Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

— Чем это?

— Ну глянь в зеркало, вон висит, — он кивает в сторону маленького кругляша, что висит на стене у двери.

Закидываю в рот оставшийся кусочек бутерброда и, встав, иду смотреть, что там у меня с глазами. Но зеркало высоковато, поэтому приходится выпустить крылья и приподняться. Я разглядываю себя в зеркальной поверхности и так, и эдак, медленно кручу головой туда-сюда, но не понимаю, чем они светятся. Глаза как глаза. Мои и это их обычный вид.

— Я ничего не вижу, — сообщаю, возвращаясь на пол, и, развернувшись, смотрю на него. Он посмеяться надо мной решил? Вот даже лыбу давит. — Издеваешься?

— Я ж не виноват, что ты сам не видишь, — и коротко хохочет.

— А может, это у тебя галлюцинации, вот и придумываешь всякое, — буркнув, возвращаюсь за стол и снова отпиваю квас. Вкусный, даже несмотря на то, что вампиром я плохо вкусы улавливаю.

— Может, — пожимает плечами, улыбаясь.

— А как тебя зовут? — спрашиваю, потому что хочу сменить тему. Вот вроде по виду не скажешь, что он надо мной прикалывается, но я так ощущаю. И непонятно, что на самом деле происходит.

— Руслен. А у тебя есть имя или так и звать — вампиром?

— Аш…

Я прям находка для шпиона. Зачем правду-то сказал?

— Просто Аш? Всего две буквы?

— Да. Разве это странно? У вас так коротко детей не называют?

— Называют. Это все стереотипы, мне кажется, что у столь красивого молодого человека и имя должно быть длинное. Необычное.

— Вы меня клеите? — удивляюсь я и прижимаю к себе кружку. Хотя, что тут удивительного-то? Это же нормально, когда люди оказывают внимание, Аман так говорил. Я, естественно, раньше был занятой и такое со мной не случалось, но… По идее, нужно привыкать, я же не в пещере живу, как некоторые.

— Делаю комплимент. Нельзя?

— Можно. Я просто не привык.

— Удивительно, — и тоже квас отпивает.

— Да нет. Но когда в клетке держат, мимо не ходят желающие… — обрываю себя. Да что же это такое?! Атмосфера этого уютного дома, что ли, влияет на мою болтливость? Вроде не страдал никогда подобным.

— Тебя держали в клетке?

— Это уже лишняя информация, да и для первой встречи не особо подходит, — говорю я, разглядывая нарезанную на ровные кусочки колбасу.

— Эй, — зовет меня мягко Руслен. — Я не обижу.

— Жизнь очень изменчива, и всякое может быть, — говорю тихо, вспоминая Лука. Я в нем когда-то тоже был уверен, оказалось зря.

Отпиваю еще кваса. Нет, не буду о нем думать, тем более сейчас.

— И у кого только рука поднялась… — и головой качает задумчиво.

— А ты почему так далеко от людей живешь?

— Работаю тут. А так, просто суматоха надоела.  Понял, что устал от современного ритма жизни. Бежим все время куда-то, бежим, а куда — никто не знает.

— Я не бегу… Ну точнее, сейчас-то, конечно, бегу, но вообще мне спешить больше некуда. А когда человеком был, да, пришлось — время уходило, и медлить было нельзя.

— Время слишком изменчиво, чтобы за ним гнаться. Мне проще тут, да и Бобик вон, отличный собеседник, — Руслен кивает на кота, который, не обращая на нас внимания, принялся лапу свою облизывать, водя по шерсти шершавым языком с веселым таким звуком.

— А у меня никогда не было зверей. Мне кажется, я даже никогда котов не трогал. Брат боялся, что у меня еще и аллергия ко всему прочему начнется.

— Хочешь, белку подарю?

— Бегать из города в город, да с белкой, наверняка очень нескучное занятие, но, боюсь, ее по дороге сдует. Жалко будет.

— Мне кажется, вы б сошлись. У тебя есть то, чего она лишилась.

— Не припомню, чтобы у белок были крылья, — с сомнением смотрю в глаза Руслена. Они у него добрые, светло-карие. Он улыбается и встает, возвышаясь надо мной так, что я чувствую себя совсем маленьким, и уходит. А возвращается неся в своей большой ладони крохотный комочек светло-серого цвета. Белочка… Только я в книжках других видел, но это явно какой-то родственник.

Руслен прикладывает руку к столу, а белка, спрыгнув, ведет носом и отправляется изучать тарелки с едой. Наблюдаю за ней так усердно, что пропускаю, как Руслен на стул садится. Зверюшка уже добралась до огурца, но тут ее лапку приподнимают, отвлекая, а мне показывая, что у нее тоже есть крылья. Ну не такие, как у меня, конечно, но это точно они. Меховая тонкая кожица.

— У кого только не встретишь крыльев, — улыбается и отпускает.

— А почему она больше не летает?

— Лапу повредила. Косточка срослась неправильно. Мне кажется, она может летать, просто боится. Но из-за этого со своими жить не может, вот и прибилась ко мне. Они вообще часто рядом с людьми селятся, уж больно им скворечники нравятся.

Я аккуратно дотрагиваюсь до шерстки, а она такая мягкая, такая шелковистая, одно удовольствие трогать эту кроху.

— Надо ей показать! Летать классно! Пойдем, — я вскакиваю со стула и с осторожностью беру белочку в руку, прижимая ее к себе. — Не бойся, я тебя не уроню.

Руслен тоже встает, выходя следом за нами на улицу. Я взлетаю прямо с крыльца, но высоко не поднимаюсь и медленно начинаю перемещаться между деревьями.

— Вот видишь, белочка, летать не страшно. Я очень люблю, и ты тоже любишь.

Я торможу около одного из деревьев, усаживая ее на ветку и поглаживая спинку.

— Давай, попробуй. Я поймаю тебя, если что.

Мельком замечаю, что Реслен смотрит на нас, задрав голову. И чуть не промаргиваю, как белка сигает с ветки, расправив лапки-крылья. Лечу за ней, но все в порядке, она добралась до нижней ветки. А стоит мне оказаться рядом с ней, тут же убегает, ловко карабкаясь по стволу. Мне даже слегка грустно становится. И я стремительно несусь к Руслену, обнимая его за шею.

— Я рад, но мне грустно, — сообщаю ему, болтаясь на его груди. Офигительно большой.

Руслен неуверенно и очень аккуратно приобнимает меня в ответ. Я не хрустальный и не развалюсь на кусочки, если даже он решит обнять меня крепко, но все равно приятно.

— Мне точно нельзя животных, я буду из-за каждого уходящего переживать, а они живут мало.

И тут мне на голову опускается что-то маленькое. Я уже по запаху определил кто это, но все равно задираю глаза и смотрю на белку.

— Ты вернулась…

Руслен, улыбаясь, подводит руку к моим волосам и снимает белку.

— Кажется, ты сегодня не мне одному понравился.

Смотрю в его глаза. И как понять? Понравился как зверушка или как человек? Ну, то есть, не как зверушка, конечно, а как что-то необычное.

— Как парень понравился?

— А ты хотел как девушка?

— Нет, как девушка точно не хотел.

Руслен наклоняется ко мне, и я уже с предвкушением ожидаю поцелуй, но он ведет голову в сторону, что меня прям расстраивает, и шепчет на ухо:

— Очаровательно притягательный.

Эй! Вообще-то, я уже на поцелуй настроился!

Я выжидаю долгие-предолгие секунды, пока он не принимает прежнее положение, и сам прижимаюсь к его губам своими. Слышу, как белка, цепляясь лапками за одежду, перебирается по руке Руслена вверх. А меня обнимают нормально, и уже две ладони греют меня через одежду. Приподнимают повыше и отвечают на поцелуй, ну или целуют. Да и какая разница как это называется, раз так приятно?..

Непередаваемо… Мне так хорошо и спокойно в крепких, но аккуратных объятьях. Заботы и проблемы отходят куда-то на задний план. Я словно отправился в долгожданный отпуск, после долгих лет непрерывной работы и наконец-то расслабился.

Раньше мне так не было. Не то чтобы у меня большой опыт, но все же. Первые отношения с другом, с которым у нас были одинаковые увлечения. С Луком мы вместе бежали и не останавливались. А с Муром и отношений-то не было, но и с ним было иначе, как-то ново, необычно, и в какой-то степени даже экзотично.

На меня перебегает белочка, и я не могу не улыбнуться, чем прерываю поцелуй. Руслен аккуратно ставит меня на землю, словно боится навредить. Это мило.