Меркьюри - Эми Джо Бернс

лезть на этот долбаный чердак. ― Патрик потер ладонью подбородок. Его рыжеватая бородка была чуть длиннее обычной дневной щетины, и Шэю подумалось: не для того ли отпустил ее Патрик, чтобы было чем занять пальцы. ― А затем надо будет отмыть пол в алтарной части. Не хочу, чтобы еще кто-то видел то, что видел я. Или нюхал.

Шэй встал, протянул руку Патрику и помог ему подняться. Тот выпрямился не торопясь, более рослый и крепкий, чем его приятель, и не такой живчик.

– Похоже, будем бодрствовать всю ночь, ― произнес Патрик.

– Уже понял.

Как и Шэй, Патрик любил везде наводить порядок. В любом другом месте казалось бы удивительным, что двум малолеткам доверили столь отвратительное и мрачное дело. Но Меркьюри ― этот бывший форпост сталелитейной индустрии ― всегда умел обходиться меньшим, нежели требовалось для нормальной жизни. В нем не было ни судмедэксперта, ни пожарной службы. Не было даже шефа полиции. Так и сейчас: единственно, на кого мог рассчитывать город, это на двух пареньков. И они должны были справиться с задачей.

Вдвоем друзья шагнули в темноту.

Первым делом они занялись трупом, который изрядно залило дождевой водой. С этим сочащимся полиэтиленовым коконом они обращались, точно с Ковчегом Завета. Взявшись вдвоем, бережно спустили его по приставной лестнице. Шэй сам себе подивился, насколько притупились у него все чувства, когда они грузили труп в скорую, в которой не сочли нужным выключить двигатель.

Наконец Патрик отправил тело в морг и началась уже настоящая работа.

На постеленный снизу кусок брезента Шэй принялся тщательно выметать шваброй весь сор с чердака. Когда он уже почти закончил, то заметил, как что-то блеснуло в стороне на старых замызганных половицах. Он наклонился посмотреть поближе.

Это было кольцо.

Шэй видел, что друг следит за ним, не произнося ни слова ― в глазах лишь читался вопрос. Патрик всегда, подумал Шэй, именно так и глядел на него ― внимательно и беззвучно. Иногда Шэю хотелось схватить друга за плечи и хорошенько встряхнуть, просто чтобы заставить его заговорить.

Повернувшись к Патрику спиной, он сунул найденное кольцо в карман.

Патрик отнес сверток с мусором в багажник своей патрульной машины. Шэй, взяв скипидар, опустился на карачки и принялся оттирать пол в алтарной части, куда пролилась с потолка вместе со штукатуркой грязная цветная жижа. До воскресной службы оставалось всего три дня, и к этому времени церковь должна была стать как новенькая ― или по крайней мере как обычно.

И вот Шэй с Патриком скребли, мыли, оттирали, снова скребли и отмывали. Закончили они уже перед рассветом. Шэй устало опустился на сиденье у прохода, оглядел темно-лиловое покоробившееся пятно на потолке. В помещение впорхнула летучая мышь, покружила немного и скрылась.

– Надо будет закрасить эти разводы, когда подсохнет штукатурка, ― сказал Шэй. ― А еще попрошу Марли помочь отчистить на скамьях обивку.

Патрик согласно кивнул, однако к выходу не двинулся.

– Тебя что-то беспокоит? ― спросил его Шэй.

Его друг наморщил лоб. В этом тусклом освещении он казался чужим и каким-то тщедушным.

– В смысле, помимо этого трупа?

– Да, ― тихо ответил Шэй. ― Не считая его.

– Просто понимаешь… ― Осекшись, Патрик неуверенно заморгал. Потом все же попытался объяснить: ― Выходит, все это время у нас тут что-то гнило и разлагалось. И никто об этом и понятия не имел.

Шэй кивнул, хотя и подозревал, что кто-то об этом все же знал, но предпочел молчать в тряпочку.

Наконец Патрик ушел, оставив его одного во мраке церкви. Шэй вытянулся на мягкой скамье и закрыл глаза. Ему не хотелось возвращаться домой на Холлоу-стрит с этим кольцом, прожигающим ему карман.

Быть может, оно свалилось с трупа? Или попало сюда как-то иначе? Шэй этого не знал и боялся выяснить правду.

В тот вечер Марли Джозеф ужинала в одиночестве. С тарелкой спагетти она уселась в любимое кресло и вытянула ноги на расшитую подушечку Элизы. Ее свекровь, наверное, дико возмутилась бы при виде этого ― с голыми ногами на подушке, да еще и с едой в гостиной! Так что ужинала Марли со стойким чувством вины, от которого ей было не избавиться.

Уэйлон не отзвонился. Как не позвонили ни Бэй, ни их отец. Тишина голодной бездомной кошкой назойливо крутилась вокруг нее. Марли любила побыть в одиночестве ― особенно учитывая, что такое случалось достаточно редко. Ее не огорчал даже тот факт, что еду, которую она приготовила, кроме нее, оказалось некому есть. Действительно расстраивало Марли лишь то, что образ семейного очага, живший в ее мечтах, никак не вписывался в этот дом и никогда не имел ничего c ним общего.

Тео уснул на диване с комиксами поперек груди, которые дал ему почитать Шэй. Марли еще помнила, как сам Крошка Шэй в детские годы засыпал на том же самом клетчатом диване в точно такой же позе. Вот уже восемь лет они все вместе жили под одной крышей. Как же так получилось, недоумевала Марли, что, выйдя замуж за одного из Джозефов, она сделалась женой и матерью для всех одновременно?

Единственное, кем так и не смогла стать Марли в этом доме, так это дочерью.

Несъеденный ужин она оставила остывать в кастрюле. Прихватив телефон с собой в гардеробную ― так, чтобы Тео не смог ее услышать, ― Марли позвонила своей близкой подруге Джейд, которая жила в небольшой квартирке над единственным в Меркьюри салоном красоты.

– Идрит твою! ― ругнулась Джейд, едва лишь сняла трубку. ― Ты уже слыхала про чердак?

– Слышала. Всех троих братьев Джозефов высвистали.

На что Джейд прошептала то, что Марли совсем не рада была слышать:

– Ну, по крайней мере, теперь-то все закончится.

Марли крепко зажмурилась.

– Скажи мне, что мы поступили правильно.

– Марли, ― с легким нажимом произнесла в ответ Джейд, ― ты сама знаешь, что ничего «правильного» там и близко не лежало.

– Я просто хочу… ― Марли запнулась. ― Хотела бы я знать: может, я мало старалась стать хорошей дочерью или хорошей женой…

Это было слабое место Марли, которое она никогда не открывала ни перед одним из Джозефов. Которое подвергало сомнению каждый ее поступок, которое всегда кровоточило.

Не успела Джейд ей ответить, послышался звук открываемой входной двери. Марли быстро попрощалась с подругой и вышла из гардеробной. Перед ней стоял Уэйлон, настолько уставший и измученный, что не стал интересоваться, что она делала там среди зимних курток.

Он был весь грязный, руки испачканы чем-то фиолетово-красным. Уэй потоптался в прихожей, смахивающий на угольный шарж на