Русский клуб - Владимир Дэс

Потом оказалось, что острым ребром батареи Комаров рассёк себе лоб до крови. Стекая по лицу, кровь смешивалась с водой, разлитой вокруг, и от этого создавалось впечатление, будто тело покоится в огромной кровавой луже. Зрелище не для слабонервных. Даже Соня, закалённая долголетней совместной жизнью, многое повидавшая и ко всему привыкшая русская женщина, увидев мужа – широко раскинувшего руки, с огромной раной на лбу, – на миг оторопела, а потом с истошным криком «Убивают!» выскочила как ошпаренная на лестничную площадку.

Вызвали скорую помощь. Санитары привели Сергея в чувство. Врач, зашивая рану на лбу, долго допытывался, кто и чем так красиво его обработал. И при этом очень выразительно косился на мощные формы Сони.

Но Комар не был бы Комаром, если бы только такие приключения отличали его от других водителей.

Ещё он любил поговорить «за жизнь».

Глебу уже порядком надоели его разговоры, но он терпел. Вот и сегодня Сергей начал с важнейшего для всех вопроса: зачем русский олигарх купил английский бойцовский клуб.

– Ну что, Глеб Андреевич? Воруют здесь, у нас, а тратят деньги там, в Лондонах.

– Почему же «воруют»? Он заработал. И свои деньги может тратить, как хочет и где хочет, – возразил Глеб.

– Заработал… Конечно, заработал, кайлом махал! Знаем, как они, бывшие комсомольцы, зарабатывают! Я вот давно хотел вас спросить, Глеб Андреевич: когда это всё закончится?

– Что именно?

– А то, что народ за дураков держат. Они думают, что мы ничего не видим и не знаем? Нет, мы всё видим и всё знаем. А то: «это элита, а элита имеет право», а кто им, этим «элитам», право давал быть элитой? И что это за право: все богатства страны грести под себя? Я им этого права распоряжаться моим национальным достоянием не давал. И сосед мой не давал, и отец мой не давал, фронтовик, между прочим. И те, что умерли за Победу, – не давали…

Выехали на Сенную площадь и уже с ветерком покатили к Зелёному Бору, а Комар вдохновенно продолжал:

– Нахапали себе власти, денег и баб. И учат уму-разуму нас, дураков. А мы не дураки.

– Ты кого имеешь в виду? – не выдержал Глеб этого потока демагогии.

– Не вас, не беспокойтесь. Вы ещё не доросли до них. Вы создаёте, а они растаскивают страну и думают, что так и надо. Думают, что они одни такие умные. Найдутся умники и на них. Народу жить хорошо хочется, а не смотреть, как они жируют. Покупают английские спортивные клубы: нет чтобы своих спортсменов поддержать, а им надо игрушки повеселее, покрасивее. Свои что, плохо пахнут? Дождутся… Русский человек долго терпит, но если уж его достанут, он всё сметёт к чёртовой матери…

– И что? Жизнь лучше будет?

– Лучше не лучше. Но без них. Народ видеть не может, как это вчерашнее «ничто» начинает законы писать, да ещё и обворовывать.

Комар, как и всякий русский человек, хотел справедливости. Хотя каждый её понимает по-своему, как и свободу, равенство и братство.

Но в одном Комар прав. Русский человек долго терпит, терпит и вдруг неожиданно может сорваться, поддавшись провокационному крику, и тут же начнёт крушить всё вокруг себя, уничтожая и правых, и виноватых, и будет, озверев от долгого и унизительного терпения, делать это вплоть до самоуничтожения. Русский бунт – самый бессмысленный и беспощадный. Русскому человеку важен не закон, а правда и торжество справедливости. Ради этого он может снести любую власть, любое правительство.

– Стоп. Приехали, – остановил Глеб Комара. Машина уткнулась в шлагбаум Зелёного Бора.

Зайдя в дачный дом губернатора, Глеб увидел Джорджа.

В самые тяжёлые минуты Певцов всегда встречался с Болдиным. Началось это со времён путча ГКЧП. В тот день, 19 августа 1991 года, в Нижнеокске был информационный вакуум. У многих возникали вопросы, а газеты молчали, выходили с пустыми страницами. И народ тысячной толпой двинулся к зданию телерадиокомпании. Почти все, кто был в это время в здании, попрятались или разбежались. Только Болдин остался на месте.

Толпа кипела.

Джордж вышел к народу и стал говорить.

И его слушали, хотя могли бы разорвать, как разрывали за ноги и руки «крайних» в русских бунтах.

Он не побоялся объяснить, что страшного ничего не случилось и скоро всё нормализуется.

Своей честностью и искренностью Болдин заставил людей успокоиться, поверить ему, разойтись. И это оценили все. Даже будущий губернатор.

И сейчас Джордж, сильно жестикулируя, говорил Борису Ефремовичу:

– Не переживай, прорвёмся! Я сам возглавлю штаб по твоим выборам, соберём хорошую команду и победим. Только в критической ситуации можно понять, кто с тобой рядом: подлец или герой.

Желающим участвовать в выборах надо было собрать несколько тысяч подписей в свою поддержку.

Джордж напомнил, что в фирме «Русский клуб» работает более трёх тысяч человек. Естественно, Глеб поклялся, что все они как один подпишутся за Певцова, а также их родные, близкие, друзья и товарищи.

– Вот уже тысяч пятнадцать, это больше необхощимого одного процента избирателей. Для регистрации хватит, – заявил Джордж Борису. – А прессу я организую, да и журналисты вспомнят Климу его «хождения» по тюрьмам, и он проиграет выборы.

Они втроём просидели всю ночь: наметили планы, подобрали надёжных людей.

Утром стали разъезжаться.

Борис остановил Глеба.

– Понимаю, что, может, и не время, но хотел тебя кое о чём попросить.

Глеб насторожился.

– Ты наверняка знаешь дядю Зину, сапожника у Мытного рынка.

– Да, знаю, причём с детства. Мы с ним дружим. Я его любимый табачок иногда ему заношу, но давно уже у него не был. А у тебя в чём с ним проблема?

– Да городские чиновники-архитекторы придумали, что его сапожная будка не соответствует новому времени, и решили её снести…

Он смущённо продолжил:

– Центр города… Я бы сам решил вопрос, чтобы его не трогали. Но он мой родственник, и Клим знает об этом. Как бы защита дяди Зины не навредила мне в выборах. Ты сделай так, чтобы не трогали его сапожную будку.

– Конечно, не переживай.

– Да, вот ещё что. Там к нему какие-то блатные заходили, сказали, что они теперь его «крыша»… Я не хочу через ментов. Слышал, что ты знаком с «ворами». Переговори, чтобы они отстали от старика. И не от Клима ли это. Ещё я знаю, что ты хочешь создать отдел переводчиков в своей фирме. Возьми на работу одну девушку? Она очень хорошо владеет языками. Мы с ней. Ну, ты понимаешь. Да ведь ты с ней знаком, это Полина Серебрякова, она сопровождала