Правило 24 секунд - Юля Артеева

себя значительно старше, искренне сопереживает, но не понимает, что мы с ней в одной лодке. Ничего, когда-нибудь сообразит. Наумовы умеют объяснять.

– О, вы еще тут, – шутит их мама, когда подходит.

– Хотели сбежать, – радостно отзывается Джип, – но я слишком неспортивный, девочки не смогли меня бросить.

Анна Павловна нервно хихикает и начинает раздавать нам стаканы с напитками, говорит:

– Так, всем какао, кроме Саши. Ему ромашковый чай и Маше тоже, в качестве дружеской поддержки.

Прикрыв глаза, беззвучно смеюсь. Диабетик и истеричка. Конечно, нам нужен ромашковый чай вместо какао. Но горячий одноразовый стакан обхватываю обеими руками и благодарно киваю.

– Помните, как Гордей с Ефимом игрушки из окна выкидывали? – вдруг спрашивает Алиса.

Мама Наумовых фыркает:

– Сосед снизу до сих пор через губу со мной здоровается! Они все ему по кондиционеру прилетали, обиделся, бедняга.

– Ага, я помню, стоит на пороге, говорит жалобно «ребят, либо вы их успокоите, либо у меня кондей отвалится».

– Да че там игрушки, – басит их тренер, отпивая кофе, – я помню, как Алиску чуть не загребли, потому что она в поликлинику их повела, а у обоих грудь в синяках. Дебилы друг другу соски выкручивали, следов понаставили, а врач психанула.

– Ой, не смешно ни хрена, если честно. Уверена, мой первый седой волос именно с того дня. Как не поседеть, когда врач говорит, что сейчас ментовку вызовет побои снимать? А я, якобы, им никто, не опекун официальный.

Анна Павловна начинает смеяться и выдавливает:

– Да… Боже… Звонила мне в бешенстве, кричала, что никогда больше с братьями никуда не пойдет.

– Наврала, получается, – хихикает Леля.

– Ага, и на собрания потом ходила как миленькая, и по врачам.

– И по отделениям полиции, – подхватывает Алиса, – помню, приехала их забирать, а они просят – возьми Кирича тоже. Идиоты, блин, как будто я в зоомагазине рыбок покупаю… Стояла там, врала что-то, якобы Овчинников у нас живет. Ну, отдали как-то.

Я тоже смеюсь со всеми. Дыхания не хватает, ребра схвачены спазмом, я понимаю, что это нервное, но все же меня веселят их рассказы. А за Алису даже немного обидно. Сейчас вдруг понимаю, что она точно такая же старшая сестра, как и я. Что много с ними прошла. Но ей как-то удалось сбалансировать и не провалиться в родительскую роль. Спросить, что ли, совета, как это делается…

– Всегда особенные были, заметные мои мальчики, – говорит Анна Павловна, когда спадает градус веселья, – помню, завуч один раз написала с претензией, мол, на празднике все в белых рубашках, а ваши – в голубых! Стерва злобная. Запомнила же, нашла моих среди трех классов, доколебалась до цвета…

– Ань, – произносит Дедулин тихо и касается ее локтя.

Вижу, как мама Наумовых вздрагивает и вскидывает на него взгляд. Не выдержав интимности момента, я глаза отвожу.

Джип откашливается и говорит весело:

– Ну не хороним же мы их! Что началось-то. Наумовы сейчас выйдут и всех тут… – он сбивается и быстро договаривает, – отругают.

И именно в этот момент из здания суда выходят братья. Первым идет Ефим, и я успеваю впасть в панику, но потом нахожу взглядом и Гордея. В черной рубашке и широких джинсах выглядит безумно красивым. Блестящий пирсинг, подвески, кольца на руках – каждая деталь делает его еще более привлекательным. Ему бы снять все это, изображать из себя пай-мальчика, но нет, это был бы уже не Гордый. Но самое главное, это то, что он смотрит на меня, щурится от солнца и улыбается. Значит, все хорошо?

Подрываюсь на ноги, вслепую ставлю чай на скамейку за своей спиной. Даю себе пару секунд, чтобы успокоиться. Но это не помогает.

Бегу к нему, перескакиваю по несколько ступеней за раз и с размаха влетаю своему Наумову в грудь. Он обнимает, смеется.

Я тороплю, задыхаясь:

– Ну что там? Я умру сейчас, не видишь?!

– Два года условно, Рыжик, – отвечает он мягко, – готова встречаться с уголовником?

Отстраняюсь и шарю взволнованным взглядом по его лицу:

– Почему? Разве не могли просто отпустить?

Кирилл, стоя тут же рядом, улыбается и слегка похлопывает меня по спине. Говорит:

– Это очень хороший вариант, Маш. Легко отделались.

– Легко? – переспрашиваю растерянно, цепляясь за Гордея.

– Да, – мой Наумов нежно целует в лоб, – всего лишь условка, как следак и обещал. Каждый месяц буду отмечаться, а так свободен, как ветер.

Уверена, что это не совсем так. Но если Гордый говорит, что все хорошо, я ему верю. Льну к нему изо всех сил. Только сейчас понимаю, как это было бы страшно – потерять его.

Он наклоняется и шепчет:

– Я тебя люблю, трусишка.

– И я тебя, мой бандит.

– Еще минуту так ко мне поприжимаешься, и придется пропустить тренировку. А тебе репетитора.

Вспыхнув, я дергаюсь и пытаюсь отстраниться, но он не позволяет. Обнимает меня и громко смеется.

– Наумов, ни стыда, ни совести, тут твоя мама.

– Она не слышит, – отвечает, посмеиваясь.

Я улыбаюсь. Вспыльчивый мальчишка, умный молодой мужчина, пошляк, спортсмен, хулиган, заботливый парень. Я его всякого люблю. И счастлива, что судьба именно мне его подарила.

Глава 51

Маша

Торопливо сбегаю по знакомой узкой лестнице и говорю, запыхавшись:

– Привет, дядь Лень!

– Машулечка, – расплывается охранник в улыбке, – здравствуй, солнце.

– Я у папы спросила, скажите сестре, чтоб написала вот сюда, – шлепаю на стол бумажку с телефонным номером, – только коротко: диагноз, возраст, ну и что там важным ей кажется.

– Ты серьезно? Да я же просто… я даже не думал…

Я отмахиваюсь:

– Перестаньте. Пусть напишет. Только скажите ей, – загибаю пальцы, выставляя ладонь перед лицом мужчины, – не звонить, не переспрашивать, пусть будет готова делать все быстро. Если будут вопросы, лучше мне наберите.

– Маш… – говорит он растерянно.

– Все, мне пора. С вас шоколадка.

Бегу по коридору, и уже скрываюсь за поворотом, когда дядя Леня кричит мне обескураженно:

– Сумасшедшая девчонка!

Смеюсь. Ничего особенного я не сделала. Просто мы с ним болтали как-то недавно, он рассказал, что у сестры родился ребенок с пороком, который не очень удачно прооперировали. Я всего лишь узнала у папы, к кому можно обратиться, чтобы это исправили, пока не поздно. Дети должны быть здоровыми, и я рада, что могу просто свести в пространстве нужных людей. Судьба? Пожалуй. Ведь часто ей нужны чужие руки для реализации.

Остановившись перед дверью раздевалки, перевожу дыхание. Достаю телефон и набираю Гордея.

– Джинни?

– Выйдешь ко мне?

Он сбрасывает, и почти сразу же появляется на пороге. Слышу гомон мужских голосов, обрывки разговоров смешат, потому