Земля под снегом - Эндрю Миллер

Днем снежная буря сместилась к северу. В течение часа воздух был совершенно неподвижен. Ясень казался замерзшим фонтаном. Несколько раз они говорили друг другу, какая за окнами красота. Смеркалось быстро, снег в саду лежал нежными волнами, в каждом углублении сгущалась синяя тень. Холодало, земля схватывалась. Эрик вышел посмотреть, сколько осталось в топливном баке. Датчик показывал меньше, чем он ожидал. Он не сказал об этом Айрин. Некоторое время они продержатся, такая погода не может быть надолго.

В постели поздно вечером (возможно, это была замена любовному акту, способ уклониться от него) он рассказал ей про Стивена Стори, про хлоралгидрат, про свою роль в случившемся. Айрин была великолепна. Защищала его перед ним самим, рассуждала здраво, прикоснулась к нему плотнее. В тишине, наставшей следом, они разделили на двоих уханье совы. В доме было на удивление беззвучно – может быть, потому что без топлива перестали работать радиаторы.

– Пока не растает, – сказал он, – похорон не будет. Земля теперь как железо.

Она приникла головой к его плечу. Вскоре оба уснули.

5 января, суббота

Показалось солнце. Звонок от Риты. Она спросила, не хочет ли Айрин выйти в поле между коттеджем и фермой и слепить с ней снеговика.

– Согласна, – ответила Айрин со смехом. – Встретимся там через полчаса.

По радио по-прежнему никаких новостей об углевозе «Ардгэрри», который еще до Нового года пропал в Английском канале. Заболел лидер оппозиции Хью Гейтскелл, никто, похоже, точно не знает, что с ним. Отменены двадцать семь футбольных матчей на кубок. Новое кровопролитие в Конго.

Эрик был в гостиной, разжигал огонь в камине. Со вчерашнего вечера в нем остались тлеющие угольки. Он положил на них растопку и, когда она занялась, насыпал сверху горсть каменноугольной мелочи. Айрин принесла ему свежий кофе. Сказала, куда собирается и зачем. Да, капельку глуповато, но почему бы и нет?

– Вовсе не глуповато, – сказал он. – Выйди, подыши воздухом, разомнись. А я расчищу дорожку, если найду лопату.

В спальне она поискала, во что одеться. Остановилась на комбинезоне работницы из Земледельческой армии времен войны, который купила в Бристоле на распродаже армейских излишков. Не сказать, что он ее красил (зад у работницы был обширный), но благодаря мешковатости в комбинезон отлично помещался ее нынешний живот, и, так или иначе, сверху будет пальто.

В комнате царил беспорядок. Они сейчас все дни проводили дома вдвоем, миссис Радж не приходила, и поэтому спальня была обвешана одеждой (большей частью Эрика), туфли и шлепанцы валялись, где их скинули с ног. Умывальник требовал чистки, кровать не была заправлена, на подоконнике рядом с открытым номером «Ланцета» стояла неопорожненная пепельница. Но чем-то все это ей нравилось. Нужна хорошая уборка, тут сомнений нет, и она за нее примется после выходных, но его запонки на туалетном столике подле ее сережек, его пижамная куртка, брошенная на ее нижнюю рубашку, грелка на полу, которую он во сне скинул с кровати ногой, – все это, что ни говори, были приметы домашности, уюта, совместной жизни в гнезде с его веточками и мхом.

Пошла вниз повязывать шарф и надевать пальто. Стало слышно, как его лопата скребет снег. Звук доставил ей большее удовольствие, чем она могла бы объяснить.

Снаружи от холода перехватило горло, заслезились глаза. Стоя у задней двери, она натянула шерстяную шапку на уши. Внутри шевельнулся младенец. Она содрогнулась, частично от холода, и пошла через сад. Снег был покрыт тонкой корочкой льда, каждый шаг проламывал ее, и нога опускалась в более мягкое. Солнце, грея щеку, светило справа, на снег от туловища ложилась тень. На белизну было больно смотреть.

Пройдя через калитку под деревом, она увидела идущую к ней Риту. Помахали друг другу. Поле было не так укрыто от ветра, как сад, и в нем надуло невысокие снежные дюны. Она увидела, как Рита споткнулась. «Все в порядке?» – прокричала она, голос в ломком воздухе прозвучал резко, как лай. Рита помахала еще раз. Сошлись примерно посередине, притронулись перчатка к перчатке, лица раскраснелись.

– У вас терпимо? – спросила Рита.

– Да, слава богу.

– А мы жжем мебель.

– Что, правда?

– Пока нет, но скоро.

– А как животные?

– О, им-то что. Билл всех завел внутрь. Хотите молока? Мы не знаем, куда его девать. Грузовик не может к нам проехать.

Она подняла повыше сумку, которую несла. Там стояли три бутылки, одна из них винная. Сверху самодельные крышки из перетянутой резинкой фольги. Еще в сумке лежали два уголька и морковка.

– Никогда в жизни не лепила снеговика, – сказала Айрин. – Сама не знаю почему. В снежки и тому подобное мы ведь играли. Что надо делать?

Рита уже приступила к делу.

– Это просто очень большие снежки, – сказала она. – Мы катать их будем.

Айрин нагнулась помогать. Они трудились каждая по свою сторону снежного шара, почти соприкасаясь головами, выдыхая облачка, отбрасывая на истоптанный снег беспокойные голубоватые тени.

– Есть новые жуткие симптомы?

– Ничего жуткого, – ответила Айрин. – То чуть лучше, то чуть хуже. Сейчас по большей части лучше. – Она повернула голову, улыбнулась Рите. – А вы как?

– Не такая уставшая, но вчера страшно разболелась голова, хотелось в снег ее зарыть. Билл сказал, был один бог, который родил дочь из головы, когда она лопнула.

– Афина, – сказала Айрин. – Или нет, это дочь так звали.

– Я так и думала, что вы знаете, – сказала Рита.

Нижняя часть туловища была готова. Начали катать второй шар. Айрин почувствовала, что нагибаться уже тяжеловато. Выпрямилась, расправила спину. Рита тоже.

– Мы не должны сдаваться, – сказала она.

– Конечно, не должны.

– Ваш муж, наверно, не видит сейчас своих больных. И что, мрут как мухи?

– Он по телефону с ними говорит. Я думаю, Габби некоторых видел. Эрик сказал, он разъезжает на лыжах.

– Габби ничто не остановит, – сказала Рита. – Человек, которого не смогли убить. Ваш муж когда-нибудь роды принимал?

– Да, несколько. Но не у первородящих.

– Билл принимал у четвероногих. У них потуги ох какие. А то и веревкой надо тащить.

Немного помолчали. Прикосновение страха, подобное ласке. И странно как, подумала Айрин: ей рожать, а не Эрику, а она в сто раз меньше про это знает, про все обстоятельства. Ее знание – из журналов, из маминых туманных намеков, из мелких эпизодов в фильмах и романах. Ничто из этого ей не в помощь.

– Если вы припозднитесь, а я потороплюсь, – сказала Рита, – мы, может быть, в одной палате окажемся.

– Хорошо бы, – сказала Айрин. И