Туманный урок - Ила Сафа

не стоит играться с палкой в школе, находилось множество обычных: «А я хочу поиграть, что тут такого?», «Это моя палка, почему я должна её отдавать?» или «Я никого не трогаю! Я просто спокойно стою со своей палкой!» И хорошо знакомое бессилие сопровождало меня, когда я играла взрослого.

Дагма наблюдала за всеми с нескрываемой улыбкой. Именно эту вежливую реакцию участников она и ожидала.

– Когда вы видите угрозу увечья, то ни о каких деликатных уговорах не может быть и речи. Вы должны громким голосом в приказном тоне потребовать сию же секунду отдать вам палку! Важно упомянуть, что действие должно быть совершено без отлагательств, – объясняла она. – Если полицейский начнёт манерничать с преступником, то до ареста дело так и не дойдёт. Если пожарный видит горящий дом, он не будет сначала беседовать с зеваками и объяснять им, как опасно находиться рядом с огнём. Он заорёт во всё горло, чтобы люди немедленно покинули территорию.

Со всем, что говорила Дагма, я соглашалась на сто процентов. В то же время приходило осознание: чтобы правильно реагировать в кризисных моментах, нужно быть тем самым авторитетным, уверенным в своих силах, опытным и профессиональным полицейским или пожарным. Я же только училась пользоваться «бронежилетом». И то какой-то он оказался слабенький – синяки по всему телу, иногда с кровоподтёками. А тут, оказывается, надо проходить спецподготовку. Нет, не так я себе работу с детьми представляла. Посмотрев на окружающих меня тётенек и Клауса повнимательнее, уловила что-то до боли знакомое. Потухший огонёк в глазах, разочарование, усталость, бессилие.

В тот момент я поняла, почему в миттельшуле, скорее всего не только в нашей, много учителей-мужчин. Удивительная аномалия – в любом учебном заведении бросается в глаза женская гегемония: там, где, по идее, должен царить педагогический паритет, в реальности царит явный матриархат. О’кей, есть физрук и трудовик, ну ещё обэжешник. И всё. Здесь же преобладают мужчины, словно это скрытая тренировочная база для полицейских.

Оказывается, для миттельшуле требуются стальные нервы и голос громче сирены на пожарной машине. Кажется, что изначально сюда отбирают тех, кто прошёл курс командования в армии или хотя бы рыкания на львов в зоопарке. Мужчины с лёгкостью командуют классами, где шум и хаос – это привычный рабочий фон.

Ирония в том, что в мире, где профессия учителя ассоциируется с мягкостью и заботой, здесь вынуждают походить на сержанта. Тут же вспомнила, что в некоторых классах поддерживать порядок и уровень обучения одному учителю невозможно. В такие «горячие точки» направляют и социального педагога – дуэт защитников знаний и дисциплины. В классах, где ученики ведут себя как анархисты, действует педагогический спецназ. Пара напоминает супергероев, спасающих мир от надвигающегося хаоса. Учитель – Мозг Операции, соцпедагог – Сила и Порядок. Это как если бы Бэтмен и Робин вдруг решили бы, что спасать Готэм уже не так интересно, и пришли работать в школу.

Эффектное начало семинара переросло в не менее занимательный рассказ об истоках конфронтационной педагогики. Американский педагог Козимо Феррайнола, который в 1975 году возглавил школу «Глен Миллс» в Филадельфии, изобрёл новую социально-педагогическую концепцию по отношению к малолетним преступникам. Насколько я поняла, «Глен Миллс» – это закрытые школы-интернаты для делинквентной молодёжи. Они находились на стыке между социальными центрами помощи несовершеннолетним и службой исполнения наказаний. Там содержались молодые люди от одиннадцати до двадцати одного года, преимущественно афроамериканского происхождения, которых не принимали другие учреждения из-за их правонарушений. Наконец заговорили о том, что с проблемной молодёжью нужно работать более тактично. Как известно, «от улыбки станет всем светлей…».

Первым делом новый руководитель настоял на ремонте и обустройстве зданий. В прежних условиях их легко можно было перепутать с детской колонией. Главным требованием к педагогам было абсолютное эмпатическое принятие подростка, но категорическое непринятие его разрушительного поведения. Предусматривался авторитарный стиль лидерства, в котором чёткая линия проводилась с сердцем. Звучало прекрасно, но что же выходило на практике? Родоначальник педагогической концепции пытался создать среду, в которой зрелое уважительное поведение считали обычным явлением. В идеале ученики должны были научиться хорошим манерам, уважению по отношению к одноклассникам, учителям и посетителям, заботливо относиться ко всему их окружающему. Никакого вандализма. Мне это напомнило сценарий голливудского фильма. Некая фабрика, где из плохих парней делали хороших.

Феррайнола исходил из того, что преступность – это не психиатрическая проблема, а социальная, можно сравнить с бедностью или разводом. Поэтому, по задумке педагога, стоило поменять окружение молодых людей, чтобы изменить их поведение. В «Глен Миллс» подросткам предлагали среду со всеми удобствами, в которой им оставалось следовать установленным нормам и правилам. У них был строгий распорядок дня. Философия сходилась к жёсткой дисциплине, а вознаграждались подопечные уважительным отношением и бытовым комфортом. Даже за развязанные шнурки следовали санкции. Там не закрывали глаза даже на малейшие проступки. На любое нарушение сразу обращали внимание, проводя нравоучительные беседы. Если же проступки имели более серьёзный характер, несколько педагогов слетались на ситуацию мгновенно и заставали нарушителя врасплох своей гиперреакцией. Суть педагогического эксперимента заключалась в том, чтобы наказывать за мелкие нарушения, не доводя до серьёзных. Соблюдение же правил открывало новые перспективы. Ученики получали возможность овладеть приличной профессией, регулярно заниматься спортом, а главное – выйти на свободу полноценными и полезными членами общества. В интернате верили, что таким образом можно не только исправить, но и направить молодых людей на верный путь, даря им шанс на достойное будущее.

Я пока не понимала, как эти знания пригодятся в моей реальности. Если в 1970-е годы человек считался жертвой социального неблагополучия, в 1980-е в проблемной биографии и социальных бедствиях винили неправильный образ жизни, то сегодня человек считается творцом своего собственного образа жизни, даже если находится в ограниченных жизненных обстоятельствах. Можно ли сравнивать разные эпохи и педагогические методы?

Перед глазами пробежали кадры из фильмов про школу с трудными подростками, куда приходил чудо-педагог, и именно к нему пусть не сразу, но начинали прислушиваться. Например, немецкий фильм «Фак ю, Гёте», который на русский перевели как «Зачётный препод». Главный герой отсидел срок за ограбление, затем проник в стены школы в поиске своей заначки. Волшебным образом занял место учителя и в кратчайшие сроки заделался авторитетом для самого буйного класса. Приструнить десятиклассников помогала не педагогика, а пейнтбольный автомат, ненормативная лексика, пинки под зад. По классике жанра, у подростков происходила переоценка ценностей, и перед ними открывалась дверь с табличкой «Путь истинный». К сожалению, мой личный сценарий писала сама Жизнь, и на свет в конце туннеля при использовании таких методов надежды