, Касуми казалось, что когда-то давно она уже шептала подобную фразу. Возможно, в детстве, играя в карты, где на глянцевой бумаге красным и золотым изображены были король и королева, почему-то сказала нечто похожее игравшему с ней мальчику.

Или те же слова, сказанные ребячливо, с набитым шоколадом ртом, в пустяковом разговоре с подругой при виде кишащего плавниками рыб бассейна, когда их водили с экскурсией на рыбную ферму и прозрачная вода, прогибаясь, клокотала под первыми лучами летнего солнца.

Это чувство вдруг вернулось, и слова, обращенные к Саваи, возникли, как отгадка в кроссворде.

Ей не хватало смелости взглянуть в наполовину затененное лицо Саваи, которое в эту минуту залилось краской, сделалось беспомощным, как у человека, пораженного выстрелом.

И тут Касуми ощутила около уха дыхание Саваи. Но это не был глубокий облегченный вздох – оно походило на бродящее в темноте летней ночи вино. Касуми чувствовала рядом горящее, горячее тело молодого мужчины.

– Это правда? Ты не шутишь? Выйдешь за меня замуж? – выпалил Саваи на одном дыхании. Потом сильно хлопнул Касуми по спине и во все горло закричал: – Да! Давай поженимся!

Касуми еле удержалась, чтобы не упасть вперед. Слова Саваи отчетливо звучали в ушах, но ей казалось, что все это не имеет отношения к реальности.

Вокруг стояла полная тишина, не было слышно даже шума питьевого фонтанчика. Глубокая тень рощи укутала влюбленную пару. Касуми краем глаза видела холодный, голубоватый свет флуоресцентного фонаря, и у нее возникла нелепая мысль: «Вот бы этот холодный блеск в пузырь со льдом на мою горячую голову. Как приятно лечь на