Русский остаток - Людмила Николаевна Разумовская

и дети. Кроме того, у него еще два брата и три сестры и девяностолетняя мамаша, так что я сразу приобрела кучу родственников и теперь, главное, не перепутать, кого как зовут. Зубрю их имена и даты рождения «внуков», что с моим склерозом – ты ж понимаешь!

Мой Ионос довольно богат. В Афинах у него шикарная квартира, на побережье дом, яхта и много земли. Я, как ты знаешь, и сама не бесприданница, однако против него – практически голь. Похоже, ему это все равно. Между прочим, мы венчались и заключили брачный контракт, так что, в случае чего, я получаю квартиру в Афинах и кучу денег! Пишу и сама не верю, что такое бывает на свете! Во повезло!.. Ну что еще? Афины мне не понравились. Кроме Парфенона и десятка древних церквей ничего хорошего. Жара и выхлопные газы. Архитектура – дрянь. В свадебное путешествие возил по островам – это потрясающе! Тебя каждый день вспоминала: вот бы тебе все это язычество показать!..

Наших, как и везде, – орды. Все чего-то покупают, какую-то недвижимость, как с ума посходили. Впрочем, людей можно понять, у нас по-прежнему бордель и цены прыгают, как блохи на скачках.

А теперь самое интересное. Приготовься не падать. Пожила я так с греком с полгодика и обуяла меня тоска по Родине невыносимая! Во, думаю, дура! Это я, должно быть, давно дома не была, подзабыла, так сказать, свинцовые мерзости русской жизни, надо разок съездить – и вся дурь пройдет. Беру бедного Ионоса и везу его по Золотому кольцу, на Соловки, Валаам и прочее. Он буквально ошалел. (Кстати, он говорит слегка по-английски и учит русский, я, соответственно, греческий, так что языкового барьера меж нами нет.) Ну, он-то ошалел, ладно, так я сама – откуда что взялось? – в каждом храме лоб себе расшибаю, такое на меня умиление нашло. А красота!.. А просторы!.. А древности наши неописуемые!.. Реву как дура! Как же это, думаю, мне теперь в постылую Грецию возвращаться? Бухнулась в ноги Ионосу: прости ты меня, муж дорогой, венчанный, непутевую, не могу я с тобой назад возвращаться. Помру я там от тоски по Родине. Русская я баба, не могу без России, хоть стреляй!

А он вроде даже и обрадовался. Хорошо, говорит, Танечка, давай будем в России жить. Ты представляешь?! Я ему на шею бросилась, в такой он меня восторг привел! И вот теперь – слушай! Прикинули мы, чем бы в России заняться, и купили в Тверской области бесхозный колхоз, в смысле землю, короче – поместье. Конечно, разоренье полное. То не Мамай прошел, не немцы с французами, то наши перестроечные недоумки в очередной раз до основанья, а затем.

Ионос хотел сразу виллу на берегу Волги строить, насилу отговорила. Стоп, говорю, голубчик, здесь надо с оглядкой жить и особо на фоне нищих трущоб с вымирающим населением не высовываться. Построим сначала скромный домик, поднимем благосостояние местных нетрудящихся алкашей, а там можно и помещичий дом соорудить. Послушался. Вообще планов – громадье. Хотим завести образцовое хозяйство, коров, лошадей и все прочее. Ионос мечтает о небольшом колбасном заводе и сыроварне. Но это все в перспективе, а пока строим себе скромный домик – соседи уже косятся. А одна доброжелательница мне объявила: «Ой, девка, и чего это вы тут затеяли негожее.» – «Как, – говорю, – бабуля, негожее? Да ты че?.. Да мы ж тут вам колхоз возродим, поля вспашем, фермы построим, работать алкаши начнут, может, и пить бросят, детишек народят!..» Ничего не ответила бабка, только головой покачала так, сумнительно, и пошла прочь.

Такие дела. Но – ничего, надеюсь, с Божьей помощью справимся. Мне моя помещичья жизнь ужасно нравится, хотя я отчасти осознаю, какие нас ожидают трудности.

Ждем тебя в гости всегда! Ионос тоже хочет с тобой познакомиться, он говорит, что русские женщины – это вообще супер! Understand? Может, тебя еще за какого грека сосватаем. Если захочешь.

Умоляю, напиши, где ты и что. Как Алексей? Мой Ленька, представь, заканчивает свой ликбез чуть не с отличием и уже сейчас работает кем-то там в банке. Не знаю, в кого он пошел, папаша его, хоть и еврей, денег зарабатывать так и не научился (зато, кажется, родил шестую девицу!). Но я рада за Леньку, ты ж помнишь, сколько он у меня крови попил. Кстати, Ионос ему понравился.

Все, кончаю. Не пропадай. Целую. Люблю. Жду.

Твоя навек, Татьяна

P.S. Письмо посылаю с острова Тенерифе. Отдыхаем с Ионосом от трудов праведных на благо нашей великой и прекрасной Родины!»

Галина отложила в сторону это сумбурное письмо (Господи, какой грек, какой Тенерифе, при чем здесь она с Алешей?..) и открыла холодильник. На пустых полках обретался позавчерашний кефир и завалявшийся кусок сыра. Она вытащила то и другое, отхлебнула прямо из пакета кефир и поставила на плиту чайник. «Может, попросить денег у Татьяниного грека? – подумала Галина. – Да нет, глупости… Надо что-то продать… только что?..» Она окинула взглядом комнату… Юрочкин антиквариат благополучно исчез после посещения приглашенных им на дом воришек… Господи, как давно это было, в другой жизни… Бриллиантов у нее никаких нет… Стоп! Как это нет? А подарок Сергея?.. Она метнулась к секретеру, открыла заветный ящичек с его письмами – кольцо было на месте. И какое кольцо! Из белого золота с тремя настоящими изумрудами…

Она надела кольцо на палец и залюбовалась. «Вот, Сереженька, так ни разу я его и не надела, твой подарок… сначала не хотела огорчать Юру, потом боялась бандитов, потом стало вообще не до того. Ты уж меня прости… Сказала же цыганка: не твой это суженый… Не мой… Не судьба мне носить твое кольцо… Пусть хоть сыну моему поможет…»

Галина не стала продавать кольцо антикварам. Она принесла его доктору и сказала, что это единственное из материальных ценностей, что у нее есть, и если его устроит, она готова ему отдать вместо денег это кольцо. Доктора такой бартер устроил. Он был женат и в предвкушении восторгов своей супруги радостно заверил Галину, что через месяц, максимум два, Алексей будет совершенно здоров.

7

Жизнь продолжала преподносить Юре сюрпризы. Устроив для своих новых французских родственников блистательную культурную программу и проведя их по всем литературным и историческим достопримечательностям Петербурга, он вызвал восхищение не только своими обширными познаниями, но и умением мастерски и артистично подать материал. Легкая ироничность сочеталась в его подаче с нотками подлинного драматизма, особенно когда речь заходила о революционном и последующих периодах советской истории, включая настоящее время. Слушатели не