Романолуние - Анна Кимова

В баре настроение стало еще хуже. Все эти напыщенные болваны из МурманскСевМоря вели себя так вызывающе стыдно, что Даше хотелось отойти подальше, чтобы никто не подумал, что она с ними. Милый барчик-рюмочная, который она присмотрела, когда я́ндексила в Москве, показался им ниже их сиятельных достоинств. Не важно ведь, что место – теплое и атмосферное, если ценник ниже рубля, то заходить на порог западло. Даше так опостылели все эти снобы! Когда она не соприкасалась с ними нигде, кроме официальных мероприятий – это было одно, но вот такое, неформальное общение, при котором на поверхность всплывала вся степень загаженности их мозгов, перенести было уже почти невозможно. Или Даша перенапряглась и у нее просто всё накопилось. Сначала Роман с его притязаниями. Будто она вещь, а не женщина. Потом Андрей. Потом сегодняшний бандит. И теперь вот эти… представители рода человеческого… И она еще была вынуждена улыбаться…

Правда, позже, когда все перепились, оказалось, что ничто человеческое им было не чуждо, но от этого если и стало легче, то немного, ведь Даша никогда не могла понять, почему некоторым людям для того, чтобы снова стать людьми, непременно требуется принять на грудь. В общем, утренний запал тоже прошел. Теперь ей снова просто было грустно.

К Роману она ничего не чувствовала. Была только одна пустота внутри. Поэтому, когда он позвонил ей в номер спустя всего десять минут после их возвращения в отель, даже не напряглась. Да пофиг.

– Можно войти?

– Зачем?

– Скажу когда войду. Не хочу делать это на пороге.

Пропустила. Но пошла переоделась в ванной, чтобы не стоять перед ним в халате.

– Вы что-то хотели, Роман Сергеевич?

– Ну вообще-то я всегда хочу одного. Ты же знаешь. Того самого.

Ухмыльнулся. Скалится тут стоит, гад. Дашу опять стало накрывать волной ярости.

Вдруг он резко поднял ее в воздух и стал кружить. Она даже понять не успела, что произошло, настолько стала дезориентирована в пространстве. В следующий раз поняла, где находится, только когда уже лежала, прижатая к постели.

– Дашка, не могу без тебя! Ты меня бесишь, убить готов иногда, но не могу без тебя. Нужна.

И поцеловал. Даша замерла, пытаясь понять, что чувствует. А она определенно что-то чувствовала. Ощущение пустоты опять отступило. Как она ни пыталась побороть в себе привязанность к мужчине, который сейчас ее целовал, ничего не выходило. Временами ей удавалось преуспеть лишь частично. Но вскоре тело тут же брало свое. Вдруг Роман сказал:

– Нужна мне.

И снова поцеловал.

– Ты… – продолжал он, целуя, – мне… – и опять начинал целовать, – нужна.

И тут же набросился, более не сдерживаясь. Даша не могла не ответить.

Его руки были горячие и нежные. Роман занимался любовью, будто это было магическое таинство: медленно, затем быстро, нежно, затем неистово, чередуя горячие и холодные волны, как контрастный душ. Он был прекрасный любовник и точно знал, что и когда нужно было сделать. Роман чувствовал всё интуитивно: если пережимал, то тут же ослаблял и заглаживал вину лаской, если был слишком нежен, и Даша начинала терять остроту ощущений, то тут же добавлял немного огня.

В эту ночь он впервые полностью раздел Дашу. При свете лампы, будто хотел изучить досконально. Она не сопротивлялась: если хочет, то пусть смотрит. Стеснение никогда не было ей свойственно. Как только одежда осталась лежащей на полу, Роман приступил к своим ласкам. Он вел руки медленно, оставляя после волну мурашек, изучая реакцию Даши на свои прикосновения. Будто программу будущих мероприятий составлял, запоминал, что и как здесь работает. И смотрел… Всё время, безотрывно, затуманенным взглядом, будто был пьян. Но Роман сегодня не пил, Даша это заметила. Его опьяняло ее тело. Это очень льстило, но одновременно еще сильнее отдаляло от него морально, ведь являлось очередным подтверждением того, что Романа привлекает только ее женская сексуальность. В душе он всё еще оставался закрытым. Это разбивало сердце, ведь она-то влюбилась по самые гланды, и тогда Даша, тело которой так сильно отзывалось на его ласки, окончательно закрылась морально, блокируя наступление высшей точки. Романа это лишь раззадорило. О да, она видела этот азарт и понимала, с чем именно он был связан: спортивный интерес мужчины-победителя, который старался теперь лишь сильнее. Правда, не целовал. Никуда ниже шеи. Будто у Даши, и правда, была гонорея. Хотя забыть о презервативе это ему не помешало. Вспомнился Андрей, и она, подумав, что в этом они с Романом были похожи, снова откатилась от оргазма. А он всё продолжал и продолжал. Наверное, до самого утра, Даша не смотрела на время.

Она должна была признаться себе, что это была самая лучшая ночь в ее жизни. Даша боялась ее и одновременно хотела, чтобы она наступила. Близость с Романом не принесла разочарования даже несмотря на то, что он так и не добился от нее финального отклика. Ощущения от его пребывания были сродни какой-то мифической химии, о которой только рассказывают, но которую так никто никогда и не видел в лицо: Роман будто был встроен в стенки Даши, как тот самый пресловутый и такой пошлый болт, наворачивающийся на не менее пошлую гайку: комплиментарность, достичь которую возможно лишь в лабораторных условиях. Их выпиливали на одном и том же производстве. Друг под друга. Но только физически. Морально он ей не принадлежал, и Даша это прекрасно понимала. А она продалась ему с потрохами. Поэтому эта ночь прошла для нее под девизом единства и борьбы противоположностей, когда «и хочется, и колется, и мамка не велит». И с этим «хочется» надо было что-то делать. «Колется» и «мамка не велит» перевешивали. Двое как двадцать. И все против одного.

Утром проснулись вместе, Роман все ещё не ушел. Он потянулся, чтобы поцеловать, но Даша не ответила. Она не любила немытых утренних поцелуев, это никогда не казалось ей возбуждающим. Как и завтрак в постель с нечищеными зубами. Фу, какая дурная романтика! Точнее дурно пахнущая.

Кончилось тем, что Роман поцеловал ее в щеку.

– Потихоньку собирайся. Не стал будить тебя раньше времени. Уж слишком мирно ты спала. Такой тебя редко увидишь, драчунья. Решил не упускать момента.

И так до безобразия мило улыбнулся, что Даша чуть не забыла обо всех тех установках, которыми пыталась напичкать свою голову всю прошедшую ночь. Чтобы, когда он охладеет к ней в следующий раз, всё же не броситься под поезд.

– Хорошо, Роман Сергеевич.

Тем не