Магазинчик подержанных товаров Накано - Хироми Каваками

– Может, сходим куда-нибудь выпить? – спросила я, когда мы покинули траурный зал, но Масаё ничего не ответила и зашагала вперед, быстро удаляясь.

– Не хочу, – некоторое время спустя сказала женщина. Свой вопрос я задала минут пять назад, а потому даже не сразу поняла, что это был ответ на мое предложение.

– А его и впрямь больше нет, – произнесла я, и Масаё молча кивнула.

До станции мы шли молча. Когда я купила билет и направилась к турникетам, женщина сказала мне в спину:

– Я люблю его больше всех на свете. – Она не бормотала себе под нос и не кричала – эта фраза прозвучала совершенно буднично.

– Что? – обернулась я, и Масаё хмуро повторила:

– Я люблю его больше всех на свете.

Я снова повернулась к ней, но женщина больше ничего не сказала. Нас то и дело задевали возвращавшиеся с работы пассажиры.

Когда толпа немного схлынула, Масаё тихо продолжила:

– Я не успела сказать это Маруяме. – А потом она повернулась ко мне спиной и зашагала прочь от станции.

Странного цвета шарф на голове женщины в свете уличных фонарей приобрел еще более непонятный оттенок. Она четко шла вперед, держа спину прямо.

– Я сдала второй уровень, – сообщила я, и мама очень тихо сказала:

– Хитоми… – На том конце провода повисла тишина.

– Да ладно тебе, не такое уж серьезное достижение, – продолжила я, но ответа не последовало – мама, похоже, расплакалась.

«Ну как обычно», – чуть было не произнесла вслух я, но смогла подавить вздох.

– Ты что, настолько за меня волновалась? – спросила я нарочито веселым тоном.

– Вот здорово-то, Хитоми! – сказала мама, оставив мой вопрос без ответа.

Ее голос казался нежным, как настоящее воплощение материнской любви. Впрочем, не казался – мама у меня и правда добрая.

Мы с ней долгое время не общались, и, когда я в прошлом году внезапно позвонила и попросила денег, чтобы пройти курсы бухгалтерского дела, в ее голосе чувствовалось одно лишь беспокойство. Тем не менее деньги на мой счет пришли очень быстро. Мама перевела на целых сто пятьдесят тысяч больше, чем я просила, и мне это показалось лишним. Не то чтобы я растерялась, почувствовав, как сильно она за меня переживает, – было такое чувство, как будто меня резко вернули в реальный мир. Я понимала, что должна быть благодарна, но вместо этого ощущала какую-то бессмысленность. Это было то самое чувство, которое буквально преследовало меня с момента закрытия «Магазина Накано».

– Дальше собираюсь сдать и первый уровень, – сообщила я еще более радостным тоном, и только теперь мама тоже повеселела.

– Умница, Хитоми! Я знала, что ты будешь усердно заниматься.

Перед мысленным взором живо всплыли отец и брат, которые уверенно заявляли, что я эти курсы быстро брошу. Мама, правда, ничего не говорила.

Мне вдруг захотелось встретиться с Масаё. Закончив разговаривать с матерью, я тут же набрала номер сестры шефа.

– Может, сходим куда-нибудь выпить? Давно уже не ходили, – сказала я безо всяких предисловий, хотя это был первый звонок за два года – мы не созванивались со дня всенощного бдения по Маруяме.

– Давай, – без малейшего колебания согласилась женщина.

Вот поэтому мы сегодня и сидим в баре.

Масаё немного опьянела.

– Как там господин Накано? Все ли у него хорошо? – спросила я. Раньше мне не хватало духу задать этот вопрос, потому что я боялась, что ответ женщины будет отрицательным.

– У него все отлично, – легко ответила Масаё.

– Все еще торгует на аукционе?

– Он ушел от Токидзо и создал свой собственный сайт.

– Две бутылочки саке! – крикнула женщина. – Только холодного, подогревать не надо! И побыстрее! – зачастила она. Бармен ответил что-то неразборчивое – непонятно даже, насколько он понял заказ.

– Что это там? По-моему, я вижу Такэ, – заметила Масаё, обмахиваясь листом бумаги.

– Давненько я этого имени не слышала, – сказала я, а сестра шефа взглянула мне в лицо.

– Хитоми, но вы же с Такэ… это самое… разве нет?

– Какое такое «это самое»? – произнесла я с интонацией Такэо.

– Давно я этих интонаций не слышала… – А потом Масаё продолжила, тоже подражая парню: – Ну, «это самое» – оно и есть «это самое», Хитоми.

Правда, получилось у нее не слишком похоже.

– Ну так вот. Харуо сказал, что неплохо разбогател на онлайн-аукционе, так что смог получить деньги по программе финансирования малого и среднего бизнеса.

Заказанное холодное саке принесли раньше, чем я ожидала, и Масаё налила водку в свой бокал. На поверхности холодного саке плавали остатки пивной пены.

– Заработал кучу денег да еще и получил финансовую помощь? А можно поподробнее? – попросила я, на что женщина помахала рукой и улыбнулась:

– Ну сразу видно – бухгалтер!

Благодаря доходам от аукциона и программе финансирования господин Накано смог арендовать помещение в Нисиоги и открыть магазин западного антиквариата. [49]

– Потрясающе! – еле слышно вскрикнула я, но сестра шефа ответила горькой усмешкой.

– Вот только подозрительно это. Особенно зная Харуо…

Мы снова осушили рюмки. Потом заказали две порции еды, снова выпили. На улице становилось все темнее.

Мы покинули заведение только тогда, когда услышали объявление о закрытии. К тому моменту я тоже здорово опьянела.

– А с Такэ вы совсем не видитесь? – громко спросила Масаё.

– Не надо так кричать, я все прекрасно слышу, – сердито ответила я.

– Так вы совсем не видитесь? – повторила свой вопрос женщина. Выражение лица было на разбрать. С одной стороны, оно казалось сердитым, а с другой, улыбающимся, даже шаловливым. На шее у сестры шефа красовался тот самый шарф.

– Совсем, – резко ответила я.

– Понятно, – расстроенным тоном ответила она. – Интересно, как он там? Надеюсь, у него все хорошо… Хоть бы не помер где-нибудь под забором… – произнесла она, сдвинув брови.

– Да типун вам на язык! – поспешно сказала я, на что Масаё рассмеялась, широко открыв рот.

– Ну вот, Хитоми, ты и сама не заметила, как стала взрослой теткой.

– Так я и есть взрослая тетка…

– Вообще-то, настоящие взрослые тетки сами себя таковыми не считают.

– Кстати, а вы, смотрю, немного поправились.

– Ага, поправилась немного – я всегда полнею, когда у меня столько работы.

– Да вы, наверное, одними пирожными из того кафе питаетесь!

– Не-а. Кафешка перешла к сыну хозяев, а новый директор решил все поменять – теперь продает пирожные со странными длинными названиями.

После этих ее слов силы почему-то вдруг оставили меня. Я попыталась вспомнить лицо Такэо, но не смогла – в голове с неприятной четкостью всплывал только поврежденный правый мизинец парня.

– О нет, я же так на последний поезд опоздаю! – опомнилась я, переходя на бег.

– До свидания, –