#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

Вдруг Светлана Александровна побледнела и со страхом уставилась на Марию.

– Мам, что случилось?! Тебе нехорошо?! Не молчи, мам!!!

Светлана Александровна отползла к стене, облокотилась на неё, запрокинула голову назад и судорожно начала глотать ртом воздух.

– Скорую вызывай… – еле слышно прошептала Светлана Александровна. – Мне что-то совсем плохо… и страшно…

Скорая приехала быстро, врач осмотрел Светлану Александровну, поставил капельницу и порекомендовал немедленно лечь в больницу – такими вещами не шутят, необходимо наблюдение и обследование. Мария чувствовала свою вину и первое, что сделала, когда вернулась из больницы поздней ночью, – склеила каждый кусочек своей общей тетрадки в 48 листов. Одно стихотворение пострадало больше всех, она старалась восполнить утраченные строки, но у неё ничего не получалось, словно их никогда и не было, а новые не передавали изначального смысла, стали пусты и лишены жизни.

Ильяс позвонил ей через пару дней, пытался поговорить. Мария не игнорировала его, но и на контакт не шла, отвечала сухо и давала понять, что звонить ей больше не надо, бесполезное занятие. Но Ильяс не отступал и всё ещё надеялся, причиняя Марии бесконечную боль. Она не стала любить его меньше, наоборот, далёкого и потерянного, любила во сто крат сильней. Засыпая одна, без мамы, в онемевшей квартире невольно сочиняла один и тот же сон – как она проникает на свадьбу к Ильясу, прячется и за всеми свободно наблюдает. Молодожёны сидят во главе огромного стола, усыпанного розами. Приглашённых видимо-невидимо. Невеста в белоснежном платье, расшитом кристаллами и жемчугом, белый платок плотно покрывает ей голову и лоб, что ещё больше подчёркивает красоту её идеальных черт. Мария вдоволь насмотрелась в интернете на кавказские свадьбы и на прекрасных девушек-невест, словно сошедших со страниц восточных сказок. Разница между ними и ею была настолько велика, что отступала ревность и Мария заставляла себя желать Ильясу счастья.

Светлана Александровна уже пятый день находилась в больнице, и Мария каждый день забегала навестить её. Самочувствие мамы улучшалось, но лечащий врач категорично заявлял, что ещё недельку продержит её в стационаре. Мария, как обычно, после работы заехала к маме, поднялась в палату и чуть в обморок не упала: на маминой кровати лежала незнакомая женщина и с аппетитом грызла зелёное сочное яблоко. Других трёх Мария видела раньше, они сразу всё поняли и стали наперебой докладывать, что Светлану Александровну ещё с утра перевели в отдельную палату, одна добавила – в платную. Мария и сама подумывала об отдельной палате, но стоила она слишком дорого, и мама наотрез отказалась от такого излишества. «На эти деньги отдохнуть съездить можно! Если помирать начну, какая разница, в общей или в отдельной», – с трудом улыбаясь, шутила во время госпитализации Светлана Александровна.

– Ты как тут оказалась? – улыбалась Мария, поглядывая на похорошевшую маму, вазу с цветами и тарелку с клубникой. – Главврача охмурила?

– Не-е-е-ет! Догадайся сама.

– С университета кто?

– Уже теплее… – Светлана Александровна кокетливо опустила глаза и смешно сложила губы трубочкой.

– Неужто Сергей Павлович?!

– Он самый! Мною двигало фуцианство.

– Что тобой двигало?! – засмеялась Мария.

– Это состояние разума, которое заставляет поступать против воли. В общем, позволила ему воспользоваться моей безотказностью и с радостью оказалась в этой замечательной палате. Не смотри на меня так – вчера рылась в интернете и обнаружила это замечательное, позабытое мною слово. Возьми, кстати, на вооружение.

– Мам, ну до чего же ты смешная! Расскажи лучше, как он?

– Сергей? Отлично. Мил, любезен, корил, что не сообщила, сам узнал в универе. Иди открой холодильник.

– Зачем?

– Иди открой, говорю!

– Ничего себе! Да у тебя здесь мини-гастроном! Икра чёрная, икра красная, сёмга…

– Забирай всё домой. Мне вполне здесь всего хватает. Я та-а-а-ак давно не ела нормальную пищу! Каша овсяная, гороховый суп, биточки! Настоящие биточки с подливой! А какой кисель!

– Мам, ты, случайно, головой не тронулась? Ну какая в больничке еда?!

– Самая что ни на есть привычная. Вкус детства. Ещё вафельки дают. Не импортные, а наши, как раньше. Вот тебе бы пришло в голову такие купить? Или прянички с мёдом? Нет! То-то же! И мне бы не пришло. А тут на тебе, пожалуйста. Я уже не говорю о бочковом кофе. С бутербродом! Когда мы себе такое позволяли? Булка, масло и сверху два тонких ломтика сыра! Представляешь, какая прелесть?

– Ой, мам, ты так всё красочно описываешь, слюнки текут!

– Изменник твой даёт о себе знать? – между прочим вставила Светлана Александровна.

– Никакой он не изменник! Это мать его всё устроила…

– Смирилась, вижу.

– Не хочу на эту тему. Всё хорошо, мам. Главное, чтобы ты побыстрее сил набралась и домой вернулась. Я завтра не смогу прийти, родительское собрание.

– И не надо! Завтра Сергей обещал. Только знаешь, Эллочке не говори про больницу. Ещё столкнётся здесь с Сергеем… Я сообщение ей написала, чтобы не беспокоилась. Придумала, что иностранная делегация приехала, занята с утра до позднего вечера…

– Так ты знала, что Сергей Павлович объявится? – хихикнула Мария.

– Не знала. Предполагала. Он же культурный человек…

– И увлечён тобой, как я понимаю.

«Все хотят любви, и ничего в этом противоестественного нет. Жить без любви невыносимо скучно. Вот я люблю Ильяса, и мне легче. А ведь могла возненавидеть. Не умею, наверно…»

Неожиданно звонки от Ильяса прекратились. Только совсем недавно Мария начала новое стихотворение – получилось как предчувствие.

Отпишись от меня, пожалуйста!

У меня опустились руки.

Нет меня, я в плену усталости!

И едва слышен сердца стук!

Отпишись, не теряй зря времени!

Эти сети страшней капкана.

Ты меня огради от бремени,

Ты себя огради от раны!

Отпишись от меня, так принято!

Чтобы иные могли злорадствовать…

Маски сброшены или скинуты —

Разве это не повод праздновать?!

Врач дал разрешение на выписку, и Светлана Александровна возвращалась домой. Забрать её из больницы вызвался Сергей Павлович, у Марии и так полно дел по дому. Все дни, что не было мамы, она практически не убиралась в квартире – протрёт пол в прихожей, посуду после себя вымоет, мусор выбросит, на большее не хватало желания. Облачившись в спортивный костюм, вооружившись шваброй с половой тряпкой, она стояла посередине гостиной и решала, с чего начать. Пошла в мамину комнату, намыла паркет, пропылесосила каждый уголок, постелила чистое бельё. На трюмо перетёрла мамины баночки с кремами и батарею подаренных флакончиков духов, которыми