Рапсодия в тумане (ЛП) - МайГрид Нален

Я сажусь и стираю слезы рукавом кофты, и вижу железные зубья, что воткнулись в мою ногу, цепко ее держа.

Слух потихоньку возвращается, и я слышу собственное поскуливание и… шаги. Резко поднимаю голову и вижу охренительно здоровенного бородатого мужика с ружьем.  Я таких огромных детин и не видел никогда . Сразу подумалось, что в городе мужики измельчали. Он даже выше Амана. И ручищи, одна в обхвате как обе мои ноги! Обалдеть!

— Ебучий случай… — выдает он таким голосом, что по мне мурашки бегут от удовольствия, я даже чуть не муркаю от блаженства, позабыв о боли. А вот мужчина явно ошарашен моим видом, и тут я вспоминаю про клыки, про которые вечно забываю, да и крылья…

— А вы можете в меня, пожалуйста, не стрелять? — прошу я и пытаюсь разжать капкан. Никогда не изучал их строение, но я же сильный, я, наверное, смогу и так.

Он смотрит на меня еще более удивленно, будто на заговорившего с ним жирафа, и широким шагом подходит ближе, открывая капкан. Меня с легкостью подхватывают на руки и несут куда-то, но я не могу уже об этом думать, потому что он пахнет  чем-то неуловимо еловым и очень-очень вкусным шашлыком, что только что сняли с мангала. Рана на ноге начинает исцеляться, организм требует подпитки… Как не выпить его всего… ммм, такого большого и страшно вкусного?!

— Держись, пацан. Ща подлатаем.

У меня перед глазами плывет от того, как сильно хочется хоть капельку его крови, но я пытаюсь изо всех сил сдержаться.

— Спасибо… Только не нужно…

Я пытаюсь убрать клыки, но они меня не слушаются.

— Да не боись, не потеряешь ты ногу. Я один раз в капкане десять часов просидел, ниче, даже не хромаю.

Ох, мужчина, вы слишком хорошего мнения о вампирах! Я не переживаю за свои конечности, я переживаю за ваши!

Меня кладут на что-то мягкое, и я мутным взором оглядываюсь. Оказывается, меня занесли в бревенчатый уютный домик и положили на здоровенную кровать.

Мужчина аккуратно берет мою ногу и, сев рядом на корточки, ножом отрезает зачем-то часть моих джинсов, прямо над местом, где капкан меня укусил. Кусок ненужной уже ткани с меня снимают, и мужчина замирает, разглядывая мою ногу. Приподнимаюсь, смотря туда же: почти зажило, еще чуть-чуть осталось. Но как же есть хочется…

— Мне нужно идти… — выдыхаю я и пытаюсь отползти на другую сторону кровати, но меня словно силком обратно тянет, к еде. Мою ногу отпускают и шокированный приятный голос вопрошает:

— Что ты?

— Я одушевленный, значит, вопрос неправильный, — говорю, скатываясь кубарем на пол. А меня снова на руки поднимают. Да он издевается?! Или умереть хочет?! Что за игры с вампирьим голодом?! — Мне срочно надо…

Меня аж всего потряхивать начинает от его близости, от его вкусного запаха и от моей упрямой сдержанности.

— Что надо? Лекарств? Воды? Поссать? К твоим отнести?

— Кровь…

Я зажимаю себе рот руками и глаза зажмуриваю. Да пусти ты уже меня, слопаю же!

— Эээ… — он явно растерялся от моего ответа.

Меня снова усаживают на кровать и по волосам гладят, а я за его рукой тянусь, носом в запястье утыкаясь. Какой же вкуснопахнущий…

— Кабанчика пойдет? Я только зарезал, там не стекло еще.

Да какой кабанчик?! Ты себя нюхал вообще?!

Я больше не могу!

Ловлю его руку в свои и ко рту тяну, палец аккуратно прикусывая, надеюсь, не больно. И почувствовав капельку восхитительной крови, мурчу довольно. На вкус еще лучше, чем на запах.

Мужчина даже попытки вырваться не делает, так и стоит, замерев, а я наслаждаюсь маленькими, вкусными капельками. Оторваться от него очень сложно, хочется еще, но я себя заставляю, когда чувствую, что полегчало, и, проведя языком по подушечке, отпускаю его руку.

Мне даже стыдно становится из-за своего поведения, поэтому я смотрю на свои коленки, пока мужчина, видимо, разглядывает свой палец.

— Полегчало?

— Да, спасибо. Извините… — я убираю клыки, крылья в себя втягиваю, из-за чего качаюсь вперед и чуть снова не падаю с кровати.

На мое плечо опускается широкая ладонь и меня чуть наклоняют, за мою спину заглядывая.

— Это че, городские уже и до такого дошли?!..

Забавный вопрос. Он решил, что это норма?!

— Нет. И я не из этого города. И лучше про меня не рассказывайте.

— Только если Бобику, но он очень занят.

— А кто такой Бобик? — спрашиваю, поднимая взгляд.

— Да главный тут, за порядком следит и мышей ловит. Но он неразговорчив. Ты как в капкан-то попал, чудо заморское?

Я оглядываюсь и вижу кота все на том же подоконнике, он уже не спит, а сидит и щурит глаза.

— Оглох, звук резкий был и упал. Что-то похожее на гудок или… не знаю, может, сирену?

— Так кабанов же гонят. Сезон сейчас, вот и гудят. Много ума, конечно, по охотничьим угодьям шляться. Ты че, есть хочешь, али каплями питаешься?

— Я же не знал. Я тут впервые. Я просто полетать хотел. Я ем еду. Хочу, да, если можно, — потому что с этими всеми переездами, фотографиями и рассказами, я забыл о том, что давно нужно было поесть.

Мужчина, отвернувшись от меня, идет накрывать на стол, а я так и остаюсь сидеть, смотря, как он выставляет явно домашнюю колбасу, мясо копченое, хлеб, овощи и наливает две здоровенные, деревянные кружки кваса. Пахнет вкусно. Не так, конечно, как его кровь, но тоже приятно, мне нравится. Вдыхаю поглубже гастрономические ароматы и улыбаюсь. А мужчина уже ближе подходит и снова на руки меня цепляет.

— Я уже могу ходить, — сообщаю ему, но только тогда, когда меня на стул усаживают. Потому что мне понравилось на его руках и очень уж не хотелось, чтобы меня сразу же отпустили.

— Как ты ногу вылечил так быстро?

— Самоисцеление. Я не совсем человек, — говорю, отпивая прохладный квас.

— А кто?

— Вампир.

Наверное, надо было соврать или еще лучше смыться, а не за стол к нему подсаживаться, но он ко мне по-доброму отнесся, как-то некрасиво это было бы.

— Кто? Это субкультура, что ли, какая новая?

— Нет, — улыбаюсь и цепляю кусок мяса, устраивая его на мягкий хлеб. — Я пью кровь, живу вечно, регенерирую.

Ну или почти вечно, но про янтарь я ему рассказывать не буду.

— Вечно? И сколько ж тебе лет?

— Я молоденький совсем. Мне уже пять лет как двадцать четыре.

— А стареньким сколько?

— Да нет стареньких. Нас всего-то трое.

Я уже открываю рот, чтобы начать рассказывать про брата и про то, как мы такими стали, но вовремя вспоминаю, что ему это говорить нельзя, и откусываю от своего бутерброда.

— Пиздишь же.

— Нет, а надо было?

Вот и говори после такого людям правду, а они тебя потом во вранье обвиняют.

Мужчина откидывается на спинку стула и меня разглядывает, так и чувствую, как его взгляд по мне гуляет.

— И откуда ты такой, бессмертный?

— Этого не скажу, а то вдруг кому расскажешь, а нам потом там жизни не дадут.

А у меня в планах вернуться обратно, там же дом наш, да и вообще, мне там нравится, плюс расследование это, если данные подтвердятся.

— Да кто ж мне поверит-то? Решат, в глуши совсем чокнулся от одиночества. И чего ж вы забыли в наших краях?

— Мы в бегах. На нас охотятся.

— А я на кабана охотился. А поймал вон чего…

— Я не «чего», а кого. И меня, как кабана, резать не надо, пожалуйста.

— Почему? Из человекоподобных очень даже вкусная колбаса получается.

Смотрю на него хмуро, шуточки отвратные. Не надо мне говорить, что я попал в дом к психу!

— Я тебя сам съем.

— Как такое красивое существо, может быть настолько кровожадным?

— Если бы ты знал, как для меня пахнет твоя кровь, ты бы не спрашивал.

— Неа. Не съешь.

— Почему это? — спрашиваю, прищуриваясь.

Так-то да, не хочу я его убивать, но могу же.

— Если бы ты видел, со стороны, как светятся твои глаза, ты бы не спрашивал.

Чем это они у меня светятся? Не замечал за собой раньше. У меня же там не фонарики. Или он мой восторг в отношении его персоны приметил? Разве я так палюсь?