Юркие люди - Анна Андреевна Лужбина

почему-то не пропускал его по подорожной, и Савва перепрыгнул через него. По пути он толкнул в плечо какого-то грустного орлика в шапке-ушанке, но тот не обратил внимания. Савва пробежал мимо многоэтажных разноцветных домов, а за домами и правда было снежное поле. А еще вроде бы трубы, которые могут всасывать облака: они стояли, как гигантские грибы. И кажется, маленькая церковь с узкими желтыми окнами.

В поле горела наряженная елка, а вокруг нее хоровод водили люди в разноцветных масках. Шел редкий и крупный снег. Савва побежал вперед: в одной руке он держал бутылку шампанского, а в другой пакет с сувенирами. Он так и не придумал, что можно подарить Маше.

4. Фотон

На ночной разгрузке у фотона бродят разные люди. Ася вытаскивает карточку тахографа, выпрыгивает из кабины. У грузчиков дергаются руки, они привыкли здороваться по-мужски. Прячут руки в перчатки, в карманы или куда-то отходят.

– Это китаец? – кто-то спрашивает.

Ася кивает.

– Красивый. Редко встретишь на наших дорогах такого.

Ася держит во рту фонарик, пересчитывает листы. Раз, два…

– Как дракон, – продолжает кто-то. – И камаз, и мерседес – говно. Фотон лучше. Узор сама делала?

Ася вытаскивает фонарик изо рта.

– Был такой.

Восемь, девять…

– Тебя как зовут? Меня Вова.

– Елизавета.

Двенадцать. Ася отдает куда-то в темноту бумаги. Берет мягкий стаканчик растворимого кофе. У фотона снимают боковую штору, чтобы вытащить груз, и Ася старается не смотреть. Кладет в кофе побольше сахара, закусывает семечками, какими-то конфетами. Старый автобус привозит спящих рабочих на первую смену. Осторожно паркуется, будто боясь разбудить. Рядом красная мерцающая пончиковая, похожая на дешевый секс-шоп. Краснота отражается в мокром асфальте, переливается бензиновой радугой. В радуге лежит замерзшее яблоко какого-то мертвого цвета, и Ася пинает его.

– А что потом? – снова появляется Вова. – Палый сказал, ты без загрузки сегодня.

Ася посмотрела на Вову. Глаза у него большие, внимательные, неровные усы от холода будто бы присыпаны солью.

– Без загрузки.

– И что?

– А ты чего не работаешь?

– Перекур. Хочу с кем-нибудь поговорить.

– Вот с Палым и поговори.

– А куда поедешь? – Вова делает шаг еще ближе.

– Не твое дело.

– Я знаю, куда ты поедешь.

– Чего?

– Координаты получила, ну, ты поняла меня. В тайное место. Где собираются только те, кто на колесах.

– Проспись иди.

– И зовут тебя не Елизавета.

Ася делает шаг навстречу, она подсмотрела это движение еще давно у каких-то гопников. Выдвигает нижнюю челюсть. Вова давит сигарету ботинком и отходит. Автобус со спящими строителями так и стоит, люди в нем как забытые куклы.

Вдалеке ползет тягач: поднимается черная густая туча. У фотона внутри – как на спине дракона, а в старом тягаче – как в брюхе у древней рыбины. Грузчики тянутся к тягачу, Ася смотрит на них со стороны. Из тягача босиком выпрыгивает дальнобой, крепко пожимает всем руки. У него белоснежная облачная борода, круглый живот, грубое лицо. Санта– Клаус из рекламы колы, но если не смотреть издалека.

Он ходит босиком по асфальту неестественно широким шагом и возбужденно о чем-то говорит. К не– му сразу же подходит Вова. Санта-Клаус открывает дверь, залезает в кабину и включает еще какую-то музыку. Там, где стоит Ася, смешиваются две разные песни.

– Загрузишься тогда потом в Красноярске, – к Асе подходит Палый и возвращает ей документы. – В деревню поедешь? Праздновать Новый год?

Ася кивает, пересчитывает листы. Раз…

– Надо ехать по навигатору, там РЖД пути кладет новые. Будет как Транссиб, говорят. Поедешь в объезд… Пользуйся, пока есть куда ехать. Скоро распилят всю землю рельсами.

Семь, восемь. Палый подходит еще ближе.

– Таким, как этот Вова, нельзя ничего говорить, – шепчет он, и Ася чувствует его горькое табачное дыхание.

– Это почему?

Одиннадцать, двенадцать. На последнем листе вместо подписи набор цифр. Координаты. Только для тех, кто на колесах.

– Очень ему надо. И знаешь, на чем он ездит? На «Яндекс-самокате».

У Палого в руках стаканчик такого же кофе, что и у Аси. Мизинец с заточенным ногтем оттопырен и чуть дрожит.

– Хоть на лошадке детской пускай ездит, – говорит Ася.

Ноготь Палого рисует в воздухе дрожащие восьмерки.

– Спокойной ночи.

В отеле всегда селят быстро, без паспорта, без лишних вопросов. Над администратором устало висит облезлая мишура. В номере голо, просто, Ася заходит и первым делом нюхает подушку: здесь могут не менять белье. В душе огрызок мыла от другого владельца, но это можно. Ася с удовольствием моется. Ей кажется, что с нее стекает та же туча, что поднималась из тягача.

После душа Ася ложится в кровать. За стенкой шум, кто-то невидимый возится, разговаривает. Ася переворачивается на бок, прячет голову под подушку – так лучше, надо только вытащить нос для воздуха. Она боится задохнуться, поэтому никогда не плавает на глубину, не накрывается с головой одеялом. Но никому из людей не расскажет, об этом знает только фотон.

Шум меняется, становится ритмичнее, и под подушку лезут стоны, толчки. Ася стучит в стену, норитм с той стороны сильнее. Она отодвигает кровать в середину комнаты и снова ложится. Все здание стыдливо двигается, Ася злится еще больше: скидывает одеяло, одевается, собирает все свои вещи. Несет их в фотон – что-то вываливается по дороге, как из туго набитого рта. Ключи Ася оставляет торчать из замка номера.

На парковке сидят дальнобои и вроде бы жарят шашлык. Вот Санта-Клаус, вот Палый, они похожи на злых волшебников. Вова стоит в стороне и смотрит на них с любопытством. Наклонен, как слабое дерево, и будто качается на ветру.

Ася ложится на узкую кровать фотона за передними креслами, медленно, спокойно дышит. Фотон дышит вместе с ней. Тихо. Ни единого движения, ни единого звука, кроме дыхания.

Наутро все лобовое стекло в ледяных шишках и снеге. Ася застегивает куртку до самого верха, молния кусает подбородок. Завтракает в пончиковой, смотрит на людей – сейчас здесь уже одни грузчики. Хотя и эти надолго не засиживаются, пьют горячий кофе залпом.

В грязное, покрытое жиром окно на Асю смотрит фотон. Мимо ходят чужие люди и пялятся на драконий раскрас. Зря она его таким сделала, лучше быть неприметным, так безопаснее. Зато он такой, как ей хочется, он для нее идеальный.

В фотоне Ася снимает берцы, носки, надевает домашние шлепанцы. Солнце подсвечивает заледеневшее стекло, в кабине от этого еще светлее. Ася берет документы и забивает цифры в навигатор. Около суток в пути, крюк из-за стройки, но в выходные дороги свободные. Святая Анастасия с иконки смотрит на Асю с