Маленький книжный магазинчик в Тегеране - Камали Марьян

– Спокойной ночи, Зари. – Ройя неловко похлопала сестру по спине. Она не была готова выслушивать восторги сестры. Она чувствовала себя опустошенной.

– Ох, боже мой, сестрица! Ты выходишь замуж! Неужели? Надо сообщить родителям. Ты уже говорила с ними? Ты спросила у них разрешения? Вы полетите в Иран на свадьбу? Как они прилетят сюда? Что мы будем делать? Когда это будет? Я помогу тебе. Ты хочешь устроить ее здесь, в Калифорнии? Мы должны что-то сказать миссис Кишпо? После окончания колледжа ты поедешь с ним в Бостон? Сестра, что я буду делать без тебя? Мы разлучимся впервые в жизни. Знаешь, я останусь здесь, ладно? Миссис Кишпо сказала, что я могу остаться даже после колледжа. Понимаешь, я не знаю, что будет с Джеком. Он хочет писать стихи; он говорит, что жить в Сан-Франциско слишком дорого. Сестра, тебе нужно новое платье! Тебе надо поговорить с Баба. Ох, боже мой! Уолтер! Американец! Тебе надо составить список всего, что надо сделать. Обязательно нужен список. Я напишу его.

– Яваш, яваш – тише, тише, – сказала Ройя.

У нее кружилась голова. Зари говорила слишком много. Все случилось как-то быстро. Дыхание Уолтера пахло шафраном и сливочным маслом. В тот вечер рис тахдиг получился золотистым и хрустящим. Он стал идеальным гарниром для гормэ-сабзи. Она сама удивилась. Она беспокоилась, что рис подгорит в старой кастрюле миссис Кишпо и присохнет ко дну, но все вышло замечательно. Она как-то не подумала о платье. Или о списке предстоящих дел. Ей хотелось прижаться лбом к спинке кресла и зарыдать. Она устала. Зари что-то говорила насчет вечеринки в честь помолвки, будет ли Ройя ее устраивать, а если да, то, может, они пригласят подруг из химической группы, и что-то еще и еще. Ройе не нужно было никакой вечеринки. Лунный свет лился в окно узкой полоской, основная часть гостиной оставалась в темноте.

– Сестрица, уже поздно, иди спать; мы потом все обсудим, – сказала Ройя.

Зари сказала еще что-то про цветы, телефонные звонки, юбки и Джека. Потом она встала, подошла к двери и в темноте нашарила на полу свои туфли. Они болтались у нее в руках, когда она вышла. Но перед уходом она громко прошептала:

– Знаешь, что это означает? Что мы теперь окончательно распрощались с тем парнем!

Кружевные тени шевелились на полу гостиной. Ройя не могла выбросить из головы список предстоящих дел. Сколько коробок ей понадобится, чтобы упаковать вещи перед переездом в Новую Англию? Конечно, придется купить теплое пальто. Нужно позвонить родителям и сообщить о предстоящей свадьбе. Баба захочет встретиться с Уолтером – он должен был сначала дать согласие на их брак, они все сделали неправильно, она сказала «да», не дожидаясь согласия родителей. Но в этой стране все перевернуто с ног на голову, а Баба и Маман так далеко. Разве у нее был выбор? Может, они обрадуются, узнав о ее помолвке. Конечно, они тревожились, что она никогда не выйдет замуж после разрыва с Бахманом. Она не считалась «порченой», как бывает после развода, сохрани Аллах, но все-таки… Они уже не думали, что она выйдет замуж, – по крайней мере, она сама так не думала. Разорванная помолвка стала на некоторое время темой для сплетен в их кругах. Но Уолтер – американец и живет здесь, в этой стране. Тут все по-другому. Может, так ей и предначертано судьбой. Написано на лбу.

Конечно, ей понадобится платье, Зари права. Ройя добавила к списку дел и этот пункт.

Милый, дорогой Уолтер. Он очень добрый, правда? И никогда не предаст ее. Ей понравилась его мать – когда Ройя познакомилась с ней на празднике колледжа, женщина держалась сдержанно, но вежливо. Она несколько раз повторила, как жаль, что отец уже не может приехать и что Патриция, сестра Уолтера, простудилась. Но Уолтер лишь пожал плечами и шепнул «Новая Англия», словно это объясняло поведение пожилой дамы… Ройя заставила себя сосредоточиться только на Уолтере и списке предстоящих дел.

Но комок в ее горле никак не исчезал.

– Мы теперь окончательно распрощались с тем парнем.

Она будет есть роллы из лобстеров. Сто, тысячу раз.

– Мы теперь окончательно распрощались с тем парнем.

Ройя сжала своими луковыми руками подлокотники кресла миссис Кишпо и ждала, когда комок в горле позволит ей нормально дышать. Со временем. Со временем он пройдет.

Розы кремового оттенка украшали столы в отеле на мысе Код. Стояла середина лета, и небо над Новой Англией сияло синевой. Ройя шла и боялась упасть, у нее кружилась голова. Еще в Сан-Франциско Зари помогла ей подыскать платье. Длинное, с пышной юбкой. В нем Ройя чувствовала себя куклой. Лиф кружевной, юбка из кремового атласа. Маман и Баба прилетели в Америку. В их объятьях она ощутила покой, когда встретила их в аэропорту. Все это время она скучала по ним – сильнее, чем признавалась себе. Их письма из Ирана в конвертах авиапочты, их далекие голоса по телефону, их увещевания, чтобы она и Зари помогали друг другу, не могли заменить счастья обнять родителей, снова ощутить лимонный запах Маман. Баба почти совсем облысел и ссутулился, став меньше ростом. Маман держалась по-прежнему прямо, но в ее волосах сверкало намного больше седины. В просторном американском отеле родители казались крошечными, незначительными. Они кивали и улыбались матери Уолтера, пожимали руки высоким светловолосым и могучим родственникам, выглядели чуточку растерянными и нуждались в постоянных объяснениях и переводе.

– Улыбайся, сестрица, улыбайся! – Зари порхала в бледно-розовом платье из органзы, приталенном и подчеркивавшем фигуру. Она поправляла цветы в вазах, разглаживала скатерти, вальсировала по залу и проверяла каждое блюдо. Весь вечер она вытаскивала Ройю на танцпол и следила, чтобы у Уолтера не сбивался набок галстук.

– Прекрасно выглядишь, дорогая, – сказала Элис, мать Уолтера. – Боже, ты такая красивая. Ой, Уолтер. Как бы мне хотелось, чтобы твой отец был жив.

Ройя поцеловала Уолтера во время церемонии бракосочетания, как и полагалось, и помахала аплодирующим родственникам. Когда те спросили, счастлива ли она, Ройя кивнула и стала позировать фотографу.

Когда Ройя и Уолтер закончат учиться, она – в колледже Миллс, он – в Калифорнийском университете в Беркли, Ройя должна будет вернуться в Иран. За годы до этого, за завтраком, состоявшим из хлеба барбари с сыром фета и кисленького вишневого джема, Баба сказал, что она станет новой мадам Кюри или Элен Келлер. Но, может, теперь, в Новой Англии, она сможет заниматься наукой – рассматривать на свет пробирки, решать научные проблемы и сделать открытие, которое перевернет устаревшие понятия.

В пригороде Бостона они с Уолтером приобрели небольшой дом в колониальном стиле, белый с темно-зелеными ставнями. Уолтер все еще учился в юридической школе, но его мать помогала им с оплатой дома, помогала, как само собой разумеющееся. Уолтер перевелся в Бостонский университет, а по выходным показывал Ройе новый для нее город. Их дом стоял в миле от зеленого поля, где началась Американская революция, где утром 19 апреля 1775 года погибли ополченцы, где британские войска сражались с храбрыми колонистами и потерпели поражение. Уолтер рассказывал это с гордостью. Он привел ее на место выдающегося события и показал каменные монументы, увековечившие память погибших. Ройя стояла на ярко-зеленой траве и думала о том, будет ли когда-нибудь сооружен монумент в память людей, застреленных в Тегеране в тот жаркий августовский день 1953 года. На том самом поле, где родилась ее новая страна, Ройя расстелила легкое одеяло, ела со своим мужем роллы с лобстерами и пила имбирное пиво. От пряного имбирного пива у нее горело во рту. Она предпочла бы воду, но Уолтер сказал ей, что его роскошная женушка должна научиться любить то, что любит он. Ройя кивнула, мол, да, она научится.

Конечно, ее родители вернулись после свадьбы в Иран. Ройя уже не могла поговорить с Маман и спросить, сколько томатов она кладет в свое лобио-поло, – она не могла быстро сходить с матерью на рынок. Она уже не могла прочесть отцу газетные заголовки или посмеяться вместе с ним над выходками Люсиль Болл. Ей хотелось, чтобы ее родители увидели телевизор, купленный Уолтером. Она жалела, что не может пройти по улице до дома родителей, погладить Маман по щеке и сказать, чтобы она обулась и пошла с ней на прогулку.