Романолуние - Анна Кимова

Цель настолько офигела, что опять потеряла дар речи. Даша продолжила:

– Если у вас было ко мне какое-то дело, то в следующий раз имейте в виду: я всегда доступна по телефону. За бесплатный трансфер, конечно, спасибо, но на будущее: лучше звоните, записывайтесь на прием. Будет настроение, может, заеду на чай с баранками, ну а нет – пишите письма до востребования. Но вот так про́сто хватать меня и притаскивать за шкирку как последнего бо́бика, это, нахрен, была плоха́я идея…

Даша резко выхватила из кармана пиджака телефон, который положила туда еще в отеле, когда одевалась. Ее давняя привычка держать его при себе, а не в сумке, сейчас сработала… за или против? На этот счет единого мнения существовать не могло… Стремительным броском, она запустила его прямо в цель. Правда, несмотря на возраст, реакция у той еще присутствовала. Видимо, давал о себе знать род деятельности. Нервная работа всегда держит в тонусе. Цель пригнулась, и телефон врезался в спинку огромного кресла, в котором та сидела. Аккурат в районе яблочка. Если бы цель не пригнулась, мало бы не показалось.

На Дашу тут же накинулись сзади. Она увернулась, сгруппировалась, и, вытянутым указательным пальцем ткнула в глаз тому, что был слева. К сожалению, немного промахнулась. Новая цель инстинктивно зажмурилась, и палец угодил лишь в самый угол глаза. Тут же ее скрутили. Она продолжала трепыхаться, когда до нее донесся звук раскатистого хохота. Видимо, пришла в себя первая цель.

Один из мухоморов спросил:

– Иван Анисимович, что с ней делать-то?

Сквозь раздирающий душу хохот-свист послышалось следующее:

– Под крышей ее закройте! В гладильной. Только вытащите сперва оттуда всё тяжелое и острое…

Даше смешно не было. Но и страшно тоже. Ее всё достало. Она просто отключилась и ни о чем не думала. Без телефона и наручных часов было трудно сказать, сколько она просидела запертой. Ощущение времени, вероятно, было ею утрачено. Но это точно не было несколько часов.

Наконец, клацнул замок, дверь открылась. На пороге стоял… Роман Чернышев собственной персоной. Он держал ее шубу и сумку в одной руке, свой портфель в другой. Бросив на нее долгий и какой-то немного обалделый взгляд, он сухо произнес:

– Пошли.

Ну пошли, так пошли. Она встала и вышла.

Появление Романа не было воспринято Дашей как акт спасения. Слишком многое она пережила, и слишком мало он походил на спасителя. Даша просто устала от всех этих людей с их альфа-замашками. Посадить бы их всем скопом на корабль, и отправить в открытое море. И Чернышева туда же. Он ничем от них всех не отличается. Даже видимости не попробовал создать, что ему интересно, как она. Его ведь совершенно не волнует, что Даша чувствует! Опять злится. Конечно, всё утро пришлось возиться с ней, как с писаной торбой, столько времени драгоценного потратить! Чему тут радоваться? Ее чудесному спасению? А надо оно ему? И ведь не подумал даже, что именно из-за него ее увезли незнамо куда в логово к какому-то бандиту, родом из перестройки. Другая на ее месте бы просто не доехала. Сдохла со страху еще по дороге. Но Роману Чернышеву пофиг на людей. И на нее в том числе. Вдруг раздался его хмурый голос:

– Останови!

Роман вышел и вызвал ее. Даша не размышляла. Как только оказалась на улице, шеф потащил ее в сторону от машины.

– Ты что, с ума сошла? Ты хоть понимаешь, с кем ты себя так вела? А?

Она отвечала ему про себя: «Мне плевать». Но он не слышал. Зато, наверняка по лицу догадывался.

– Это же палач! Монстр, понимаешь ты это? Они же тебя прямо в лесу закопали бы, даже далеко от дороги не отъезжая!

Да пошел ты! Правда, это снова было про себя. Он по-настоящему разозлил Дашу. Стряхнула его с себя, как что-то омерзительное, пошла к машине. Схватил, от земли оторвал. Даша пришла в ярость, стала отбиваться. Поставил на ноги. Крепко, гад, держал.

– Господи, Дашка, да что же ты делаешь всё время? Стоит на минуту отвернуться, как на тебя тут же коршуны слетаются!

Обнял. В волосы опять зарылся, чертов землекоп. Но сейчас не сработало. Даша была слишком рассержена.

– Из Москвы пришлось увести, чтобы в мое отсутствие Моргунов тебя не слопал, так сию секунду зде́сь объявился кандидат еще́ похлеще! А ты им всем… дерзишь… Телефонами бросаешься, дура ты шибзданутая. Нашла в кого! Ну что мне с тобой делать? Наручниками, что ли, к себе приковать? Дождешься ведь, что однажды кто-нибудь тебе голову оторвет!

Да пошел ты! Пока про себя. Но скоро Даша не сможет сдерживаться.

– Отпустите меня, Роман Сергеевич.

Сбавил обороты. Даша оттолкнула его и ушла в машину. Через минуту он тоже сел. Тронулись. Долго ехали молча. Потом вдруг проснулся, соображалка года:

– И какой черт тебя дернул сесть в незнакомую машину? Ты что, маленькая? Тебе простые вещи непонятны?

Он бесил Дашу. Таких тупых вопросов ей давно никто не задавал.

– Меня вызвали со стойки регистрации. Сказали, что подъехала машина от СевМорНефти. За мной.

– И тебя ничего не смутило?

– Смутило. Позвонила вам. Не ответили. Набрала в номер. Не сняли. Дошла, постучала. Никого. Спустилась вниз. Водитель сказал, что я должна подъехать раньше, чтобы помочь провести какую-то встречу, и что вы в курсе, но подъедете позже.

Отвернулся. Продышался. Сразу бы так. Пусть еще на воркаут сходит. Может, соображалка лучше заработает.

– Даша… … … Прости меня…

– Да пошли вы, Роман Сергеевич. При всём моем к вам уважении.

Простонал. Долго так, протяжно, мучительно. Правильно, пусть помучается. И желательно подольше.

– Правильно, Даша. Так меня.

Больше ей не хотелось с ним общаться, поэтому на протяжении всего дня Даша старалась избегать разговоров напрямую. Роман целый день смотрел на нее. Она видела, куда опять было направлено его сексуальное начало. Так всегда было у нее с мужчинами: взрывались, стоило Даше проявить немного больше интереса к той части их жизни, которая была скрыта от посторонних, и мгновенно мобилизовывались, стоило ей показать им свое кино. То самое, которое крутилось для посторонних ею самой. Парадокс. Даша была для них такой же посторонней, как и они для нее, только вот себя в этой роли мужчины представлять не