Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

— Что можно ответить начальнику? Справедливости от него ждать не приходится. Я выхожу из дома за полтора часа до работы! Ему хорошо — подали к дому машину, и через десять минут он на службе. А меня обвиняет в недобросовестности.

— Что ж, это хорошо! — снова совсем уже некстати вмешался в разговор старший сын. Мать не выдержала и рассердилась — весь вечер сын болтает всякую чепуху. Заметив, что мать нахмурилась, сын улыбнулся: — Не сердитесь, это я подражаю герою одного рассказа, настоящему оптимисту, который даже в самом плохом старается найти что-то хорошее и тем утешается.

— Что же хорошего в том, что начальник меня отругал? — спросила сестра.

— Хорошо, что только отругал. А ведь мог потребовать от тебя объяснительную записку! Начальник, он все может.

Его слова вызвали дружный смех.

— А еще со мной сегодня случилось следующее. Днем я пошла на рынок. Стал накрапывать дождь, я раскрыла зонтик, а резинку, которой он скреплен, надела на руку. Вдруг подходят двое и говорят: «Пошли с нами, местечко у нас есть».

— Что?! — Отец едва не выронил ложку. Младшие братья во все глаза смотрели на сестру, старший — покраснел, а девушка готова была заплакать.

— Ну и наивная же ты, сестренка! Никогда не надевай на руку резинку. Не носи черной кофты и красной юбки — так одеваются женщины определенной профессии. В наш век надо знать подобные вещи.

— Я не знала. — В глазах сестры загорелся задорный огонек.

— А что хорошего нашел бы ты в этой истории, братец?

— Да, сложновато. — Брат задумался. — Впрочем, знаю. Хорошо, что я не такой, как те двое, которые подошли к сестре.

Все снова рассмеялись.

Обед закончился. Все кастрюли были пусты. Придется все же заложить кольцо. «А в этом что хорошего? — подумала мать, следуя теории старшего сына. — Хорошо, что его приходится закладывать в конце, а не в середине месяца, как это делают многие!»

Перевод Г. Мининой.

ИСТОРИЯ МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА

Его звали Ко Хла Сейн. Он был темнокож, среднего роста, не красавец и не урод — словом, ничем особенным не выделялся. Служил он в кинотеатре билетером. И вот однажды, услышав раздавшийся в зале веселый смех, он подумал: «Фильм, наверное, веселый, хорошо бы Ма Кхин Тхейн его посмотреть». Но Ма Кхин Тхейн, так звали его жену, была на сносях и старалась никуда не ходить и уж тем более не ездить в автобусе. Можно было, конечно, взять трехколесное такси, но это обошлось бы в копеечку. Правда, за билеты в кино им не надо было платить. Да она и не любит английские фильмы, продолжал размышлять Ко Хла Сейн. Зато Мизу он бы понравился. Мизу была его трехлетней дочерью. Он не случайно дал ей такое имя. Мизу значит цветок. Его самого судьба не очень-то баловала. Но, может быть, она будет милостива к дочери. Ведь цветок Мизу самый благородный. Ко Хла Сейн улыбнулся, вспомнив, как дочь, провожая его на работу, махала ручонкой и просила купить бисквит.

«Умница она!». При этой мысли у Ко Хла Сейна стало радостно на душе, и он размечтался. Мизу становится стюардессой — она милая, обаятельная. Нет, не стюардессой, врачом. Да, она врач и сама водит «фиат». «А может быть, ей лучше выучиться на инженера», — думал Ко Хла Сейн, когда навстречу ему попадались студентки Политехнического института с сумками через плечо и чертежными принадлежностями в руках. Неплохо стать и учительницей. Вот, поправляя шаль на груди, его дочь стоит у школьной доски.

— Спасибо Джорджу, это он вытащил меня в кино, — так смешно было! — донеслись до слуха Ко Хла Сейна обрывки разговора.

Фильм кончился, и Ко Хла Сейн провожал взглядом выходивших из зала. Его поразила необычайным рисунком юбка на одной из девушек, и он вспомнил, как Ма Кхин Тхейн не раз говорила: «У меня даже нет приличной юбки, чтобы выйти на улицу. Была одна, да и ту пришлось продать, чтобы купить лекарств для Мизу».

«Интересно, сколько стоит такая юбка!» Он знал, что бывают юбки стоимостью в сто, даже в двести джа. На Ко Хла Сейна такие цены наводили ужас, а Ма Кхин Тхейн говорила: «Цена этой юбки — вся наша месячная зарплата!» Ко Хла Сейн радовался, что жена, понимая их положение, ничего не требовала. Да разве могла она мечтать о такой дорогой вещи! Дешевую ткань и то не на что было купить!

— Проходите быстрее, свободных мест много! — Две девушки, распространяя запах дорогих духов, проскользнули в зал и на миг остановились — глаза еще не привыкли к темноте.

— Эй, Хла Сейн, ты что размечтался?!

От неожиданности Ко Хла Сейн вздрогнул, а Ко Тин Пхей весело расхохотался, видя растерянность друга. С ним было трое детей.

— Ну что, найдешь для нас местечко?

— Да, на балконе совсем свободно.

Ко Хла Сейн проводил своих друзей в кинозал без билетов, хотя это было небезопасно: заметит управляющий, даст нагоняй.

— Народу сегодня много!

— Да, говорят, веселый фильм. Так хочется, чтобы Ма Кхин Тхейн его посмотрела!

— За чем же дело стало?

— Да она вот-вот родит!

Ко Хла Сейн закурил сигарету, предложенную другом. Даже от этого удовольствия ему пришлось отказаться: не хватало денег и уже целый месяц он не курил.

— Где жена будет рожать? В больнице?

— Да нет, ведь у нее уже не первые роды. Сестра поможет. Надеюсь, что родится сын.

Ко Хла Сейн с наслаждением затянулся, стряхивая пепел прямо на пол, и нечаянно прожег пасхоу.

— Ну вот, и так нечего носить, а тут последнюю одежонку прожег.

Ко Тин Пхей с жалостью смотрел на приятеля, одетого в когда-то белую, а теперь пожелтевшую рубашку с несвежим воротником и простую клетчатую, уже полинявшую пасхоу. Смазанные кокосовым маслом волосы торчали во все стороны.

— Никогда, наверное, нам не избавиться от нужды!

— Без образования какой достаток! Хоть бы детей выучить, но нам, маленьким людям, и этого не осилить.

— Что значит «маленьким людям»?

— Маленькие люди — это те, что живут в безвестности! Никому до них нет дела. Умрет маленький человек, никто и не заметит, никто не будет горевать. Только жена и дети. Вот умру я, кто-нибудь, может, и подумает: стоял здесь в дверях один в грязном пасхоу, проверял билеты и вдруг куда-то исчез… Жена и дети тоже не будут долго горевать. Вроде бы и не жил на свете человек по имени Хла Сейн. Маленькие люди незаметно приходят в мир и также незаметно уходят.

Ко Тин Пхей удивленно смотрел на друга — что это он вдруг