Год без тебя - Нина де Пасс

рядом с ним, когда это случилось. И он был чуть старше твоей подруги, хотя ненамного. Он умер, когда ему было чуть за двадцать. Но я все равно предпочитаю думать, что ему стоило прожить дольше. Школа, знаешь ли, – это не настоящая жизнь. Это то, к чему тебя обязывают, так? Закончив ее, ты начнешь самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Сама решать, чем действительно хочешь заниматься. Никаких обязательных к посещению уроков и отбоя строго по часам – скоро ты сможешь устанавливать собственные правила. Правда, нас с другом в этом возрасте не особенно волновали правила. Вряд ли мне стоит тебе об этом рассказывать, – продолжает он. – Дурной пример, знаешь ли. Миссис Кинг меня убьет.

Я невольно улыбаюсь.

– Миссис Кинг очень добра ко мне.

– Она уникальная женщина, – говорит он. И жестом обводит пространство вокруг. – Я бы не сумел выстроить все это без нее. Она не знала моего друга так, как я, но видела, как на меня повлияла его смерть. И понимание, полученное после этого опыта, вложила сюда.

– Какое именно? – не сдержавшись, спрашиваю я.

– Что жить и выживать – не одно и то же. – Мистер Кинг поворачивается ко мне и смотрит на меня в упор. – Она, моя жена, помогла многим ученикам. И это не для развлечения или рекламы школы – она прикладывает все свои силы, чтобы ученики провели здесь время с максимальной пользой, и считает личным провалом, если они уезжают отсюда в худшем состоянии, чем когда прибыли. Особенно после истории с…

– Сантьяго, – заканчиваю я за него.

– Гектор тебе рассказал? – спрашивает директор, и его глаза вспыхивают за очками.

– Она не виновата… в его смерти, – говорю я.

Он многозначительно смотрит на меня.

– Но ведь чувство вины так легко прилипает к тебе, согласись?

Я перевожу взгляд с него вдаль, за окно, на улицу, где в кои-то веки не идет снег. Деревья не шевелятся, они окоченели, как и я.

Мистер Кинг поднимается и протягивает мне руку, предлагая встать.

– Если я что-то и усвоил в жизни, Кара, – это то, что, даже не будучи виноватым, ты можешь все равно испытывать чудовищное, непреодолимое чувство вины.

Я вылезаю из ниши и следую за ним к лестнице.

– Как звали вашего друга?

– Чарльз Хоуп. – Он улыбается, а до меня доходит, что это значит. – Почти тридцать лет прошло с тех пор, как он умер, можешь поверить? Поразительно, как время летит.

Следующие слова вырываются у меня непроизвольно, и я сразу же жалею, что он их услышал:

– Это невыносимо.

Директор с озадаченным видом оборачивается на полпути к лестнице.

– Почему?

– Теперь я боюсь взросления еще сильнее прежнего.

– Но ты ведь подросток, – изумленно говорит он. – Разве не хочет каждый подросток повзрослеть как можно скорее? Я вот хотел. Мы с Чарльзом в те времена только и мечтали о том, чтобы вырасти и стать мудрее, избавиться от всех ограничений юности. Мы не хотели быть молодыми – хотели сразу стать взрослыми. Думали, что взрослым живется лучше.

Я набираю в грудь воздух и думаю о Джи. Ей всегда будет семнадцать, она никогда не повзрослеет, никогда не испытает того, что мы надеялись пережить вместе, того, что я успела пережить без нее за минувший год.

– Чем старше я становлюсь, тем младше остается она. Расстояние между нами только растет, и этого никак не изменить.

– Разумеется, не изменить, – говорит директор.

Я хмурюсь.

– Что вы имеете в виду?

– Ты уже пережила худшее – и уцелела. Назад пути нет, только вперед. Время имеет значение только для тех, кто жив. И это время теперь принадлежит тебе.

Я обдумываю его слова, но решаю не комментировать их.

– Какой вообще смысл во всем этом, если мы все равно умрем? Уйдем в небытие. Ничто из того, что мы делаем, не переживет нас.

– Нет, переживет, – возражает мистер Кинг. – Твоей подруги уже нет, но все, чего вы с ней достигли вместе, продолжает жить. Она будет твоей планкой – того, что ты ждешь от дружбы. Того, как ты держишься, переживая не испытанное прежде, сталкиваясь с тем, что не успела разделить с ней. Того, как ты любишь. Она будет с тобой, внутри тебя до конца твоей жизни.

– Этого недостаточно.

– Ничего не поделать, – говорит он. – Это урок, который непросто усвоить в твоем возрасте, Кара, но рано или поздно с ним приходится столкнуться – всем нам.

– Усвоить, что все мы умрем?

– Я бы скорее сказал: усвоить, что ты все еще жива.

– Я знаю, что я жива, – ворчу я.

– Правда? – Он прищуривается. – Точно знаешь?

44

Дать задний ход уже не выйдет. Пусть я и знаю, что Кантеры отправились в Европу не ради того, чтобы навестить меня, но, чтобы доехать сюда, им пришлось серьезно перестроить планы. Нельзя просто проехать мимо школы Хоуп; она стоит на обрыве горы, на отдалении от всех и вся – именно за это я и полюбила ее.

Шагая за мистером Кингом по коридору с зеленым ковровым покрытием, я не могу отделаться от мысли, что с неохотой преодолеваю этот путь – обратный путь к самым жутким и мрачным моментам моего прошлого. Прошлого, от которого я стремлюсь отдалиться; прошлого, которое мне все советуют оставить в прошлом.

Когда мистер Кинг открывает дверь в кабинет, меня пригвождают к месту две пары глаз. Они выглядят печальнее, чем мне помнится; они – смесь воспоминаний и настоящего.

Миссис Кантер встает.

– Кара.

Как приветствовать обездоленных родителей твоей лучшей подруги? Расплакаться. По крайней мере, я так и делаю. Шагнуть вперед. Сказать что-то нечленораздельное. Попытаться выразить, как тебе жаль. Разрыдаться в голос.

– О, дорогая, – говорит миссис Кантер, подходит и прижимает меня к себе. Мистер Кантер позади нее наблюдает за этой сценой. Он тоже встает, нервно прячет руки в карманы. – Мы не хотели расстраивать тебя своим приездом. Этого нам хотелось меньше всего на свете.

– Я не понимаю, зачем вы приехали, – выдавливаю я между всхлипами.

– Чтобы повидаться с тобой, конечно, – отвечает она, еще сильнее стискивая меня в объятиях, и утешающе гладит по спине. – Чтобы узнать, как у тебя дела.

Так едва ли не хуже. Как она находит в себе силы, чтобы утешать меня? Как жестоко с моей стороны вообще допускать такое. Я отстраняюсь от нее и отступаю на шаг, создавая между нами дистанцию, которую ей, наверное, хочется иметь.

– Кара, может, зайдешь и присядешь? – В поле зрения возникает миссис Кинг. Она обводит приглашающим жестом комнату, которая изменилась с тех