Создатель эха - Ричард Пауэрс

– Бонни Трэвис. Подруга компании.

– Это снято в больнице?

– В середине марта. А пальцы ног с педикюром – это Марк. Она решила, что забавно будет покрасить ему ногти лаком цвета фуксии. – Во фразе сквозила обида на несправедливость привязанности. – Просили фотографии, которые обрадуют Марка, – получите, распишитесь.

Перед глазами мелькнуло знакомое лицо. Он кожей почувствовал изменение электропроводимости.

– Барбару вы уже знаете. Как вы поняли, Марк от нее без ума.

Женщина печально улыбалась в камеру, словно прощая и устройство съемки, и оператора.

– Да, – отозвался Вебер. – У вас есть предположения, почему?

– Думала об этом. Что-то в ней его трогает. Ее доверие. Уважение.

В голосе прозвучала нотка зависти, которую можно было интерпретировать по-разному. «Я бы дала ему то же самое, если бы он только позволил». Карин провела пальцами по фото.

– Я стольким этой женщине обязана. И работает она на самой низкой должности. Вы можете себе представить? Официально оформленный волонтер. Вот вам и коммерческая медицина. Ради наживы скупец и дополнительную подмышку у больного найдет.

Вебер безучастно улыбнулся.

– А вот гордость и радость Марка. – Она ткнула пальцем в фотографию узкого модульного дома с виниловыми стенами, который поколение Вебера назвало бы блочным. – «Хоумстар». Именно так этот дом и назывался в каталоге. Но он зовет его своим, будто ничего другого в мире у него нет. Мой крутой брат-бунтарь чуть не лопнул от гордости в день, когда наскреб на первый взнос в размере шести тысяч долларов на дом уровня нижнего среднего класса. – Она прикусила кончик большого пальца. – Типичное бегство от тяжелого детства.

– И вы в нем живете, когда уезжаете в город?

Она вытаращилась так, словно он предъявил ей ордер на арест.

– А у меня есть варианты? Я осталась без работы. Не знаю, как долго вся эта ситуация будет продолжаться.

– Вполне логичное решение, – заключил Вебер.

– Его вещи я не трогаю. – Карин прикрыла глаза и побледнела. Он взял в руки фотографию пятерых лохматых парней с гитарами и ударной установкой. Она приподняла веки. – Это «Кетл Кол». Жалкая хаус-группа из бара под названием «Серебряная пуля», что за городом. Марк их обожает. У них был концерт в ночь аварии. Марк как раз с него ехал. А вот его пикап; я нашла целую коробку снимков его пикапа в шкафу в «Хоумстаре». Марк, наверное, расстроится, если их увидит.

– Да, пока их лучше не показывать.

Официантка принесла пиццы. Увидев свой заказ, Вебер пришел в замешательство: ананас и ветчина. Он не понимал, как вообще решился на такое сочетание. Карин набросилась на своего «Верховодца».

– Не надо бы мне есть пиццу. Я обычно придерживаюсь здорового питания. Но дома мясо не ем, так что пользуюсь случаем. Удивлена, что в этой части страны вообще покупают говядину. Вы бы слышали, что на заводе происходит. Спросите Марка. Вам есть перехочется навсегда. Вы знали, что обезумевшим быкам они подрезают рога, чтобы те не перебодали друг друга?

Данный факт ее аппетит ни капли не подпортил. Вебер же ковырялся в гавайской пицце, будто проводил этнографическое исследование. Наконец, еда исчезла, а вместе с ней и слова.

– Готовы? – с сомнением спросила она, наигранно храбрясь.

По прибытию в «Дедхэм Глен» Вебер попросил на час остаться с Марком наедине. Присутствие Карин могло повлиять на результаты теста на кожно-электрический рефлекс.

– Как скажете. – Она подняла брови и попятилась, кивая головой.

Марк сидел в палате и листал журнал по бодибилдингу. Завидев посетителя, он просиял.

– Мозгоправ! Ты вернулся. Дай-ка мне еще разок задание, где надо цифры и буквы вычеркивать. На этот раз я приготовился. А вчера не успел.

Они пожали руки. Футболка на Марке была другая: на ней перечислялась дюжина действующих законов штата Небраски. «Матерям запрещается делать дочерям химическую завивку волос без государственной лицензии. Родители срыгнувшего в церкви ребенка подлежат аресту». На голове у него красовалась все та же шапка, несмотря на то, что в палате было душно и тепло.

– Ты сегодня один или?..

Вебер приподнял брови.

– Ладно. Присаживайся. Отдышись. Ты же старик, помнишь? – Марк каркнул, как ворон.

Вебер, снова кряхтя, занял стул напротив Марка, на котором сидел днем ранее, под тот же самый хохот.

– Ты не возражаешь, если я включу диктофон на время разговора?

– Это диктофон? Охренеть! Дай взглянуть. Больше похож на зажигалку. Это точно не какая-то спецназовская штука? – Марк прижал аппарат к щеке. – Алло? Алло-о! Если вы меня слышите, то знайте: меня здесь держат против воли. Что? Ну не смотри ты так. Просто пошутил. – Марк вернул крошечный аппарат обратно. – И зачем тебе диктофон? Проблемы, что ли? – Он покрутил пальцами рядом с ушами.

– Можно и так сказать, – признался Вебер.

Днем ранее он уже записывал их беседу, но тайно – разрешение с порога спросить не вышло. На этот раз ему нужно было умудриться дословно повторить первую беседу. То есть получить разрешение задним числом. Что у него, в общем-то, получилось.

– Ух ты. Круто. Живая запись. Мне петь надо будет?

– Запись уже пошла. Дерзай.

Марк фальшиво затянул ужасно монотонную мелодию.

– «Лишнее с тебя сорву, заберусь как можно глубже…» – Но тут замолчал. – Итак. Выкладывай уже свои головоломочки. Не могу больше лежать без дела и умирать.

– На этот раз я принес кое-что другое – картинки-загадки. – Вебер достал из портфеля тест Бентона на распознавание лиц.

– Загадки? Да вся моя жизнь сейчас – одна сплошная чертова загадка.

Марку удалось найти лицо одного и того же человека под разными углами, в разных позах, при разном освещении. Но вот определить, где взгляд направлен в объектив, получилось с переменным успехом. Знаменитостей он, в целом, тоже идентифицировал, хоть и назвал Линдона Джонсона «каким-то высокопоставленным корпоративным бандюганом», а Малкольма Икса – «ну этот, доктор Чендлер из сериала про больницу». Процессом он явно наслаждался.

– Этот парень? Он у нас комик, но лично я предпочту яйца гелем с ментолом намазать, чем его шутки терпеть. Ладно, кто тут дальше. Эта цыпа считает себя певицей, но только потому, что у нее шест для танцев отобрали.

Также Марку удалось отличить реальные лица от лицеподобных форм на рисунках и фотографиях. В целом его показатели узнаваемости были на верхней границе нормы. А вот со считкой эмоций он испытывал затруднения. В большинстве выражений он видел страх и гнев. Однако, учитывая обстоятельства, патологией такие результаты назвать было нельзя.

– Предлагаю попробовать кое-что еще, – произнес Вебер самым что ни на есть непринужденным тоном,

– Валяй. Флаг тебе в руки.

Ученый полез в портфель и вытащил небольшой усилитель и измеритель электрической активности кожи.

– Ты не против, если я тебя подключу? – Он показал Марку электроды, крепящиеся на пальцы. – Они измеряют проводимость кожи. Если человек