Синдром разбитого сердца - Елена Михайловна Минкина-Тайчер

кафе не оказалось ни одного посетителя – какой ненормальный пойдет из теплого дома в такую рань, да еще в воскресенье? И ничего особенного не происходило – просто морозное утро, чай, сонный официант за стойкой, расписные чашки, мед, горячие ватрушки, горячие губы на твоем запястье, ласковый взгляд незнакомого, единственного в твоей жизни человека.

И хотя приезд господина Оливье был исключительно деловым и успешным для развития бизнеса, и хотя через неделю он вернулся в Париж, а Геля осталась в Москве еще на долгие семь лет, больше они не разлучались никогда. В горе и в радости, в болезни и в здравии… Пока смерть не разлучит нас.

Самое удивительное, что она никогда раньше никому не жаловалась, даже маме. И про Ивана не рассказывала, хотя душа болела дни и ночи. Сын не желал ни читать, ни заниматься спортом, только валялся на диване с пультом от телевизора. «Бандитский Петербург», менты, триллеры и погони, полураздетые актрисы, неумело изображающие любовь и страсть. Впрочем, любви там не было вовсе. И ничего не было, только бездарная трата часов и дней своей единственной жизни. Как пробиться к душе и разуму своего мальчика? Достались ли ему душа и разум?

Через три года Иван с грехом пополам окончил школу и почти сразу подписал первый контракт о прохождении службы в армии. Сколько она ни рыдала, ни умоляла, ни проклинала на чем свет стоит, в ответ получала только знакомое молчание или равнодушнуюусмешку. Что его привлекало – легкие деньги, жажда приключений, независимость? Или хотел сбежать подальше от папиного равнодушного презрения, жалкой квартиры, где у него никогда не было своей комнаты, вечно занятой матери, полоумного деда, день и ночь распевающего любимые песни:

Эх, ра-аскудрявый клен зеленый, лист резной…

– Уезжай оттуда, – твердил Оливье. – Ты больше ничего не можешь сделать, взрослый сын выбрал свой путь. Ты им не нужна, родная моя Геленька, ты им не нужна, а я пропадаю, я дня не могу прожить…

Но она продержалась еще два года в напрасной глупой надежде и только после Ваниного приезда в отпуск с молодой женой сдалась окончательно.

Собственно, новоявленная жена Анастасия не была такой уж молодой – на пять лет старше ее сына. Зато лейтенант милиции и королева красоты! Да, эта крупная, густо накрашенная блондинка в милицейской форме целых два раза становилась победительницей конкурса красоты российских вооруженных сил «Мисс Красная Звезда». Можете поздравлять и дарить подарки!

Они приехали в отпуск на три недели. Вернее, Иван на три недели, а его жена – как минимум на год по случаю беременности и предстоящего рождения ребенка. Анастасия сразу выбрала для себя и будущего наследника большую комнату и вежливо предложила Ангелине перебраться в комнату деда, а для деда, в свою очередь, подыскать место в соответствующем Доме ветеранов. Известно, что там хороший уход, правильное питание и всегда найдется товарищ для совместного пения военных песен. На попытку возразить Геля получила еще более вежливый ответ, что, насколько Анастасии известно, Ангелина Алексеевна вовсе не прописана в данной квартире, поэтому лучше не спорить и договориться полюбовно.

За накрытым в тот же день праздничным столом дед откровенно ликовал, примерял Ванину фуражку, кричал «горько» и «за молодых», Геля изо всех старалась не заплакать, и только Игорь молча усмехался. Он со дня на день ожидал приглашения в американский колледж – читать лекции по статистической механике. Правда, тематика не слишком котировалась и штат считался отдаленным, но зато сразу на два семестра. Согласие на развод Игорь подписал спокойно, только приподнял бровь при упоминании Парижа.

А дед буквально через несколько недель умер от сердечной недостаточности. Бог его уберег и от Дома ветеранов, и от новой спецоперации. И ведь что странно – стоял две тысячи пятый год, война в Чечне благополучно забылась, об Украине и даже о Грузии еще никто не помышлял, но Ангелина чувствовала и знала, что Ваня пропал. Пропал навсегда.

Врача звали Иван Сергеевич, как Тургенева. Совсем молодой тощий мальчик, смешной болтун с грустными, пронзительными глазами, он каждый обход начинал с какой-нибудь забавной и поучительной истории – о вреде переедания, борьбе с чумой в Средние века, подвиге знаменитого доктора Мечникова. Ангелина не вслушивалась, только ловила мирную скороговорку и успокаивалась – еще ночь пролетела, значит, опять не умерла, опять обманула черную, злую судьбу. И главное, не заразила Катеньку. Удивительно, что она думала о сходстве имени доктора с Тургеневым, а с собственным сыном – никогда. Наверное, из-за отчества.

Ваня пропал без вести в четырнадцатом году и нашелся только через месяц в донецком госпитале. Месяц ужаса и отчаяния сменился короткой надеждой, что сын больше не вернется в армию, но Ивана не только наградили отпуском, но и повысили в звании.

Тогда же Ангелина впервые увидела Катеньку – тоненькую русоголовую девочку с косичкой, совсем не похожую ни на мать, ни на Игоря – только на нее одну. Да, только на нее, бабулю Ангелю. Надо же в девять лет придумать такое ласковое имя!

Ванина жена Анастасия и раньше писала, приглашала в гости, намекая на встречное приглашение в Париж, но Оливье слышать не хотел ни о каких родственниках. Милый и великодушный во всех других вопросах, он только закрывал дверь и уходил слушать любимое адажио Альбинони – волшебное, заезженное до шума в ушах адажио, написанное, как говорят, совсем не Альбинони, а неким музыковедом в середине двадцатого века. Может быть, Оливье не мог простить собственных дочерей, прелестных Катрин и Моник, которые категорически отказались знакомиться с обманщицей и самозванкой, приехавшей покуситься на наследство их покойной мамы? Они грозились демонстративно не явиться на бракосочетание, требовали подождать хотя бы несколько лет, но Геля и не настаивала. Ей было хорошо и спокойно, как может быть хорошо и спокойно Иову, потерявшему одну жизнь и нашедшему другую. Конечно, если этот божий любимец не начнет по неосторожности вспоминать своих прежних детей.

«Приезжайте, – писала Анастасия. – Катя все чаще задает дурацкие вопросы о службе отца – зачем подписал контракт и с кем собирается воевать, – просто деваться некуда. Даже армейскому начальству додумалась написать – мол, она против любой войны и убийства людей и просит вернуть папу домой. Представляете?! На меня только злится, совсем отбилась от рук. Может, вас послушает наконец? Все-таки вы мать офицера, а мать сына не просто так на войну провожает, а для защиты Родины».

С тех пор Ангелина приезжала каждый год хотя бы на пару недель. Правда, о защите Родины старалась не упоминать –