Правило 24 секунд - Юля Артеева

и скрипит кроссовками по паркету, бегая туда-сюда. Агрессией от нее просто фонит, на месте группы поддержки я бы сегодня вообще танцевать не выходила.

Я спрыгиваю со стола и занимаю свое любимое место за кольцом, жду, когда команда выйдет заниматься. Предвкушаю интересное зрелище: захватывающую игру и своего парня, от которого, я знаю, не смогу отвести взгляд ни на мгновение.

И это прекрасно. Я люблю его любить. И ни секундочки бы не изменила в том, как мы с Гордеем друг к другу шли.

Эпилог

Гордей

Сложив руки на груди, прохаживаюсь вдоль разметки спортивного зала и внимательно слежу за пацанами.

Говорю:

– Рус, понес классно сейчас. Но раз уже понес, значит выноси, кисть зачем закрываешь?

Мальчишка сосредоточенно кивает и, запыхавшись, идет в конец очереди на повтор упражнения.

Следующему вкидываю:

– Вань, с прямых ног бросаешь, почему каждый раз одно и то же? Полноценное движение снизу вверх должно быть!

Этот хмурится, стреляет взглядом в угол зала, потом плетется за Русланом. Я и сам отвлекаюсь, смотрю туда же.

Маша, сняв босоножки на каблуке, балуется. Вытягивает ногу, перебирает пальчиками со свежим лаком, любуется. Потом бьет об пол баскетбольным мячом, сама с собой забавляется, кидает мимо кольца. Отвлекает. И меня, и волчат этих малолетних. Но так приятно, что она рядом, и это перевешивает.

– Гордей Владимирович, нормально было?

Черт. Ну вот опять.

– Нормально, – говорю, – дальше едем.

Стараюсь сосредоточиться на мальчишках, даю им еще пару упражнений, но все равно взглядом постоянно возвращаюсь к жене. Джинсы широкие, но на бедрах сидят узко, майка эта без белья. Вижу, какие взгляды на нее бросают пацаны и злюсь. Мне будто самому снова семнадцать. Скажу, чтобы больше не приходила, я же не сопливый вспыльчивый хулиган, мне надо этот нестройный отряд на путь истинный наставлять, баскетболом увлечь, а не следить, кто из них на мою женщину посмотрел.

Тренировку заканчиваю построением и отпускаю своих бойцов. В нашей баскетбольной академии, которую мы открыли на четверых, три бесплатные группы для трудных подростков. Эта – моя. Остальные курируют Ефим и Кирич. Не спорт, чисто благотворительность, чтобы пацаны не темы по району мутили, а тянулись к чему-то хорошему. Мы законтачились с одним реабилитационным центром, там в руководстве парни, заряженные на баскет, они раньше, вроде, сами играли. Устраиваем иногда матчи всякие со сбором средств, сами участвуем. Таланты в бесплатных группах не ищем, но вот Русик из моих очень толковый парень, там и антропометрия четкая, и голова правильно работает. Только бедовый. Ну, может, вытянем.

– Родной, звонят, – говорит Маша, выдергивая меня из размышлений.

Беру из ее рук смартфон и говорю в трубку:

– Здарова, Чига. Да, мы перенесли. Хотя задрал ты со своими киношками, режиссер хренов.

Жена смотрит на меня, улыбается. Знает, что я не ругаюсь сейчас, просто такая манера общения сложилась. Протягивает ко мне руку, я беру ее за пальцы и прокручиваю вокруг своей оси.

Рассеянно отвечаю:

– Афишу переделали, все наши в курсе. Гильдия там своих предупредил. Что? Да, Маша тут.

Она как раз кладет руки мне на плечи, нежно ведет выше, обнимает за шею. Я совсем теряю концентрацию, от чего Чига ржет как последняя сволочь.

Я говорю ему:

– Да, смешно капец! Шутник, блин! На себя посмотри, когда твоя рядом, двух слов связать не можешь, слюна на пол капает. Все, давай, нам ехать пора.

Скидываю звонок, обнимаю жену крепко, притягиваю к себе, утыкаюсь носом в волосы.

– Ты чего такой злой? – спрашивает она мягко.

– Рыжик, сосредоточиться не могу, пацанов моих отвлекаешь.

– Не приходить больше?

– Приходи, Маш, – сдаюсь быстро, – я как будто снова школьник. Не знаю, хорошо это или плохо.

Она смеется, откинув голову, потом прижимается теснее, ведет губами по моей шее. В зале мы одни, и я воспламеняюсь за секунду.

Шепчу:

– С ума сошла? Сейчас на маты тебя уложу, Машенька.

Снова хохочет, кошечка моя. Отшагивает, бросая на меня игривые взгляды. Разворачивается, идет за босоножками, говорит на ходу:

– Ты Чигареву сказал, нам ехать пора, это правда так. Я посмотрела, там пробка небольшая, так что приедем чуть позже, чем обещали.

Ухмыляюсь нагло:

– Все равно опаздываем. Может, задержимся?

– Гордый! – восклицает так искренне возмущенно, как будто не сама спровоцировала. – Нас ждут друзья, шашлыки и баня растопленная.

– Ладно, погнали.

Забираем вещи, спускаемся на первый этаж. С охранником прощаюсь за руку:

– Пока, дядь Лень.

– Да какой уже дядя, – ворчит он притворно, – звали бы дедом.

– Ой, вам до деда еще как до луны! – говорит Маша.

Хороший мужик. Он в своем агентстве в тираж уже вышел, но мы к себе устроили, голова у него ясная, к детям внимательный, сколько раз нам пацанов спасал просто тем, что вовремя разговор с ними завел.

Мы садимся в машину, я вбиваю в навигатор адрес, чертыхаюсь от того, что реально вижу приличную пробку по пути. Поворачиваюсь к жене и говорю:

– Надо было задержаться в зале, может, и пролетели бы потом по зеленой дороге.

Она шлепает меня ладонью по плечу и произносит укоризненно:

– Наумов, ни стыда, ни совести. Реально как будто тебе семнадцать, и ты бандит без башки.

– Я всегда бандит без башки, – заявляю нагло и клацаю зубами в воздухе.

Рыжик смеется. Хорошее у нее сегодня настроение, радует меня.

По пути болтаем, обсуждаем взахлеб и какие-то философские темы, и общих знакомых, и кино. Маша набирает по видео моей маме, чтобы поговорить с детьми. Но старшая, крайне деловито поздоровавшись, тут же уматывает к подружкам, а мелкий слишком увлечен новорожденными котятами. Вообще-то мы планировали одного ребенка, а со вторым немного… не уследили. Жена очень боялась, что не сможет уделять им столько времени, сколько нужно, но вообще-то она отлично справляется. И наши родители всегда рады забрать внуков себе, соскучились по ним за то время, что мы с Ефимом играли за границей. Напоследок перекинувшись парой фраз с Дедом, который держит в каждой руке по котенку, мы сворачиваем разговор.

Заезжаем за бургерами, Маша кормит меня с рук, я играюсь, пальцы ей облизываю, когда она картошку мне подает.

– Нам почаще надо детей бабушкам отдавать, – заявляет уверенно, – на тебя благотворно влияет.

– А на тебя?

– И на меня.

Едем на тусовку, у которой официальный ценз это восемнадцать плюс. Все мелких оставили: кто с няней, кто с родителями. Мы так два раза в год делаем, зимой и летом. Время проводим отлично, отдыхаем от души, иногда совесть грызет, что наших маленьких рядом нет, но мы быстро это чувство успокаиваем.