Не слушай море - Мельцер Саша

Их район на отшибе пусть и считался элитным, но все равно навевал тоску. Монументальные дома, выстроенные за баснословные деньги, больше напоминали мрачные крепости и безжизненные хоромы, нежели уютные жилища. Эйдленовский особняк находился в самом конце района, на Красноармейской, и я все еще помнил, какие монументальные скульптуры украшают их забор.

Дом выглядел совсем понуро. Темные облака, нависшие над ним и готовые вот-вот разразиться метелью, только добавляли тяжести. Я нервно переминался с ноги на ногу, никак не решаясь нажать на звонок. Но в гостиной горел свет, поэтому я понимал: они там, внутри.

Мишель держал Алису в заложниках, и это волновало меня даже больше того, что он – сирена.

Наконец я поднял руку и решительно вдавил кнопку звонка. Его трель я услышал даже здесь, стоя за оградой. В доме резко распахнулась входная дверь, и по почти неслышным шагам я узнал Эйдлена. Кажется, он не сомневался в том, что я приду.

Калитка, скрипнув, приоткрылась всего на несколько сантиметров. Но этой щели хватило, чтобы увидеть точеный профиль с греческим носом, а потом наткнуться на холодный взгляд карих глаз.

– Уходи, – мягко произнес Эйдлен, улыбнувшись одним уголком губ. – Тебе здесь не рады.

– Я хочу видеть Алису.

– А она тебя нет. Не стоило бить ее любимого брата… Кажется, теперь она немножко на тебя злится.

Он иронизировал, выкаблучиваясь передо мной, а мне хотелось вдавить его спиной в забор и пересчитать каждый выступающий позвонок. Потом – смять кости, чтобы он не шевелился больше, и, переступив через него, зайти в дом. Я сжал было кулак, но Мишель поцокал языком и погрозил мне пальцем.

– И не думай, – пропел он. – Иначе Алиса может отправиться в мое царство…

– Твое царство? – Я якобы в недоумении вскинул брови, притворившись, что ничего не понимаю, но Мишель звонко рассмеялся.

Он, гадина морская, смотрел в самую душу: точно знал, что мне известно все. Я сам, как завороженный, рассказал ему о бирюзовой крови, найденной в гримерной. О своих подозрениях, что сирена – кто-то из студентов. О том, что мы с Кристиной ее ищем. А он изначально водил нас за нос.

– Не прикидывайся дураком, тебе не идет, – вяло отмахнулся он. – В общем, Родион, уходи. Не лезь ни ко мне, ни к Алисе. И останешься цел… Может быть.

Он сверкнул белозубой улыбкой, и я снова заметил, какие острые у него клыки. Раньше не присматривался, сосредотачиваясь на белизне, отражающей свет. Теперь же казалось, что об его улыбку можно распороть кожу, как о бритвенное лезвие.

– Я хочу с ней поговорить, – настаивал я.

И тогда Мишель распахнул калитку, а потом толкнул меня в плечо. Не устояв на ногах, я рухнул прямо в грязь, проехавшись задницей по клумбе с зимними цветами. Штаны мгновенно промокли от грязи и мокрого снега. Я попытался подняться, но Эйдлен навис сверху, прихватив меня за воротник пуховика и хорошенько встряхнув.

– Не мешай мне, – процедил он. – Будешь докучать, я тебя уничтожу.

– Я все равно с ней поговорю, – прошептал я.

– Мишель! – услышал я голос Алисы у калитки. – Пойдем домой…

Выглянув из-за Эйдлена, я пристально посмотрел на нее. Алиса окинула меня холодным взглядом, леденящим душу, и я чуть не грохнулся обратно. В голубых глазах и без морока жизни было мало, а теперь Мишель высосал ее остатки. Я бы не удивился, узнав, что он поддерживает человеческую форму за ее счет.

– Алис! – позвал я и попытался прикоснуться к ее ладони, но она отдернула руку.

– Уходи, – прохладно бросила она, не удостоив меня взглядом. – Давай, вон.

Поднявшись, я отвел глаза. Мишель, усмехнувшись напоследок, захлопнул дверь прямо перед моим носом. Их тихие голоса долетали до моих ушей, но я никак не мог разобрать, о чем они говорят. Постепенно их беседа стихла, а потом громко хлопнула входная дверь особняка.

Оставшись на улице в одиночестве под моросящим мокрым снегом, я закрыл глаза. Мне не хотелось видеть бездушную, наглухо закрытую калитку, громоздящиеся на колоннах фигуры, всю эту улицу и Морельск в целом. Первым желанием стало дернуть прямо сейчас в Москву, купить билет на поезд и больше никогда не возвращаться в этот чертов городок. Второй мыслью – пойти к Кристине и промочить своим нытьем ее крепкое дружеское плечо. И самым рациональным решением – попытаться спасти Алису. Но как?

Сквозь забор ничего не было видно, даже беседки или застланного полиэтиленом прудика. Перемахнуть через такое высоченное ограждение в одиночку у меня бы не получилось, поэтому я отмел эту идею. Все-таки стоило связаться с Крис. Но она не отвечала.

– Черт, – пробормотал я себе под нос, закрыв глаза. – Бери трубку…

Повторяя последнюю фразу как мантру, я быстро перебежал Красноармейскую улицу. Штаны промокли насквозь, прилипли к коже, и идти было неудобно. Куртка не скрывала грязных пятен, поэтому еще и неловкость вперемешку со стыдом накатывали удушливой волной. Благо люди на улицу в такую погоду почти не выходили. В обеденное время все или сидели на работе, или предпочитали оставаться дома. Холод лютовал, гололед на дорогах зверствовал, провоцируя аварии, а мокрый снег шел почти без остановки.

Я не знал, могут ли сирены воздействовать на погоду. Но сейчас мне хотелось во всем обвинять их, хотя я и не был уверен, что метеоусловия в их компетенции.

Крис по-прежнему не брала трубку, и тогда я решил пойти в автосервис. Адреса я не знал, но предположил, что он должен находиться недалеко от наших с ней домов. Вообще в Морельске автосервисов было немного, здесь и жителей-то не как в Москве. Поэтому найти единственный в нашем районе оказалось нетрудно.

Здание вообще мало походило на автосервис. Каркасная постройка, обшитая профлистом, выглядела совсем хлипко. Двери металлические, как у обычного гаража. Судя по размеру, туда можно было загнать не больше двух машин. Одна створка дверей была приоткрыта, и я засунул голову внутрь, бегло осматривая помещение. Справа стояла черная «девятка» с тонированными стеклами, неровно припаркованная, а с другой стороны – новенькая «Лада-Веста». Крис корпела над «девяткой», чему я даже не удивился.

– Надо поговорить.

Она подпрыгнула от неожиданности и стукнулась головой об капот. Потирая ушибленное место, Крис скорчила недовольную гримасу.

– Я работаю, не видишь? Сирены сиренами, но мне надо на что-то жить. – Она развела руками. – За эту тачку обещали неплохо заплатить, если я поставлю ее на колеса.

– Ты поставишь, не сомневаюсь, – нетерпеливо пробормотал я. – Но это не терпит отлагательств, Крис. Он держит ее в заложниках, он питается ее энергией и голосом. Мы не спасем ее, если будем медлить!

Крис нахмурилась.

– Родь, я сейчас не могу. – Она вытерла руки о грязную тряпку и кинула ее себе под ноги. – Посмотри, сколько у меня работы…

– Пожалуйста, Крис, – взмолился я. – Или тебе напомнить про Тасю? Это он ее замочил… И всех остальных из консерватории тоже!

Крис помрачнела после слов о Тасе, и я понял, что нашел верные слова. Она заглянула в машину через тонированное стекло, а потом обошла ее и захлопнула капот.

– Бог с ним, потом доделаю. Не убежит. – Она нахмурилась. – У нас нет плана. Мы знаем, что сирены не могут жить без воды, что их сила заключается в жемчуге. Но если Мишель – сирена, как он обращается? Он равнодушен к воде, не боится плавать и прыгать со скалы… Не понимаю.

Я устало потер холодные щеки ладонями.

– Я тоже не понимаю, Крис, но давай попробуем хотя бы спасти Алису. Как изгнать этого гада морского, решим потом.

– А если она с ним заодно?

– Таких стеклянных глаз я никогда еще не видел. Он точно ее чем-то пичкает или на сознание воздействует. Кто вообще знает, как у него это работает?

– Ладно, но если мы не сможем ее вытащить?

– Значит, надо будет уничтожить его как можно быстрее! – воскликнул я, едва ли не топнув. – У нас не такой большой выбор, понимаешь?

Пока мы разговаривали, Крис уже успела натянуть старый потертый пуховик и повязать на шею шарф. Из-под объемной куртки забавно торчали ее совсем худые, как две соломинки, ноги. Она попрощалась с коллегами, и мы вышли на улицу.