Белый кубок - Анна Захарова

Мама все говорила и говорила, а Марика ее слышала будто издалека, только слова никак не наполнялись смыслом, больше походили на тревожный шорох, когда бабочка бьется крылом о стекло и не может выбраться из ловушки.

От маминого тона становилось лишь хуже, куда громче утешений был стук сердца, он, как копыта Мелодии, звенел внутри страшными, скачущими мыслями, от которых хотелось кричать и бежать куда-то сломя голову, лишь бы не чувствовать себя вот такой, ужасно беспомощной и маленькой.

Однако этот крик застрял в горле. Ее колотил озноб, словно от высокой температуры.

Она ухватилась за край стола, чтобы не упасть. Ноги подгибались, а рот никак не мог произнести нужные слова. Она с трудом выдавила:

– Что с Мелодией? Ты знаешь? Она пострадала?

Страшная, невыносимая мысль выкатилась какими-то обрывками предложений, потому что происходящий кошмар никак не мог уместиться у нее в голове. Ее Мелодия сейчас в горящей конюшне? В огненном, жутком мареве? Но этого не может быть, это невозможно!

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мама заговорила, ее слова были медленными, как шаги на скользкой тропинке:

– Я разговаривала с тренером, Надя сейчас находится в «Зеленом замке». Она только что приехала, все в порядке, никто не пострадал. Но… – она пожала плечами, недоумевая сама от того, что сейчас сообщит. – Лошадей нет в конюшне.

– Нет? – эхо детского голоса вторило ей.

– Да, – Анна кивнула. – Они пропали, пожарные быстро потушили возгорание. Когда Надя туда приехала, то пожар уже ликвидировали. Но внутри конюшни животных не оказалось, они как-то умудрились выбраться оттуда.

Марика почувствовала, как кухня снова обретает очертания, отступает обморочная темнота, а внутри будто затеплилась радость. Все в порядке! Ей не просто так приснился ночной кошмар, это был вещий сон! Сработала невидимая связь, которой они соединены с Мелодией на расстоянии, и она во сне увидела то, что произошло наяву. Как кобыла почуяла огненную опасность, сломала ударами копыт стенку и выбралась из ловушки. А за нею, скорее всего, последовали и остальные обитатели конюшни.

Мама что-то еще говорила, пыталась утешить дочь, однако Марика ничего не отвечала ей. Она сейчас не могла думать ни о чем, кроме Мелодии. Где она? Куда исчезла после пожара?

Она вдруг робко попросила:

– Мам… ты можешь отвезти меня туда, к Замку? Я буду искать лошадей. Я уверена, они где-то рядом. Просто испугались и убежали в лес.

Однако Анна была другого мнения:

– Нет, знаешь, это бессмысленно. Там же темно! Ты только заблудишься в лесу. Там сейчас Надя, она, уверена, организует поиски.

Марика горячо заговорила в ответ, и сама не заметила, как перешла на крик:

– Мама, мамочка, как ты не понимаешь! – она, казалось, сейчас кинется бежать на улицу, в темноту, лишь бы помочь своей любимице. – Это не просто конюшня, лошади потеряли дом! Их родной дом! Представь, чтобы было бы с нами, если бы мы потеряли эту квартиру?! Поэтому Мелодия и остальные испугались очень сильно. Так сильно, что убежали с ипподрома. Я не могу их бросить в беде! Они ведь не люди! Они не могут позвонить или как-то сообщить, что случилось, нужна ли им помощь! Это как маленький ребенок, который еще даже не умеет говорить! Ты ведь не бросила бы ребенка в беде, в лесу, одного? Они просто куда-то убежали, их надо найти как можно быстрее.

Хотя маму переубедить оказалось невозможно, она твердо заявила:

– Нет и еще раз нет, ваш тренер, Надя, она должна заниматься этим. Она и Андрей, конник, все исправят, что-нибудь придумают, – Анна старалась говорить мягко, потому что видела, что у Марики дрожат в глазах слезы. – Ты ведь ребенок, пойми. Ты ничем не можешь помочь, это проблема для взрослых. Лучше, если ты сейчас снова ляжешь спать и утром пойдешь в школу. Если будут новости, то я тебя разбужу сразу. Я уверена, лошадей скоро найдут, для них организуют новый дом, помощь врачей, вернее, ветеринаров. Все будет хорошо, доченька! Тебе не о чем беспокоиться. Хочешь, ляжешь в моей спальне со мной? Как раньше, когда ты была маленькой и боялась грозы.

Анна обняла дочь, но Марика вырвалась из ее объятий.

– Я… я больше не маленький ребенок. И не боюсь грозы. Я…Мне… – слезы душили ее, не давая сказать те мысли, что вихрем крутились в голове. Что она уже взрослая, достаточно взрослая, чтобы пойти на поиск лошадей. Что она не боится ни грозы, ни темноты, ей ничего не страшно, когда ее любимице нужна помощь! Но она все еще недостаточно взрослая, чтобы вызвать такси или самой сесть за руль автомобиля и ей сейчас, здесь, так нужна мамина помощь.

Только ее не поняли, Анна бросила раздраженный взгляд на часы, которые висели над входом в кухню: половина пятого утра! Уже через пару часов ей надо на работу, а Марике в школу. Поэтому она поежилась от утренней прохлады, ползущей с улицы в теплую квартиру, поплотнее закуталась в уютный халат:

– Ну все, хватит. Я знаю, знаю, что это для тебя важно, но иногда бывают ситуации, где мы бессильны. Ни я, ни ты сейчас ничем не можем помочь.

– Мы можем поехать к ипподрому в лес, – через слезы выдавила из себя она.

Но мама взмахнула ладонью, останавливая ее:

– Хватит, все, перестань. И пожар, и поиски животных – все это затеи не для детей. Не надо со мной спорить, прошу, у меня нет сил на это, Маричка…

Глаза у нее слипались на ходу, она поцеловала дочку, еще раз погладила по плечу и ушла в свою спальню, чтобы доспать оставшиеся часы.

Марика осталась совсем одна. Она и думать не могла о том, чтобы сейчас лечь спать. Внутри все разрывалось от отчаяния, от досады на собственную беспомощность. А еще от обиды на маму! Ну почему, почему взрослые такие равнодушные к детским бедам?

Жгучие слезы, наконец, хлынули, расплылись каплями на ярко-розовой пижамной футболке с котятами. Марика заплакала горько, совсем не по-детски и от того вдвойне было горше. Она в детской пижаме плачет как взрослая, тихо и сдержанно, над взрослыми проблемами, которые не может решить.

Обида на маму становилась все больше и больше. Ну почему она не понимает, как ей это важно сейчас – броситься немедленно на поиск Мелодии? Ведь это не просто лошадь, на которой она занимается конкуром, а ее самый