Год Черной Обезьяны - Елизавета Ракова

На Машины всхлипы оборачивались люди, катившие за собой скрипучие чемоданы на колесиках.

26 (Ангелина)

Ангелина старалась в каждом своем клиенте, в каждом мужчине, найти какую-нибудь зацепку, небольшую милую деталь, за которую его можно полюбить. Это могла быть совершеннейшая мелочь. Например, Артем, державший несколько автомастерских, непременно чихал после чашки утреннего кофе, ровно шесть раз, ни больше ни меньше, и страшно смущался. Ангелина находила это трогательным и прощала ему дурной запах изо рта и задержки оплаты. Ростя, врач-эндокринолог, был жутко сентиментален: каждый раз стыдливо вытирал кулаком слезы при просмотре кино, будь то драма или комедия. За это Ангелина прощала Росте волосатую спину, и грубость, и спешку в постели. Вася из академии предпринимательства обладал широким кругозором: мог доходчиво объяснить текущие политические катаклизмы в стране и рассказать, как лучше пересадить домашние цветы. За это Ангелина простила Васе пьяную пощечину. Все они платили ей, но дело ведь было совсем не в деньгах.

Ивана Кожухина она тоже нашла, за что полюбить. По утрам он напевал одну и ту же песню с каким-то армейским мотивом, и с веселым «Рота подъе-о-ом!» щекотал ей пятки. Еще он хорошо разбирался в винах, мечтал жить в доме за городом, как и она, и наизусть забавно пересказывал миниатюры из «Камеди клаб» и «Нашей Раши» на ТНТ. За это она прощала ему похотливый взгляд, вечно блуждающий в поисках женской юбки, и даже то, что он положил глаз на ее дочь.

Марта ведь ее теперь никогда не простит. Впрочем, окончательного разрыва отношений с дочерью стоило ожидать, к этому все и шло. Вот уже несколько лет Ангелина чувствовала, что Марта брезгует ею: вещи стирались отдельно, ни одного доброго слова и личный комплект посуды на тумбочке, каждый раз служивший Ангелине немым укором. Когда-то Ангелина боялась, что в Марту просочится частичка окружающей скверны, грязи, но незаметно этой скверной стала она сама. Марта оборонялась. Она забаррикадировала свой внутренний мир от матери, охраняла его день и ночь. Ангелина все хотела как-то объяснить, что корень зла не в ней, что не от матери нужно отбиваться, что она никогда не желала дочери зла. Но не могла подобрать слова.

А потом Ангелину брала злоба. С какой стати она должна оправдываться, отчитываться перед девчонкой, из-за которой когда-то не спала ночей, которую кормила, содержала? Кто назначил Марту судьей? Она никогда и пальцем девчонку не тронула, до недавнего времени… Просто жила как могла. Конечно, не такое будущее Ангелина представляла себе, гордо вышагивая по коридорам педа, самая красивая девушка на курсе как-никак…

Иногда Ангелина спиной чувствовала, как Марта ее осуждает. Ситуацию усугубляло то, что с каждым годом девчонка все больше становилась похожей на своего отца. А ведь это Генка все испортил, все сломал, и теперь его маленькая копия будет смотреть на мать свысока? Тогда Ангелина вспыхивала гневом, который пугал ее саму, кричала на Марту и что есть мочи хлопала дверьми. Так что уход Марты к лучшему. Им обеим будет свободнее вдали друг от друга.

Через неделю после проклятой августовской ссоры позвонила тетка: Марта у нее, решила не ехать в Москву, пошла в выпускной класс в сельскую школу. Что ж, хорошо, что она под присмотром, а в Москву еще поступит, она умная. Очень умная. И красивая, гораздо красивее Ангелины. Когда Марта была далеко, мысль о ее модельных данных, как с обложки модного журнала, радовала. Но находиться рядом со свежей, ослепительной Мартой подчас было невыносимо. По сравнению с идеальным, бархатистым, всегда смугловатым, даже зимой, личиком дочери кожа Ангелины казалась вялой, растянутой, точно выстиранной. Легкость движений Марты словно прибавляла Ангелине килограммов, и та ощущала, будто к рукам и ногам подвесили невидимые гирьки. На что ушла ее молодость?

А Кожухин остался и про Марту больше не спрашивал. Ангелине исполнилось сорок два, и она планировала «уйти на пенсию» вместе со своим последним мужчиной. Вот уже полгода она не спала ни с кем, кроме него. Кожухин по внешним признакам был настроен серьезно. Все решения по ремонту в загородном доме в Чигирях принимались совместно с Ангелиной: она подбирала цвет розеток и затирки для плитки, ответственно подходила к форме ванной и рисунку на потолочных молдингах. Он же не советовался бы, если бы не планировал совместную с ней жизнь в этом доме?

В сентябре, в годовщину смерти, Ангелина всегда навещала могилу отца. В этот раз, подметая участок и вырывая сорную траву, она рассказывала портрету на мраморном памятнике, что к зиме планирует перебраться в большой красивый загородный дом, как всегда и мечтала. Да, это, конечно, не роскошная вилла на берегу моря, окруженная высокими тонкими пальмами, но все же свежий воздух, свой садик, современный интерьер. А пальму можно держать в кадке в столовой, такие сейчас из Сочи возят.

У Ангелины всегда был хороший вкус. Квартира была завалена «Бурдой» и модными журналами, часть которых доставал сосед Толя. Сейчас же фокус логично сместился с одежды на интерьеры. Ангелина вырезала понравившиеся снимки из журналов по дизайну и показывала Кожухину:

– Может, пустим виноградную лозу по колоннам на крыльце, как вот тут? Как думаешь, не замерзнет зимой?

Кожухин радостно принимал предложения:

– Глаз – алмаз, Ангелиночка! Наверняка есть какая-то морозостойкая, для наших широт.

Ангелина заблокировала номера всех прежних клиентов и почистила телефонную книжку. Она уже ощущала себя гражданской женой Кожухина и изучала сайты по садоводству. Но ремонт затягивался, на дворе стоял ноябрь, а о переезде речи не шло. Ангелина просила свозить ее посмотреть дом, но у гражданского мужа все время находились отговорки.

– Ой, чего тебе там делать? Там работяги всякие тюки таскают, матюгаются, леса стоят, еще ногу сломаешь! Строительство и ремонт дома – не женское дело! А то, что затягивают сроки, так это всегда так бывает, ты хоть раз в жизни ремонт делала?

Ангелина не делала, но верила Кожухину на слово. Прошел декабрь, морозный, но солнечный, за ним такой же январь. Иногда звонила тетка, хвалила Марту за хорошую учебу. Намекала, что, мол, пора бы помириться. Все это Ангелина пропускала мимо ушей. К февралю Кожухин стал заходить гораздо реже, не чаще раза в неделю, на ночь больше не оставался, ссылаясь на некие дела. Но по дому продолжал задавать вопросы, и это Ангелину успокаивало. Весной она наведывалась в «Строймаркет» выбирать светильники, и говорила девушке-консультанту: «Нам с мужем в загородный дом…»

К апрелю Кожухин стал пропадать надолго, на две, на три недели. Ангелина терпеливо ждала. В принципе, как только она переедет в дом и займется садом, он может хоть на год свалить. Она отправляла Кожухину по электронной почте фотографии сервизов «Императорский фарфор», с утонченным рисунком синим по белому: они же будут принимать гостей, посуду нужно брать новую, на много персон. Кожухин отвечал: «Ну какой вкус у тебя, Ангелиночка!»

В июне Ангелина попыталась надавить на Ваню, ведь она планировала уже высаживать розовые кусты, а если затянуть до конца лета, то ростки не приживутся до морозов и останутся они без сада до следующего года. Гражданский муж был холоден, но уверял, что переезд вот-вот состоится. Ангелина думала доехать на маршрутке до Чигирей сама, но не знала точного адреса и не хотела ходить по улицам туда-сюда как идиотка.

А в июле пиликнуло сообщение от Суны. «Только убедись, что сидишь на стуле, а то упадешь». Ниже прилагался скриншот из социальной сети «ВКонтакте», где Ангелина принципиально отказывалась регистрироваться, опасаясь, что ей начнет докучать кто-то из прежних клиентов. На снимке был пост с двумя фотографиями со «стены» некой Танечки Ириски. Ириска стояла на крыльце загородного дома, их с Ваней дома, на фоне пустившей по колоннам первые робкие стебли виноградной лозы. За талию ее приобнимал, сияя идиотской улыбкой, грушевидный гражданский муж Ангелины. На ступеньках был запечатлен упитанный золотистый ретривер, как с рекламы собачьего корма, демонстрировавший зубы в дебильном оскале. На следующей фотографии пара