Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова

Мотивации на учебу в институте тем временем становилось все меньше, несмотря на квартиру, снятую буквально в паре кварталов от главного корпуса. Казалось, Марта уже перешла на другой уровень в некой игре «покорения Москвы», и обшарпанные стены аудиторий, лабораторные работы, студенческие вечеринки с обсуждением тем для курсовых только навевали тоску.

Последней каплей стала дурацкая летняя практика. Вопреки ожиданиям Марты, больницы, куда направляли студентов-медиков, выглядели не сильно лучше, чем в городе Б. Столичные поликлиники и стационары вызывали в памяти инфекционку, куда как-то раз, подхватив в школьной столовой палочку, загремела половина параллели. Разве что коридоры в московских больницах были длиннее и запутаннее. Только к концу месяца студенты запоминали расположение кабинетов, нумерация которых была подчинена какой-то крайне загадочной логике.

Самым сложным в практике было, пожалуй, преодолеть зудящее ощущение бестолковости всего. Какая-нибудь медсестра могла, например, дать задание делать шарики из ваты в процедурной. Спустя час приходила другая медсестра, которая ни с того ни с сего принималась вопить, что студентов в процедурной вообще быть не должно, чтоб они не путались под ногами, и назло выбрасывала целую гору кропотливо скатанных комочков в мусорку.

В иных ситуациях, когда практикантам нужна была помощь, рядом, наоборот, никого не оказывалось. Как-то раз Марту отправили на «гигиену» в неврологическое отделение. В палате, где даже свет, сочившийся из-под пыльного плафона, казался грязным, к специальной кровати с ремнями для рук и ног был привязан мужчина необъятных размеров. Толстяк, наевший килограмм сто пятьдесят, таращился стеклянными глазами в потолок и подвывал. Толстые пальцы его сжимались и разжимались, ремни впивались в пухлые запястья, в натертые до пылающего красного полосы.

Марта с напарницей помогали старику, лежавшему через узкий проход от необъятного, приподняться на подушках, протирали запекшуюся в уголках его рта слюну. Неожиданно лицо старика скривилось в гримасе боли.

– Что такое? Где болит? – выпалила напарница Марты.

Лицо старика посинело, левый уголок рта дернулся вниз, брови сложились домиком, он невразумительно кивнул. В этот момент толстяк вдруг взвыл громче, кровать под ним протяжно заскрипела. Обернувшись, Марта увидела, что громила смог высвободить левую руку, и размахивал ей в воздухе, будто бревном. Мужчина орал, брызжа слюной и безумно вытаращив глаза. Несчастная кровать дребезжала, жир под синтетической пижамой ходил волнами, будто море в шторм. Старик подскуливал в унисон. Марта не знала, за что хвататься. Напарница бросила на нее полный ужаса взгляд.

– Я позову кого-нибудь, привяжи этого обратно, быстрее, он сейчас все тут разнесет!

Трясущимися руками Марта схватила расстегнувшийся ремень, который болтался, точно содранный лоскут кожи, на железной раме кровати, готовой вот-вот треснуть. Втрое превосходящий Марту по весу толстяк выкрикивал бессвязные проклятия в пустоту. Когда уже кто-нибудь придет на помощь? Толстяк потянулся расстегивать ремень на правой руке, вернее попытался его разорвать, и Марта попробовала ухватить его за натертое запястье.

– Мужчина, послушайте, успокойтесь, давайте лучше по-хорошему, вашему соседу плохо, сейчас доктор придет…

В следующий момент Марта взмыла в воздух, на секунду ощутив себя в невесомости. Ноги оторвались от пола, и она будто увидела себя со стороны, повиснувшей на толстенной и какой-то на удивление жесткой руке толстяка. И вот уже она отброшена на шершавый паркет, едва не впечатавшись виском в угол тумбочки.

– Р-р-р-р!

Пока Марта собиралась с силами, чтобы подняться на ноги, в палату влетели медбрат с врачом.

Позже, приходя в себя на лавочке в жиденьком сквере напротив главного здания больницы, Марта все никак не могла взять в толк, зачем ей вообще все это надо. Мизерные зарплаты, некрасивые, больные люди, обшарпанные вонючие помещения. Не могла вспомнить, что ею двигало, когда поступала на медицинский. С ее-то внешностью. В сентябре в институт Марта не вернулась.

На серьезные эксклюзивные отношения с Кристофом Марта не рассчитывала, она же не вчера родилась. И все же, когда в «Вивате» ей нашептали, что на очередной приезд француза в Россию забукирована новенькая девочка, остроносенькая мышка из Омска с противной фамилией Вилкова, внутри что-то остро резануло.

– Не бери в голову, – успокаивал Брэд, крепко затягиваясь электронной сигаретой. – Просто тебе уже двадцать, а у французика нашего стоит только на тех, у кого в возрасте первая цифра – единичка. Я тоже через такое проходил.

Как выяснилось, Брэд, помимо функций менеджера агентства, тоже работал на выездах для некоторых «вип-клиентов».

– Мы тебе еще кого-нибудь покруче найдем, не кипишуй, ты в надежных руках!

Марта не интересовалась в агентстве, кто оплачивает ее квартиру и оплачивает ли вообще. Она старалась гнать от себя мысли о том, что в любой момент она может обнаружить свои вещи выставленными за дверь, что придется вернуться в институт, чтобы снова получить место в общежитии или, еще хуже, улететь в город Б…

А потом случилась сентябрьская поездка на Алтай.

Марта даже не должна была туда лететь. Такие групповые вылазки в составе девчачьего табуна были не в ее стиле. Но очень уж Брэд, бывший, по сути, единственным другом Марты в Москве, умолял:

– Марточка, кисонька, ну выручи, пожалуйста! Мышь эта, Вилкова, – Брэд новую пассию Кристофа тоже недолюбливал, – кашляет как туберкулезница, а нам ее заменить некем. Будет весело! По две девочки на каждого «випа», фээсбэшники всякие, кто-то из «Едра», да тебе даже делать ничего не придется, так, съездишь, воздухом подышишь, мужики медведя постреляют, водки в сауне выпьют, караоке погорланите, нужно просто антураж создать!

Четырнадцать девочек «Вивата» были доставлены вертолетом в частное охотничье хозяйство где-то в южной Сибири на берег горного озера, зеркальная гладь которого отражала небо и морковно-оранжевые листья деревьев с точностью высококачественной фотографии. Модели принялись радостно фоткаться для инстаграма[1] на фоне природных красот и стильного гостевого дома в скандинавском стиле, умело вписанного в ландшафт.

– Дамы, добро пожаловать!

Иван Васильевич, генерал ФСБ, главный организатор этого высококлассного выездного сабантуя «для своих», вышел из дома встречать гостей. В одной руке грузный курносый мужчина держал квадратный рокс с маслянистым виски, в другой – дымящуюся сигару.

На деревянных столах перед домом был устроен «пикник». Официанты в накрахмаленных рубашках, выглядевшие так, как будто они не в лесу, а в ресторане «Пушкинъ» на Тверском бульваре, расставляли вина и закуски. В центре композиции из искусно нарезанных фруктов, сыров и овощей красовалась серебряная ладья с черной икрой. Постепенно подтягивались друзья Ивана Васильевича – все как один усатые, с тугими круглыми животами, басовито хохочущие и щедро отхлебывающие из своих стаканов. Судя по всему, им полагалось сначала обсудить «мужские дела», а только потом уже обращать внимание на дам.

В отличие от остальных девочек «Вивата», Марта не вела инстаграм[2] и вообще не любила фотографироваться бесплатно. Поэтому она прогуливалась по шуршащей гравием дорожке вдоль озера. Стоял сухой, ясный день. Алтайский воздух опьянял, будто расширял легкие, и все же в нем как будто чего-то не хватало, какого-то тайного природного элемента, распыленного в атмосфере Дальнего Востока. Поэтому горные склоны, высокие травы, сонные пухлые шмели – все вокруг казалось каким-то ненастоящим, точно заставка рабочего экрана на ноутбуке. А, все равно хорошо, что приехала, особенно если не придется ни с кем спать.

– Ну хотя бы кто-то по погоде оделся. Смотрите, у нас даже куртки похожи.

Марта обернулась и увидела сидевшего на сбитой из тонких березовых стволов скамейке мужчину лет сорока с гладким лицом и яркими, светлыми глазами. Мужчина извлек из пачки «Мальборо» сигарету и прикурил от звучно щелкнувшей зажигалки. Действительно, Марта единственная из девочек приехала в спортивном костюме, плотном прорезиненном дождевике и высоких ботинках для хайкинга на шнуровке. Остальные же «виватки» нарядились в цветочные сарафаны, приталенные кожаные курточки, узкие джинсики, не достающие до щиколоток, обтягивающие топы и балетки.

– Это потому, что у меня инсты[3] нет.

Мужчина округлил глаза и скрестил руки на груди, скрипнув технологичной курткой.

– Ничего себе! У красивой девушки в наше время нет инстаграма[4]? Вы что, скрываетесь от ФБР? Я, кстати, Игорь.

Мужчина указал