Русский клуб - Владимир Дэс

– Как?

– Синяк. Это его фамилия, а сам он сказал, что бизнесмен.

Глеб никого не принимал, но такая необычная фамилия заинтересовала его, и он сказал:

– Пусть заходит.

Внешне господин Синяк больше напоминал огромную вертикально ходящую свинью. Он захрюкал, забормотал и, вдруг заговорив человеческим языком, задыхаясь, без разрешения присел на стул. Он твердил и твердил о том, что давно хотел познакомиться, что погода на дворе ужасная, что кругом грязь и вонь, а вы… а у вас… кругом чистота и пахнет жизнью и новыми веяниями.

Прыгающим взглядом он всё время шарил по столу, словно собираясь что-то схватить и зажевать.

Глеб подвинул к нему вазу с печеньем и конфетами. Лучше бы он этого не делал. Синяк стал с омерзительной жадностью запихивать в себя всё, что ему было предложено. Происходило это так неаккуратно и поспешно, что Глеб отшатнулся. Изо рта посетителя летели крошки и слова о гуманизме, очищающем мир от грязи, о справедливости Бога, поставившего человека на высшую ступень развития, снабдив его оружием, и давшего ему, человеку, право самому решать, какую «тварь», созданную им, уничтожить, а какую – нет.

Глеб, которому было неприятно общение с этим типом, хотел было его выгнать, но поток философских размышлений, выплёскивавшийся из нутра этого «высшего» существа, остановил его. Он интуитивно почувствовал, что за этой философской ширмой скрывается какое-то предложение.

И точно. Пожевав, «философ» откинулся в кресле и предложил Глебу весьма выгодный в финансовом отношении проект.

В это непростое для страны и честных людей время, сообщил новоявленный философ, город забит человеческим отребьем: бомжами, проститутками, бандитами, нацменами и просто нищими людьми без мыслей и всяких понятий. А порядочные, смелые люди сидят дома и не хотят выходить на улицу, чтобы не сталкиваться с этим диким сбродом. Возникает вопрос: что делать?

– Не знаю… – не поняв его мысль, честно ответил Глеб.

– А я знаю! Надо отстреливать всю человеческую мразь, которая мешает нам, приличным людям, жить. Отстрелял – и гуляй спокойно, наслаждайся жизнью, – с каким-то бесовским огнём в глазах заявил господин Синяк.

Глеб и ранее выслушивал подобные гнусные предложения.

Так, по городу началась скупка квартир на первых этажах домов на центральных улицах. На перспективу, под магазинчики и офисы.

Но это был криминальный бизнес.

Куда-то надо было переселять живших там людей.

А куда?

Строительство стояло.

Как правило, на первые этажи в советские времена селили людей «второго сорта». Это была лёгкая добыча для криминала, и жители таких квартир либо просто умирали по непонятным причинам, либо увозились в неизвестном направлении, а их квартиры быстро и легко перепродавались.

Глеб в этом не участвовал. Он был уверен, что на горе других счастья не построишь.

– Да-да! – увидев недопонимание на лице своего визави, воскликнул гость. – Отстрелять, очистить наши улицы от всей этой грязной прослойки общества…

– Людей?

– Нет, это не люди, – резко возразил Глебу «философ». – При любом великом проекте, а жизнь на Земле – это проект Бога, всегда получается брак. Вот эти люди и являются той самой выбраковкой Создателя, и мы должны помочь ему избавиться от этого брака.

Глеб был ошарашен.

– А при чём здесь я?

– Как при чём? Во-первых, вы человек авторитетный, надо будет в Думе поправить кое-какие законы, наделить чрезвычайным правом нас, истинных ценителей человеческой жизни. Вложения финансовые будут нужны. Надо будет закупить арбалеты, самострелы, ружья. Чтобы уничтожать отбросы общества. Потом, у вас хорошие контакты с силовиками. Надо от них получить списки мест обитания этого сброда.

Глеб молчал.

Синяк опять что-то горячо доказывал, хрюкал и жевал, но, в какой-то момент взглянув на Глеба, резко стушевался и залепетал:

– Да у меня всё записано, всё-всё, и вы не сомневайтесь, всё будет по-честному…

– Что «по-честному»?

– Как что? Я же понимаю, вы бизнесмен, в первую очередь вас интересует прибыль, так вот, мы из этих никому не нужных трупов чисто из гуманных соображений будем делать удобрения и отправлять на Запад. Там с радостью примут и платить будут чистой валютой. У меня уже есть опыт, я в Черноморье работал на комбинате по переработке дельфинов в сельхозудобрения. Вот, смотрите, тут, – и он, достав из-за пазухи засаленную тетрадь, стал тыкать ею в собеседника.

– Вон! – заорал Глеб. – Вон!

На его крик в кабинет заглянул охранник.

– Выкинуть эту мразь, – приказал Глеб.

После этого случая Глеб категорически запретил пускать к нему незнакомых людей. Обязал охрану направлять их всех в офис «Русского клуба», где у него был раз в неделю день приёма.

К Глебу шли многие с просьбами и за помощью, но в основном с идеями, как, например, Синяк. Как правило, говорили они много и понять их было трудно. Но теперь Глеб в сложных случаях просил Майора навести справки о просителе, чтобы понять, так ли живёт человек, как говорит.

И сразу всё становилось ясно.

Непонятно только, как при одном и том же Создателе человеческих душ вдруг появляются люди без стыда и без совести. Это всегда было большим вопросом для Глеба. И, сталкиваясь с очередной подлостью или просто обманом, он всегда задумывался: «Откуда это? Раньше, при социализме, эти люди были такими хорошими. Никто не мог ни подозревать, ни предполагать, что внутри них столько грязи. Никаких признаков гнусностей и мерзостей не наблюдалось. А теперь? Почему честные, тихие, спокойные люди стали вести себя как звери? Полезло наружу всё низкое и подлое, всё, что было закрыто, запечатано внутри, казалось, навеки. А если бы в стране наступил обещанный коммунизм, к которому все так стремились семьдесят лет, люди наверняка остались бы милыми, добрыми и приятными. Из них бы вылезла не звериная сущность, а, наоборот, добродетельность, самопожертвование, братство, терпимость. Так что, похоже, люди тут ни при чём. Виновато время, ломающее нравственные ориентиры на пути к успеху. Хотя чувства у всех людей одинаковые, но путь реализации желаний у всех разный».

Глеб окончательно запутался в вопросе о смысле своей новой жизни. Для чего всё это, если стали появляться такие «философы»? Может, он ещё мало варится в этой «каше»? А может, это и есть настоящее лицо современного бизнесмена?

И такие, как Глеб, должны стать теми, кого ранее, в прежней жизни, называли кровопийцами и паразитами на теле пролетариата? Семьдесят лет в Стране Советов презирали и ненавидели тех, кто работал на себя, а не на общество. Но, как только разрешили быть «кровопийцей и паразитом», люди почему-то с удовольствием становились ими.