Соло на швейной игле - Андрей Юрьев

«Дальше что?» – подумал он. Мысли ворочались неохотно, будто в голову налили клея.

– Я Дэн, – голос его прозвучал неожиданно громко и глухо. – А ты?

– Лера…

– Что вообще происходит?

– Я лежу, – пробормотала Лера.

– Вижу. И что?

– Ты же не от Сарыча? – с просила Лера, повернув к нему лицо.

– Кто это?

– Так, отморозок один местный.

– Это он тут все вверх дном перевернул?

– Ага, его люди, – Лера со стоном поднялась, выглянула в окно и села на единственный уцелевший стул. Стянула волосы в хвостик, подняла с пола бейсболку, надела козырьком назад. – Ты-то чего здесь потерял, Дэн?

– Мать свою ищу.

– Здесь? – удивилась Лера. – В моем доме?

– Да уж, – Дэн усмехнулся. Помолчал, кусая губы. – Фамилия Большакова тебе знакома? Дарья Михайловна… Знаешь ее?

Сухо шурша, отвалилась полоска обоев со стены у разбитого шкафа. Дэн вздрогнул.

– Знаю, – ответила Лера.

– Ну, и где она?

– Опоздал ты, – сказала Лера, – умерла она. Год уже как.

– Блин… – только и смог сказать Дэн.

На одном из балконов сверху закурлыкали голуби. Луч солнца из-за оторванной шторы бил Дэну прямо в лицо, словно его допрашивали. Он отодвинулся в тень. Если бы не девчонка, он дал бы сейчас волю чувствам. Точно разревелся бы. Потому что сколько можно-то?

– Слушай, – с просил он, – у тебя тоже голова раскалывается?

– Пипец как!

– Значит, и ты это видела?

– Что видела?

– Линии эти, решетку… свет странный, – Дэн с трудом подбирал слова, чтобы описать то, что происходило несколько минут назад. – Ты тоже там была? Ну… в этом состоянии?

Лера не ответила. Она пялилась мимо него в стену.

– Ясно… – Дэн потрогал голову. На пальцах осталась кровь. – Слушай, – с казал он, вставая, – выходит, ты ее дочь? Дарьи Михайловны… ну, то есть… моей биологической матери?

– С чего ты взял?

– У тебя глаза разные, как и у меня. Даже за темными очками заметно.

– Наблюдательный какой, – хмыкнула Лера. – Это не от солнца очки, хамелеоны. У меня близорукость, с детства ношу. Сигареты есть?

– Не курю, – ответил Дэн.

– Жаль, – сказала она. – Сейчас бы в самый раз покурить…

Дэн смотрел на вновь обретенную сестру, не зная, как к этому относиться. Особой радости он не испытывал. Правды про иголку он теперь никогда не узнает. Биологическая мать мертва, в глаза посмотреть некому. И что дальше?

– Ты на кой черт меня вазой шарахнула?

– Думала, ты из этих…

– Из тех, которые в джипе у подъезда сидят?

Лера вскочила со стула.

– А кто там?

Дэн пожал плечами. Они стояли друг напротив друга. Он на голову выше ее. Оправа очков блеснула, ослепила на миг. Дэн прищурился.

– Двое отморозков каких-то… Пялились так, будто я им миллион должен.

– Черт! – прошептала Лера.

– Слушай, – с просил Дэн. – Т ы сознательно в это состояние входишь или само собой получается?

– Тихо! – Лера на цыпочках подошла к коридору и прислушалась. – Слышишь?

– Что?

– Кто-то по лестнице поднимается.

***

За рулем «гелендвагена», как и всегда, когда требовалась скорость и надежность, сидел Юра. Они ехали так быстро, как только позволял их маленький город. Несколько раз Заха орал матом и давил обеими ногами в несуществующие тормоза, но Юра ловко уходил от столкновений. Заха ничего не предъявлял Юре. Он был пристегнут и готов ко всему. Держался за ручку над окном и хмуро вглядывался в дорогу. Даже музыку не включил, что уже само по себе было событием. Домчались до дома воровки за рекордное время. Пугая голубей, взлетающих в воздух с треском, как петарды, проехали по двору и с визгом тормознули у «Ленд-Крузера» Гоблина. Бампер в бампер. Выскочили из машины как бойцы спецназа. Слаженно и четко. Каждый знал: в таких случаях каждая секунда может стоить жизни.

Гоблин и Дерганый Толик ждали у входа.

– Клиент не выходил? – спросил Заха.

– Нет еще, – покачал головой Гоблин. – Все тихо.

– Добро, – сказал Заха. – Мы с Юрой пошли внутрь. Прикрывайте, пацаны, если что.

Гоблин сплюнул под ноги, Дерганый Толик кивнул.

Юра и Заха вошли в подъезд. Стараясь производить как можно меньше шума, они поднялись по лестнице. У двери Заха достал Макарова и кивнул Юре. Тот ударом ноги распахнул дверь и отступил в сторону. Заха нырнул в прохладную темноту.

***

Лера на цыпочках подошла к двери в коридор и прислушалась.

– Надо валить, – прошептала она, и в ту же секунду грохнула входная дверь.

Дальше все происходило как во сне, когда сумма происходящего не втискивается в отведенное для сцены время.

– Балкон! – крикнула Лера, толкая Дэна обеими руками. Сама кинулась в угол и, пока Дэн распахивал балконную дверь, подняла что-то с пола. В прихожей послышался топот ботинок.

– Прыгай! – крикнула Лера.

Там, внизу, на ярко-зеленой, будто подкрашенной траве, белели окурки. Рукой подать. Земля плотная и жирная. Черная, как мокрый уголь. Дэн перекинул ногу через перила и оглянулся. Время снова застыло, позволяя ему разглядеть лицо сестры в деталях. Правый глаз голубой, левый карий. Блеснули стекла очков. Дэн разжал руки. Лицо Леры стремительно отдалилось, последовал мягкий толчок о землю. Правая нога поехала в сторону по грязи, но он удержался.

– Держи! – Лера кинула ему небольшую черную вазу. Он схватил ее и недоуменно уставился, пытаясь понять, что это. Дошло, чуть не выронил. Урна с прахом!

– Машина! – раздался вопль сверху. – Сзади!

Дэн обернулся. По дорожке мимо двух елей неслась к дому маленькая красная машина. Он взглянул наверх и увидел подошву кроссовки. Синяя елочка с прилипшей розовой жвачкой на пятке. Выше – надпись «Сибирь» на бейсболке. И над всем – облако, зацепившееся за край крыши.

Между облаком и кепкой появились две крепкие мужские руки. Схватили Леру за плечи и втянули обратно на балкон. Она только и успела, что дернуть ногами, как лягушка, выуживаемая аистом из болота.

Сзади загудел автомобильный гудок, и что-то мягко ткнулось под коленки, как собака, которая хочет поиграть. Дэн от неожиданности чуть не выронил урну. Прижал к груди и оглянулся. С водительской стороны вылезла кудрявая голова. Открылась дверь, и из машины вывалился, поскользнувшись на траве, чернявый парнишка. Он что-то крикнул, показывая рукой на балкон.

В груди у Дэна расплылось горячее пятно, и закололо миллионом иголочек руки. Часть его сознания взлетела вверх, не давая опомниться неторопливому мозгу, и соприкоснулась в наэлектризованном воздухе с чем-то до боли знакомым и в то же время новым. Это было странное чувство. Как если бы