Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

Самым разумным в данной ситуации было утаить некоторые факты, но тогда пришлось бы изворачиваться и лгать. Поэтому я рассказала, как отправила Нину в постель из-за праздничного стола, как ответила на звонок Мартынюка, как приняла решение отправиться в приемный покой, и как позже, когда мы были в операционной, появилась Нина, но я не позволила ей подойти к столу, а Мартынюк, после того как она воспользовалась туалетом, отнес ее в общежитие.

– Значит, в субботу Гулько ела из общей посуды, которую затем просто ополоснули под краном? – спросила Фаина Кузьминична.

– Нина не ела и не пила, у нее болел живот. Но она пользовалась туалетом на втором этаже. Если у нее инфекционное заболевание, то дверные ручки и краны в умывальнике…

– Не трудитесь объяснять очевидное! – раздраженно перебила меня главврач. – По каким дням в общежитии проводится влажная уборка?

– По субботам, вторникам и четвергам. Но не с утра, а когда жильцы уходят на работу.

– Выходит, после того как Гулько забрали в больницу, уборка еще не проводилась. – Фаина Кузьминична что-то пометила в блокноте. – Так зачем вы пошли в операционную, Зоя Евгеньевна? Вы ведь не гинеколог и не хирург.

– Надеялась помочь коллегам. Теперь я понимаю, что это был импульсивный поступок. Мне не следовало создавать толкучку в операционной, где и без меня было много народу.

– Хорошо, что вы это понимаете. Надеюсь, товарищ Князева, после того, как доктор Гулько покинула приемный покой, вы продезинфицировали поверхности, которых она могла касаться?

Медсестра кинула на меня быстрый взгляд, словно хотела удостовериться, имею ли я отношение к этому вопросу (хотя он, по сути, лежал на поверхности). Разумеется, Света в тот вечер не могла проигнорировать мое распоряжение. Но ее виноватое лицо говорило об обратном, каким бы невероятным это ни казалось.

Неужели она не провела санобработку?..

Ладно общежитие, но приемный покой и особенно операционная всегда должны оставаться стерильной зоной. Если по скорой поступал больной с признаками желудочно-кишечного расстройства или инфекционного заболевания, его помещали в бокс через отдельную дверь, минуя приемный покой.

– Князева, вы слышали мой вопрос?

– Да, товарищ главврач, я протерла все поверхности, которых касалась доктор Гулько.

– Света, зачем вы говорите неправду? – не выдержала я. – На самом деле вы не провели обработку, о которой я попросила вас, прежде чем уйти.

– Провела! – вскинулась медсестра.

– Нет.

– Вы не можете этого знать.

– Я не сразу ушла, а осталась проверить, сделаете вы это или нет. Вы не сделали.

– Это так? – спросила главврач.

Медсестра спрятала лицо в ладони и разрыдалась.

– Прекратите, Князева. А вы, Зоя Евгеньевна, воздержитесь от допросов с пристрастием. Если вы знали, что медсестра пренебрегла своими обязанностями, почему не сообщили мне?

– На самом деле я не знала. Это был единственный способ выяснить, могли ли заразиться те, кто посещал приемный покой в ночь с субботы на воскресенье. Если хотя бы один из пациентов или его сопровождающих воспользовался туалетом до прихода уборщицы, а у Нины что-то контагиозное, шансы разнести инфекцию по поселку резко увеличиваются.

– Игорь Михайлович, кто-то поступал по скорой в ночь, когда вы дежурили?

– Да, – мрачно ответил Мартынюк. – Пожилая женщина с высоким давлением и вальщик с подозрением на острый аппендицит. Вальщика сопровождала жена. Она совершенно точно выходила в туалет.

Главврач вздохнула и устало провела ладонями по лицу.

– Была сделана уборка или нет, не так важно, – добавил Мартынюк. – Я нес Гулько на руках до общежития и затем осматривал больных, будучи потенциально инфицированным. А доктор Завьялова провела с Гулько часть пятницы и первую половину субботы.

– Зоя Евгеньевна, скольких пациентов вы успели сегодня принять?

– Четверых.

– Ваш дальнейший прием отменяется. И никакой работы в стационаре до постановки диагноза Гулько.

Я хотела возразить, что мне обязательно нужно в стационар, потому что сегодня плановая госпитализация Клавдии Прокопьевны, и я, как лечащий врач, должна расписать процедуры. Но, глядя на раздраженное лицо главврача, поняла, что спорить бесполезно, к тому же она была права: я могу чувствовать себя здоровой, но представлять опасность для окружающих – инкубационный период длится несколько суток.

– Завьялова и Мартынюк, с кем из тех, кто проживает не в общежитии, вы общались за последние три дня?

– Вне общежития я общался только с Людмилой Озеровой, – нехотя ответил травматолог.

– Она ведь, если не ошибаюсь, работает в школе-интернате?

– Да.

– Ее также следует отстранить от работы. Я позвоню директору интерната. – Главврач снова сделала пометку в блокноте. – А вы, доктор Завьялова?

– Я общалась только с секретарем райкома Дедовым.

Мартынюк вскинул на меня удивленный взгляд. Князева, Козьмина и Прилучко сделали то же самое. Теперь всё общежитие узнает, с досадой подумала я. Эта информация, как лесной пожар, разнесется по поселку, оставив от моей репутации горстку пепла.

– Но райком закрыт по субботам и воскресеньям, – растерянно заметила главврач. – Вы, наверное, общались с товарищем Дедовым до приезда Гулько, когда вставали на учет.

– Мы виделись вчера. Ходили в кино. Сидели рядом.

– Вчера в кинотеатре была премьера, что означает полный зал народу. Зоя Евгеньевна, как вы могли проявить такую безответственность?

– Я думала, у Нины обычное отравление. Она сказала, что съела несвежую котлету.

– Вот и получается, что никто не проявил бдительность, и теперь половина поселка контактировала с теми, кто, в свою очередь, контактировал с Гулько! – взорвалась Фаина Кузьминична. – А ведь вас должно было насторожить, что она вернулась из Ставрополья, где в это время года случаются локальные вспышки дизентерии. Эти вспышки, конечно, удается быстро гасить, но никто не застрахован от того, что инфекция может распространиться за пределы очага заражения. Из-за вашей беспечности в зоне риска оказались не только взрослые, но и дети. Озерова работает в детском интернате, в общежитии проживает педиатр, которая наверняка присутствовала на вашем субботнем ужине и, возможно, сидела рядом с Гулько. Вот уж не думала, что мне придется читать врачам вводную лекцию по инфекционным заболеваниям!

Я подавленно молчала, сознавая, что она права. С другой стороны, у Нины действительно могло быть обычное отравление. Зачем разводить панику на пустом месте? Но, разумеется, произнеси я это вслух – и недолго мне работать в Таёжинском стационаре.

– Вы понимаете, Зоя Евгеньевна, что я должна поставить в известность товарища Дедова? – помолчав, спросила Фаина Кузьминична.

– Понимаю.

– Надеюсь, вы также понимаете, что не можете продолжать общение с ним до выяснения…

– Я и не планировала это делать! – вспыхнув, перебила я.

– Что ж, на этом пока закончим. – Фаина Кузьминична поднялась. – Прилучко и Козьмина, как не контактировавшие с Гулько, могут возвращаться к работе. Мартынюк, Завьялова и Князева отправляются на домашний