Эхо черного леса - Владимир Павлович Беляев

— Какая же это тайна? — стараясь быть спокойным, сказал Березняк. — Об этом даже у Ивана Франко написано.

— У Ивана Франко? — покосился на Березняка бандитский вожак. — А ты что, наших писателей читаешь?

— Что же здесь удивительного?

— Осмотри-ка их ранцы, Джура! — приказал Хмара рыжему бандиту, а сам принялся разглядывать документы геологов.

Джура с грохотом вываливает на дощатый пол бункера содержимое вещевых мешков. Вместе с образцами породы на пол падают манерка для воды и разные инструменты. Джура тщательно осматривает каждый предмет, а осколки раздробленной породы раскладывает на краю стола.

— С этим вместе учились? Где? — внезапно спросил Хмара.

— В Московском геологоразведочном, — ответил Березняк.

— Где помещается институт?

— В самом центре Москвы. Около Кремля.

— А ты можешь начертить схемы расположения института?

— Отчего же, — спокойно сказал Березняк. — Если дадите бумаги…

Хмара подсовывает геологу лист бумаги и карандаш, и тот привычным движением начинает чертить, попутно объясняя:

— Это — стена Кремля, здесь — Манеж, вот угол улицы Герцена и Моховой, а тут, ближе, наш институт, вот я его заштриховываю…

— Будет, — остановил Хмара и, принимая бумагу, спросил:

— Тот, второй, твой дружок… коммунист?

Трудно сейчас Березняку! Разве ведомо ему, как поведет себя на отдельном, индивидуальном допросе Юрка Почаевец, смелый, решительный, всегда идущий напролом парень, отвергающий всякую ложь? Березняк медленно сказал:

— Мы были с ним на разных факультетах… По-моему…

— Что — по-твоему? Коммунист или нет?

— Был коммунист, а теперь нет. Исключили.

— Как исключили? За что?

— Он контуженный. Ну, и пил много. Напился и побил милиционера. Вымели из партии. Только он это скрывает. Неприятно ему…

Хмара показывает Джуре на запасной выход из бункера, противоположный тому, в который увели Почаевца.

— Уведи и смотри в оба!..

Когда Березняка уводят, Хмара решительно направляется к двери, распахивает ее и кричит в глубину подземного убежища:

— А ну, давайте сюда другого!

Приводят Почаевца. Сначала Хмара спокоен:

— Ты откуда родом?

— Из Лубен.

— А почему ты Почаевец? Откуда такая фамилия на Полтавщине?

— Мои родные из Тернопольщины. Из местечка Почаев. Когда на Почаев в первую мировую наступали австрийцы, то родных эвакуировали на Полтавщину. Там я и родился.

— Допустим, — согласился Хмара. — Какой же райотдел МГБ послал вас в Карпаты наши бункера искать?

— Причем: здесь МГБ? — удивился Почаевец, — Мы геологи и ищем озокерит.

— Геологи, говоришь? А учились где?

— В Москве.

Тогда Хмара достает план, начерченный Березняком, и показывает.

— Тут — Кремль, а тут — Манеж. Сколько километров отсюда до вашего института?

Понимая хитрость бандита, Почаевец, улыбаясь, говорит:

— Причем здесь «километры»? Вот он, наш институт! — И карандаш уткнулся в заштрихованный квадрат.

— А может, здесь? — И Хмара воткнул карандаш в угловой дом.

— Нет, здесь университет.

— Называй дома налево.

— Тут — американское посольство…

— Американское? — живо заинтересовался бандитский вожак.

— Да, американское посольство. А рядом с ним — гостиница «Националь», вот, на углу, ее кафе…

— С какого года ты в партии?

— С тысяча девятьсот сорок третьего!

— А за что тебя исключили из партии?

— Никто меня не исключал!

— Напарник твой, Березняк, коммунист или комсомолец?

— Это вас не касается. Вы что, судья или прокурор? Кто вам дал право меня допрашивать?

— Гляди, хлопцы, еще огрызается! — сказал Хмара, вновь пристально разглядывая Почаевца. — Ишь, горячий какой!.. Ну ничего, мы смелых любим, даже врагов, а ваша работа, быть может, полезна будет для «самостийной Украины», если вы этот самый озокерит найдете.

С этими словами Хмара поднялся и подошел к шкафчику. Он распахнул его дверцы, достал оттуда краюху хлеба домашнего изготовления, пласт ржавого сала, посыпанного солью, сулею самогона, два стакана. Разместив все это на столе, уселся и предложил сесть с другой стороны геологу.

— Только, вижу я, вас, таких идейных, большевики что-то слабенько кормят. Все ваши манатки обыскали — куска хлеба нет. А вы, небось, голодны, да и знаю я, что мастак ты по этой части. — Хмара кивнул на сулею. Уверенным хозяйским жестом он налил в оба стакана самогон.

— Ну, будьмо! — милостиво пододвигая геологу стакан самогона, говорит Хмара. — Выпьем за то, чтобы дети дома не журились, чтобы дождались они нашего господства на этой земле.

И вдруг Почаевец не выдержал. Его прорвало. Белея, он резко отодвигает стакан и говорит:

— На этом сале следы человеческой крови. Я с бандитами водки не пью!

— Ах ты, паскуда! — преображается Хмара и наотмашь, через стол, изо всей силы бьет Почаевца увесистым кулаком по лицу.

Геолог падает навзничь, зацепив сулею, и она со звоном разлетается на острых образцах породы.

— В запасной бункер его! — командует Хмара. — Воды не давать! И чтоб с тем не разговаривал, а то головы вам поотрываю…

***

Маленький, но красивый прикарпатский городок Яремче со всех сторон окружен покрытыми лесом горами.

Глухая ночь. Шумит водопад на быстром Пруте, тревожно перекликаются собаки.

Но вот в одном из домиков зазвенело оконное стекло.

Стучится, боязливо озираясь, девушка с чемоданчиком. Ей холодно и страшно здесь одной в такую позднюю пору.

Наконец распахивается окно, и старческий голос спрашивает:

— Що вам потрибно?

— Скажите, Катерина Боечко здесь живет?

— Ну, я Катерина, а что вам?

— У вас наши ребята для меня комнату сняли. Я Тоня Маштакова. Из Москвы.

— Погодите, сейчас отворю…

Тоня вошла из темноты на ощупь и остановилась посреди комнаты. Наблюдает, как старушка в домотканой рубахе зажигает керосиновую лампу. Разгорающийся свет ее постепенно озаряет всю бревенчатую избу гуцульской архитектуры.

— А где же ребята? Юра с Генкой? Обещали встретить, — сказала растерянно Тоня.

— Нет их дома. Как ушли еще в субботу в Карпаты, так и не приходили, — говорит старушка.

— Как не приходили?! — воскликнула Тоня. — Я же им телеграмму послала…

— Вот она, телеграмма-то ваша. Только не читали они ее…

ЗАГОРУЙКО ДЕЙСТВУЕТ

Уже проснулся городок, но горы еще затянуты утренним дымом туманов, и шумный водопад под скалами, где закипает вода быстрого Прута, тоже все еще покрыт белой пеленой. Аукаются паровозы на станции, где разгружают лес, спущенный по узкоколейке с гор. Под линией железной дороги проходит только что вернувшийся с боевой операции отряд «ястребков».

В послевоенные годы в западных областях Украины слово «ястребки» было ненавистно бандитам, запрятавшимся в подземные бункера. Лучшая молодежь Западной Украины пошла в те годы в истребительные отряды, чтобы вести борьбу с бандитами, оставленными гитлеровцами в советском тылу.

Должно быть, и этот отряд «ястребков» города Яремче тоже преследовал ночью какую-нибудь банду, а может, след заклятого Хмары пытался нащупать.

Одетые разношерстно хлопцы с