Белый кубок - Анна Захарова

Многих их дружба удивляла: задира и лидер класса, дочка директора школы Завирова все свое свободное время проводит с молчуньей Голубевой, которая не терпит командиров над собой и может дать отпор. Такие чаще всего воюют между собой.

Но прекрасные создания – лошади – превратили девчонок из врагов в настоящих подруг. Они вместе тренировались, обсуждали события на конюшне и поддерживали друг друга во время падений или неудач.

Вот и сейчас порыв подруги Марика быстро остановила:

– Тише, а то ничего не получится.

И Кристина сразу же замолчала, поняв свою ошибку: своим криком она разбудит маму, и та быстро оборвет все ее планы.

Марика оказалась права, на заднем фоне она услышала хорошо знакомый строгий голос, который так выучила в школе:

– Кристина, что происходит?! Время шесть утра, а ты уже болтаешь по телефону. И опять со своей подружкой Голубевой.

План созрел мгновенно, Марика протараторила в трубку:

– Скажи, что мы договорились вместе готовиться у меня по утрам к олимпиаде по истории. А ты забыла. Одевайся, как будто ничего не произошло и иди к школе. Встречаемся в роще!

Криська ничего не ответила, телефон заныл протяжными гудками. И обычные звуки Марике показались ужасно тоскливыми, похожими на плач или стон. Отчего она съежилась и едва удержалась от слез: наверное, вот так себя чувствуют лошади, если бы могли, то тоже застонали бы и заплакали от того, что попали в беду и теперь не знают, что им делать дальше.

Она осторожно открыла дверь шкафа, натянула, не глядя, первую попавшуюся одежду, и выскользнула в коридор. Прислушалась к звукам в маминой спальне – тишина, значит, можно бежать к школе. А там они уже с Кристиной что-нибудь придумают, все-таки проще переносить беду вдвоем, с кем-то, кого пропажа лошадей из конюшни волнует так же сильно, а не кажется чем-то неважным.

Марика сдернула куртку с крючка, сунула ноги в кроссовки и выскользнула бесшумно за дверь в подъезд. По лестнице она уже припустила со всех ног, пробежала через двор и пустилась стрелой по дороге в сторону школы.

Этот путь она знала так хорошо, что могла бы пройти с закрытыми глазами. Три минуты по узкой тропинке между детской площадкой и соседними домами, потом поворот налево, и начиналась выщербленная асфальтовая полоска вдоль здания школы: сначала длинный двор, потом старая теплица, вокруг которой вытянулись клумбы, маленький стадион, широкий двор и длинное в десятки окон здание школы. Сто шагов по школьному двору до крыльца, потом семь широких ступенек и тяжелая входная дверь. Весь год путь в школу радовал девочку, ей казалось, что все школьные здания и постройки приветствуют ее по утрам. Однако сейчас четверть часа показалась невыносимо длинной, она все никак не кончалась под ее торопливыми шагами. Вот уже виден вход на школьный двор, калитка накрепко закрыта, ведь еще слишком рано и школьный сторож пока не снял замок. Но Марике и не надо было сейчас внутрь, к самому зданию, она свернула чуть раньше в другую сторону и оказалась на узком кусочке местности, густо засаженном деревьями. Школьники между собой называли эту полоску, что отделяла школу от широкого проспекта, рощей. Именно там и договорились встретиться Кристина с Марикой. Через эту рощицу они бежали три раза в неделю, когда спешили на троллейбус до ипподрома. За год даже протоптали «свою» тропинку, которая вела самым коротким путем к остановке на проспекте. Здесь они сегодня и встретились, запыхавшиеся, красные после стремительного бега.

– Ну что, делать что будем? Поехали на конюшню, найдем лошадей и вернемся к первому уроку! – второпях Кристина даже не подумала о том, что общественный транспорт еще не ходит. Шумный от потока машин и автобусов проспект сейчас молчал, досыпая последние тихие минуты в предрассветном сером тумане.

Марика замотала головой:

– В семь пойдет первый троллейбус, в 8 будем только на ипподроме. А когда найдем их, вообще не знаю. Может быть, они убежали далеко от конюшни от испуга. Этот лес огромный, он тянется от города до коттеджного поселка на берегу озера. И они могут быть где угодно в этом лесу.

– И чего делать?! – от волнения Кристина не могла спокойно говорить, она выкрикивала свои вопросы, словно Марика плохо слышала. – Нельзя первый урок пропустить, контрошка по матеше. Сразу маме доложат, что меня не было. Она мне вообще тогда запретит на Голубике заниматься, ты же знаешь!

– Я не знаю… не знаю, как… но нам надо уйти с уроков и поехать искать, – у Марики снова подступили слезы от собственной беспомощности.

У Кристины заблестели глаза от хитрого замысла, она всегда умела фонтанировать разными проказами и хитростями. Они так и лезли из нее, словно назло Жанне Аркадьевне, которая пыталась сделать из дочери идеального ребенка.

– Вот что! – Криська оглянулась на школьные окна. – На первый урок пойдем, а потом ты скажешь, что у тебя живот заболел. Ну постонешь немножко там, – она покосилась на подругу, да уж, у Марики врать плохо получается, и решила взять все в свои руки. – Короче, нет, ничего не говори! Только молчи и кивай, поняла? Я сама все сделаю, скажу, что ты плохо себя чувствуешь. Тебя домой отправят, я как будто пойду домой тебя провожать, а сами поедем в «Зеленый замок»!

– Если маме моей позвонят? – Марика засомневалась в Кристинином плане.

Криська отмахнулась:

– Некому, медсестра с утра по средам ходит в поликлинику сдавать свои бумажки. А учителям с тобой возиться некогда, у математички потом открытый урок. Все туда собираются идти, завуч, мама моя, ну, то есть, директор. Приедет с администрации там комиссия, короче не до нас всем. Так что точно получится.

– Ладно… – Марика привыкла обдумывать тщательно свои шаги, в отличие от Кристины, она старалась сиюминутным эмоциям не поддаваться. – После первого урока поедем на троллейбусе до ипподрома. Хотя, знаешь, наверное, не надо туда ехать к конюшням, лошадей там точно нет поблизости.

– Чего это?! – подруга часто в штыки принимала рассудительные выводы Марики и даже сама себе не признавалась, что получается так из-за зависти. Ей хотелось бы быть такой же сдержанной, как Марика, чтобы находить выход в любой ситуации, но у нее почти никогда не получалось так действовать.

Однако Марика сейчас на ее задиристый тон даже внимания не обратила, все мысли ее были сосредоточены на лошадях, на Мелодии. Как бы узнать, где они сейчас находяться, почувствовать снова ту связь, которая проявилась в вещем сне. Ничего, правда, на ум