Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова

– Я тоже надеюсь.

16 (Марта)

Марта плелась по обочине сельской дороги. Слева и справа раскинулись ядовито-зеленые луга с крапом мелких желтых цветов, вдалеке виднелись горы. Иногда попадались лоснящиеся упитанные коровы, как в рекламе шоколадки «Милка». Черно-белые и рыжие пятнистые, они провожали одинокую путницу сонными глазами, не прерывая важный жевательный процесс. Пахло освежителем воздуха «Альпийский луг» и немного навозом.

От пафосной швейцарской клиники до ближайшей заправки было три километра ходу в одну сторону. Самое смешное, это Игорь припер ее в «Шено Палас» на программу «Усовершенствованный детокс». С недавних пор он свихнулся на омоложении, здоровье и долголетии. После очередной косметологической процедуры Депутат, как его прозвала про себя Марта, пристально рассматривал свое лицо в зеркале, вынуждая десять раз повторить, как замечательно и свежо он выглядит.

Марте детокс – в ее двадцать пять, с ее метаболизмом – был не особенно нужен. Она могла запивать тонну картошки фри из «Макдоналдса» приторным лавандовым рафом на завтрак, обед и ужин и все равно оставаться сухощавой и тонкой. И тем не менее вот уже третий день Марта питалась безвкусной белой рыбой на пару без соли, муссами необъяснимого происхождения и мелко нарезанной вареной морковью, выложенной кубиком и украшенной зеленушкой. Как будто идеальная геометрическая форма могла сделать пресное блюдо более соблазнительным. Для особо изголодавшихся в холле стоял большой металлический термос с овощным бульоном, по вкусу – как будто кору в кипятке вымочили.

И все же Марта старалась наслаждаться днями в лечебнице, расположенной в старинном замке среди пейзажей, будто взятых из фильма «Звуки музыки». Постояльцы клиники все как один ходили в тяжелых махровых халатах с вышитой золотым эмблемой «Шено» и в пушистых белых тапках. В основном тут отдыхали зажиточные пожилые пары с белоснежными волосами. Игорь вышагивал по длинным коридорам, украшенным бледными гобеленами, голодный и угрюмый, словно неприкаянное привидение. Марта же на второй день выучила, кто из пожилых пар здоровается «Гутен таг», а кто – «Бонжур», и, соблюдая политес, отдувалась за двоих.

В этой поездке Игорь жаловался и причитал по любому поводу: им дали комнату не с тем видом; врачи пытаются его обмануть и втюхать ненужные дорогостоящие процедуры; в сауну нужно ходить по записи, а не тогда, когда вздумается; у персонала сильный акцент, и он ничего не понимает. Свободно говорящей по-английски и по-французски Марте приходилось следовать за ним хвостиком, чтобы переводить, точно она ассистентка. В последнее время она и ощущала себя его секретарем, вернее рабыней, вынужденной угадывать малейшие перемены настроения у хозяина.

А настроение у Игоря все чаще бывало непредсказуемым. Накануне вечером вспышку гнева вызвала, по мнению Марты, сущая мелочь. Вернувшись с неких профилактических процедур на простате с применением магнитов, Депутат обнаружил, что горничная не поменяла постельное белье. Утром Игорь ел, лежа в кровати, персик, который в клинике почитался за десерт. Фруктовый сок, стекая по щеке, оставил на подушке небольшое оранжевое пятно.

– Я плачу тысячу франков за сутки, а она не может сраную наволочку сменить?! Старая жирная корова! – Он схватил трубку стационарного телефона и попытался на своем ломаном английском что-то объяснить консьержу, но, видимо не поняв ответа, с грохотом отшвырнул пластиковый аппарат на пол. – Эти свиньи не додумались хотя бы одного русскоговорящего человека на ресепшен нанять? За такое бабло?

Марта пыталась урезонить Игоря, лепетала, что горничная, видимо, не заметила небольшое пятнышко. Что на тумбочке стоит карточка – клиника придерживается осознанного подхода к сохранению окружающей среды, а на стирку комплекта белья уходит столько-то литров воды, и они не будут менять его каждый день, если не положить перед уходом карточку на постель. Но Депутат точно оглох, с таким же успехом Марта могла бы декламировать ему стихи Лермонтова. Раскрасневшийся Игорь метался по аскетично, но со вкусом обставленной комнате, словно выискивая предмет, повинный во всех его бедах, чтобы разбить, разломать. Марта боялась, что однажды таким предметом, на котором можно будет выместить злобу, станет она. В конце концов Игорь схватил невесомую пуховую подушку с пятном и вышвырнул в окно.

Иногда Марта с ужасом думала, что никогда в жизни никого не любила. Она совершенно будто не была влюблена в школьного альфа-парня Диму Гогоча, в институтского бойфренда Сашу, лишившего ее девственности, в тех нескольких мужчин, что были до Игоря. К Игорю Марта испытывала смесь жалости и благодарности. Ведь иногда он бывал к ней добр и щедр, а еще эта его неуверенность в себе, страх старения. Временами она даже находила это милым. А еще Игорь винил себя в наркотической зависимости сына. Помимо этого, Марта знала о финансовых сложностях, с которыми Депутат столкнулся в последнее время, и предлагала отказаться от дорогостоящих поездок и покупок, но Игорь уверял ее, что сложности временные. В общем, она нашла, за что его можно «полюбить».

И все же, выглянув сегодня утром в окно на небольшой французский садик, Марта испытала смесь отвращения и ужаса. Отсыревшая подушка плоско и тревожно белела, никем не замеченная, на фоне влажного ярко-зеленого газона, точно заплутавшая овечка. Марте показалось, что это она валяется на земле, такая же белая, в своем халате, тошнотворно пахнувшем полевыми цветами. Она сбежала вниз по широким деревянным ступеням главной лестницы, борясь с подкатывающими слезами, и бросилась к двери в сад, на помощь забытой подушке, словно то была не набитая перьями ткань, а какое-то живое существо, чей-то ребенок. Отельные тапочки скользили по мокрому газону. Наверное, со стороны она выглядела жутко нелепой.

Вот и сейчас Марта переставляла ноги в новых натиравших пятки кедах «Сен-Лоран» и думала, какого черта она тут делает, посреди этого идиллического альпийского пейзажа. По пути на заправку за кофе и сигаретами для Игоря. Хотя он вообще-то проходит «Улучшенный детокс» за десять тысяч швейцарских франков. Но сегодня, во время обеда, на который подали безвкусную, точно бумага, индейку, он получил какую-то разозлившую его эсэмэску. То ли от сына, то ли по бизнесу, но глаза Депутата в долю секунды налились кровью.

– Если в течение часа я не выкурю сигарету и не выпью чашку кофе, я тут все разнесу к херам собачьим!

Марте было жалко плававших в благополучии, будто в киселе, сотрудников клиники, которым приходилось вежливо противостоять нападкам безумного богатого русского. Себя ей было не жаль. Агрессия в собственный адрес ощущалась логичной и закономерной. Плата за уровень жизни много выше того, в котором она родилась и выросла. Но перед окружающими было как-то неловко. Никогда пара из России не станет равна им, чинным европейцам, чьи жизни движутся, точно элитный поезд «Бельмонд» по гладким рельсам процветающей, поколение за поколением, капиталистической экономики. Марта опасалась, что Игорь, подогреваемый голодом и раздраженный колоноскопией, действительно способен сотворить что-то страшное: чего доброго, задушит какую-нибудь медсестру или устроит в замке поджог. Поэтому она напялила новые кеды, предупредила милую тетечку на ресепшене, что не сможет посетить свою процедуру «по укреплению мышц тазового дна» и еще чего-то там и вбила в навигатор телефона ближайшую заправку.

Это было в целом даже немного забавно. Швейцария, эта квинтэссенция благополучия, обтянутые слитными купальниками старые мягкие телеса в побулькивающем бассейне, взбалмошный Игорь, не способный протянуть и трех дней без токсинов. Марта как будто смотрела на происходящее со стороны, мысленно рассказывала кому-то историю своей жизни. Например, Маруське. Да, с Машей они определенно весело провели бы время. Им никогда не было скучно вместе. Куда мне податься, Маш? Это теперь моя жизнь, больше некуда.

17 (Марта)

Кристоф еще четырежды приезжал в Москву, и каждый раз это было как день рождения. Подарки, театры, лучшие рестораны, душевные разговоры по-французски. Брэд даже настоял, чтобы Кристоф для встреч снял Марте светлую, современно обставленную квартиру недалеко от центра.

Модельная карьера после питерской поездки тоже удивительным образом пошла в гору – Марте все реже приходилось отмораживать зад на кастингах в холодных ангарах, ее букировали на журнальные съемки и дефиле по звонку Илоны или Брэда, даже без проб. На неделе моды Mercedes-Benz