Робкие создания - Клэр Чемберс

я сужу слишком строго. Во всяком случае, он сразу согласился, что лучше подать смерть учителя как несчастный случай, в котором никто не замешан. В этом интересы школы и наши совпали.

– Но ведь в полиции все равно должны были расследовать смерть учителя? – спросила Хелен.

– Ах, да. Много месяцев спустя следствие постановило, что действительно произошел несчастный случай, но нас, разумеется, на заседании суда не было. Через пару дней после звонка Бэзила директор пригласил нас и Элси Таппинг в свой кабинет. Я по наивности решила, что он хочет извиниться за то, что в его школе оказался растлитель малолетних. Это была самая странная встреча в моей жизни. По-моему, мы с Бэзилом оказались там единственными здравомыслящими людьми.

– Любопытное уточнение. Подскажите, на основании чего вы сочли, что тетя Уильяма была не вполне в своем уме?

Хелен вздрогнула: неужели он решил прочитать миссис Кенли свою любимую лекцию о вреде навешивания ярлыков.

– Ну, во-первых, потому, что она явно постаралась принарядиться, но вышло у нее так себе: она пришла в длинном платье и ужасном меховом пальто, от которого несло нафталином. Хотя, конечно, дело не в одежде, а в том, с каким благоговением мисс Таппинг слушала бубнеж этого старого дурака. А когда Бэзил начал описывать, через что пришлось пройти Фрэнсису, она просто зажала уши руками.

– Боже мой, – сказала Хелен. – Потому что ей было слишком больно об этом слышать?

– Возможно, – ответила Марион. – Но, скорее, потому что это было… неприлично.

Даже Гил, который считал ниже своего профессионального достоинства выражать эмоции, если дело касалось работы, не выдержал и покачал головой. Он соскочил с подоконника и встал, уперев руки в поясницу.

– Простите, – сказал он. – Продолжайте.

– Сначала мы все говорили наперебой. А когда мистер Грей сказал, что в этих стенах творились ужасные вещи – или выразился как-то так – мы, конечно, решили, что речь идет о насилии над Фрэнсисом. Но потом разговор свернул совсем не туда и выяснилось, что он имел в виду что-то другое. Бэзилу пришлось использовать все свои адвокатские приемы, чтобы наконец заставить его признаться в том, что школа покрывала преступника. К сожалению, мисс Таппинг нам почти не помогала. Она все твердила одно и то же – что ее брат когда-то учился в этой школе, будто это имело какое-то значение.

– Брат, который погиб в автокатастрофе, – отец Уильяма, – уточнил Гил.

– Возможно, так она пыталась напомнить ему, что Уильям – сирота, – согласилась Марион. – В любом случае Бэзилу удалось донести до директора: если Уильяма и Фрэнсиса втянут в расследование, мы опубликуем в местной газете статью с предупреждением для родителей, что их сыновья в этой школе в опасности. И только тогда он сдался. Я потребовала, чтобы нам дали гарантии: в школе больше не осталось извращенцев. Мистер Грей позвал медсестру и при нас спросил, жаловался ли ей хоть один мальчик, что к нему “непристойным образом прикасался” кто-то из учителей. Было видно, что ему эти слова давались с трудом. Она тут же залилась краской, но сказала: “Нет, ни разу”, – и он велел ей впредь спрашивать об этом у каждого ученика, который к ней обращается, вне зависимости от причины. Понятно, доказать, что таких случаев больше не было, он не мог, но мы хотели, чтобы директор знал – мы всегда начеку. А потом он переключился на мисс Таппинг с явным намерением самоутвердиться хотя бы за ее счет, раз уж с нами не вышло. Заявил, что Уильям, разумеется, не может вернуться в школу, потому что отнятая жизнь – это страшно, и всем будет лучше, если мы забудем о случившемся. Мы возмутились, а она принялась мямлить извинения, как будто во всем виноват Уильям. В его тоне чувствовалась угроза, которой в разговоре с Бэзилом не было и в помине. А потом, не дав нам опомниться, он вдруг встал, объявил, что собирается произнести благодарственную молитву, воздел руки прямо над нашими головами – и тут же вытолкал нас из кабинета.

– И с тех пор вы больше не общались с Уильямом и его тетями? – спросил Гил.

– Нет. Вернее, не совсем так. Мы уговорили Фрэнсиса написать Уильяму и пригласить его к нам в коттедж на пасхальные каникулы – просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. – Марион откашлялась. Измятый платок она успела обмотать вокруг одного пальца на манер тугой повязки. – Ответа мы так и не получили, но теперь я знаю, что письма до него не дошли. Через пару месяцев я заставила Бэзила отвезти меня к ним домой, надеялась увидеть Уильяма, но дверь открыла Элси. Сказала, что он в школе. Не поинтересовалась, как дела у Фрэнсиса, не пригласила войти. Я ей не поверила, но решила не настаивать. Теперь мне ужасно стыдно за это. Если бы я знала, как он тогда жил и что будет потом… – Миссис Кенли замолчала; в горле у нее стоял ком.

– Невозможно было предположить, чем все это обернется, – проговорила Хелен.

– Вы правы. – Миссис Кенли сделала несколько глубоких вдохов, стараясь вернуть себе самообладание. – Но все же… Я не стала добиваться встречи, потому что – как и тети Уильяма – мы тоже не хотели снова поднимать эту тему. Если бы Фрэнсис настоял, мы бы нашли способ связаться с ним. Но он не настаивал. Хотел забыть все. А значит – и Уильяма тоже.

– Это совершенно естественная реакция, – пояснил Гил.

– Любой родитель поступил бы так же, – добавила Хелен. – Но когда семья замыкается на самой себе, страдают те, кто ни в чем не виноват.

При этих словах Марион покачала головой.

– Следует помнить, что Уильям не знает другой жизни, – только ту, что у него была, – сказал Гил. – И он никогда не осуждал своих родных, не обвинял их в жестокости. Они по-своему любили друг друга. Я не оправдываю их поведение. Просто пытаюсь понять, как будет лучше для Уильяма. Станет ли ему легче, если мы ему объясним, что его тети обошлись с ним ужасно?

– Как вам кажется, какое будущее его ждет? Неужели он останется здесь навсегда? – спросила Марион.

Гил демонстративно пожал плечами:

– Для учреждений вроде Уэстбери-Парка понятия “навсегда” не существует. Мы с 1957 года и так на грани. Когда нас закроют – вопрос времени. К счастью, бюрократическая машина крайне медлительна и не всегда движется в одном направлении.

– Убеждать Уильяма изменить свое отношение к тетям – жестоко и бессмысленно, я с вами полностью согласна. Но ему надо помочь избавиться от тревоги. Он ведь до сих пор