Четверть века назад. Книга 1 - Болеслав Михайлович Маркевич

XXVII

– Cher comte, неужели вы уж нас покидаете? – томно заголосила княгиня Аглая, когда зашел он к ней проститься в гостиную.

– Дело! Надо! У меня винокурня сгорела! – говорил ей в ответ, подходя к ручке.

– По крайней мере, на возвратном пути, милый граф, дайте мне обещание приехать опять; вам по дороге, 3-го июня ma fille aura dix-neuf ans1, – Лины рождение, – спохватилась она, – у нас спектакль… вы любите… Обещайтесь!..

– Третьего числа? Не помню… Шажков! Когда нам по маршруту мимо Сицкого проезжать!

– 6-го июня предполагается возвращение в Москву, – доложил чиновник, – только вы перед тем желали провести день в Ивановском…

– Не поеду и днем раньше из Нарцесова уеду! Милое дитя! – он отправился жать руки Лины в своих пухлых руках. – Хочу быть здесь на ваше рождение!.. Ну, прощайте, княгиня!

– Vous êtes si gentil… вы так милы! – голосила она, целуя его в щеку и подымаясь провожать его…

– Тут одна мещанка молоденькая из города – с просьбою к вашему сиятельству, – доложил Шажков.

Он выставил свою нижнюю губу вперед:

– Просьба? Все просьбы! О чем она просит?

– Муж ее выдал своей прежней… одной женщине, – запнулся чиновник, – два безденежные заемные письма на 800 рублей.

– Мошенники! – протянул граф. – Ну, теперь не имею время! – подумав ответил он. – Скажи, чтоб пришла, когда назад будем, третьего числа. Я разберу!..

– Не прикажете ли, ваше сиятельство, – с недоброю улыбочкой проговорил Шажков, – заняться до приезда вашего этим делом Чижевскому?..

– Чижевскому? – повторил удивленно его сиятельство. – Я его отпустил – к родным, на 28 дней?

– Он здесь, – с тою же улыбочкой объяснил тот.

– Да, cher comte, это я виновата, – вступилась княгиня, – он на пути заехал к нам, и я его удержала… il est si bon acteur2!..

– Где он? – граф сморщил брови.

Чижевский, бывший в другой комнате, вышел с несколько сконфуженным видом.

– Знает кошка, чье мясо съела! – запел граф полусурово, полуусмехаясь. – Зачем прячешься?..

– Я не прячусь, – с невольным смехом отвечал молодой человек.

– Я тебя отпустил к родным, а ты здесь! Отец ждет. Нехорошо!

– Я получил письмо, что отец уехал в Крым купаться в море, – поспешил объяснить Чижевский.

– Купаться? Это хорошо для здоровья! – одобрил граф. – А матушка?

– И она с ним уехала, – немилосердно солгал тот.

– Играешь здесь на театре? – уже совсем добродушно спросил старик. – Я посмотрю: не хорошо будешь играть – под арест!.. Возьми тут, у Шажкова, просьбу; одна мещанка подала; разбери, кого нужно, вызови к моему приезду, третьего числа!.. Ну, прощайте! – И он пошел опять жать руку дамам и лобызаться с князем Ларионом.

– Мимо проехало! – щелкнул пальцами за его спиною Чижевский, показывая в то же время язык Шажкову, который ненавидел его так же злобно и так же безпричинно, как Свищов ненавидел Гундурова…

– Шалунья! До свиданья! Приеду послушать, как поете! – отпускал тем временем старик Ольге Елпидифоровне, вызывающие глаза которой производили на него, по-видимому, некоторое впечатление.

Князь Ларион, проводив его до коляски, прошел прямо на половину своей невестки.

Она уже успела усесться в мягкие подушки дивана своего ситцевого кабинета и собиралась пить чай в компании Зяблина.

– Мне надо переговорить с вами! – коротко и резко проговорил князь, входя и останавливаясь посреди комнаты.

– Parlez, Larion3! – она подняла на него свои круглые глаза, изумленная и этим тоном, и еще более его посещением: он никогда еще до сих пор не заходил в ее покои.

– Я с вами желаю говорить! – подчеркнул он, ни на кого не глядя.

Зяблин поспешно встал со своего низкого кресла и вышел.

Княгиня почти испуганно глянула ему вслед.

– Я хотел вас спросить, – как только остались они вдвоем, начал князь Ларион, – брат ли я вашего покойного мужа, опекун ли я его детей, или нет?

– Mon Dieu, Larion, какие странные вопросы? – она растерянно заерзала в своих подушках. – Qui en doute4, что вы дядя и опекун Лины и Базиля?..

– Так как же это вы, – едва сдерживаясь, говорил он, – как же вы, потайно от меня, не предварив ни словом, прячась и лукавя как… – он чуть не сказал «как горничная», – порешили судьбу Hélène с этой интриганкой… и я узнаю это только теперь, чрез других?..

Она ужасно перепугалась.

– 5-Je vous prie, Larion, не сердитесь! Мы с графиней Анисьевой, à Rome, говорили, c’est vrai… И я вам хотела тогда же сказать… Но она меня просила si instamment!.. я, говорит, боюсь, vôtre beau frère me déteste, не говорите ему теперь ничего… Она меня так просила, Larion, ne vous fâchez pas-5! Я ее послушала…

– А Hélène! – вскрикнул князь. – Вы говорили с ней?..

– Ничего не говорила, Larion, je vous jure6! – с простодушнейшею уверенностью в том, что так и следовало ей поступить, ответила Аглая Константиновна.

Он с невыразимым презрением вскинул на нее глаза:

– Ведь вы же мать! Чего другого… но этого, – он ударил себя по груди, – можно же от вас требовать!.. Не видавши человека в глаза, не зная, кто, что он, вы ее, вашу дочь… такое существо, как Hélène, – голос его от волнения зазвенел неестественным звуком, – вы распоряжаетесь ею, как кулем муки, по вашему капризу, как бессловесным, у которого ни ума, ни воли своей нет…

Аглая вдруг ударилась в слезы.

– 7-Mon Dieu, Larion, разве я не о ее счастии думаю? Какая еще может быть для нее партия лучше?.. Songez donc, кого он племянник! Et si bien en Conr. Une carrière… Он будет непременно министром аоес le temps, говорила мне всегда la comtesse sa mère à Rome-7.

– Министром! – злобно засмеялся князь Ларион. – А если ей, Hélène, не министра нужно, а человека! Понимаете вы: че-ло-ве-ка!..

– Il sera bientôt général, Larion8! – томно вращая своими круглыми глазами, ответила она на это ему.

Точно в грудь она его чем-нибудь ткнула…

– «Она непроходимая!.. Бедный князь Михайло!» – невольно вспомнилась ему судьба покойного брата. – «Несчастная…»

Он не договорил мысленно последнего имени… О себе самом он уже и не думал…

– Вы его видели зимою, этого господина? – спросил он, насколько мог, хладнокровнее.

– Да, – отвечала она, еще всхлипывая, – он был у меня с письмом от своей матери… Его послали в Тамбов pour les recrues, vous savez9, за набором… Он уехал в тот же день тогда…

– И вы его теперь ждете? – князь Ларион горящими глазами глянул пристально на нее.

– Я ему говорила, что третьего июня рождение Лины… и что мы будем в Сицком…

– И он будет? – не