Плавающая черта. Повести - Алексей Константинович Смирнов

волю, к солнцу, солнечного зайчика, но тот залип в каком-то углу пятном и скоро спрятался серой крысой.

- Коронку? - переспросил Мзилов. - Фиксу? - вырвалось у него.

- Туфельку, - Ангелина оскалилась. - Посмотрите, ножка совсем босая.

- Снимите рюкзачок и шляпу, ложитесь и чувствуйте себя комфортно. Нет ничего невозможного. Ведь подковал же Левша блоху.

Доктор Мзилов зажег верхнее освещение, отставил ногу и начал орудовать невидимой педалью. Ангелина опрокинулась, свет ослепил ее, она закрыла глаза, а также рот - повинуясь инстинкту, сродни материнскому.

Мзилов уже стоял, держа наготове защечные марлевые шарики, ухваченные двумя пинцетами.

- Откроем рот, дорогая Ангелина, - в голосе обозначились милые Мзилову властные интонации. - Не бойтесь меня. У меня пальцы пианиста... Постарайтесь не шевелить вашим... новообразованием.

Щеки Ангелины, подбитые марлей, как ватные плечики старого платья или пальто, раздулись; нога согнулась в колене, готовая дать пинка зеркальцу и не зная, что разбитые зеркала - к беде. Ангелина дала ей команду вытянуться и, чтобы расслабиться, принялась думать о жене Мзилова, которая дожидалась их в спальном - приятное слово - бессонном районе, не думая, что супруг приведет гостью. Но, может статься, и думая, и рассчитывая на это... Глаза Ангелины, скрытые веками, ищущим взором понеслись через город, завершавший дневные труды; помчались, нащупывая ответные зрачки; вернее, заходя с тыла, где расположены затылочные доли, куда стекается информация зрительного свойства - да, промашки не случилось. Пустые лучи деликатными раструбами с кольцами смягчающего резинового внедрения вонзились в искомые извилины, подобно клыкам, отыскавшим яремную вену, и там, в спальном районе города, высокая и немолодая женщина с точеной шеей и затуманенным взглядом вздрогнула, ужаленная лучами; резиновые шланги-лучи скрестились: "Жу-ки!" Женщина села на кушетку, выгнулась, прогладила поясницу, коснулась бедер; пара темных немигающих глаз рассматривала ее из ниоткуда, вторгаясь в ее ничто - туда, где бродят запрещенные призраки; туда, откуда давным-давно убрался заскучавший доктор Мзилов, супруг по случайности; женщина стиснула зубы, потерла виски, зная, что эти глаза не сулят ничего доброго, что ее выбирают, что ее приобретают, как килограмм чернослива на рынке - черного, как сливы немигающих глаз под разлапистыми бровями...

- Можно сделать аккуратный слепок, - доктор Мзилов озабоченно совал Ангелине под нос какую-то лепешку с теплым промышленным запахом. - Алло! Очнитесь, Ангелина! Золото - мягкий металл; я сделаю так, что ваша туфелька будет сидеть, как влитая; она будет чуть ли не из фольги, но очень прочной. Это специальный материал, я выписываю его из Цюриха... У нас с вами получится настоящая туфелька для Золушки...

- Монно пуннуть? - спросила Ангелина.

- Да, сплюньте, конечно, - Мзилов сдернул колпак и очки, вытер со лба пот и не сводил глаз с ножки под туфельку.

Ангелина сплюнула влажные комья в специально подставленное корытце, отменно вымытое.

- У нас с вами выйдет Золушка, - сказала она. - Спектакль, - пояснила Ангелина в ответ на недоуменный взгляд стоматолога. - Мы, то есть вы, ваша жена - она ведь заведует чем-то таким в школе - и я поставим спектакль "Золушка от доктора Мзилова". Хотите? Я буду Золушкой, вы - принцем... ваша жена - феей... Это не беда, что башмачок не хрустальный.

Доктор Мзилов сел на табурет.

- Мы, конечно, польщены и тронуты таким доверием... но есть ведь еще и школьники, их тоже надо... И сумеем ли мы? Ведь мы обычные смертные, далекие от богемы, театров, выставок, показов мод...

- Это поправимо, - Ангелина уже надевала рюкзачок. - У вас дома есть видео? Сейчас мы поедем и посмотрим одну кассету... Я снимала ее в Англии, но это отдельная история. Мне можно напроситься к вам в гости?

- Несомненно, - доктор Мзилов лихорадочно переодевался за полупрозрачной ширмой. - Я сейчас позвоню жене, предупрежу ее...

- Она уже знает, - едва не проговорилась Ангелина, и ножка рассерженно топнула.

Мзилов не слышал, потому что стал хохотать за ширмой.

- Зрителям понадобятся мощные бинокли! - кричал он оттуда, путаясь в штанах. - А где же икра? - вдруг вспоминл он.

- Рассосалась, - Ангелина, готовая, ждала его у порога. - Купим другую.

Глава 6

Уже было сказано, что Ангелина, построив спектакль, не любила выходить на поклоны. И без того все исполнители ролей рано или поздно становились ею, что превосходно ощущалось публикой. Ей нравилось заниматься верхним освещением на перилах с парапетами, переводя себя в довольно-таки опасные для жизни позиции сродни той, в которой она побывала в Лондоне на съемке ликующих меньшинств и микроскопичеств.

- Из этой толпы, этой буйной поросли, понаберем себе типажей для свиты, а заодно и гостей на золушкином балу, - в такого рода сценические замыслы Ангелина посвящала жену и мужа Мзиловых, расположившихся на кровати, способной вместить десяток таких постояльцев. Впрочем, запись лондонского шествия показывалась им не только из театральных соображений.

Мзилова, в полураспахнутом банном халате, завороженно следила за результатом ангельского сканирования, которое, сумей ответить каким-нибудь излучением, напомнило бы о случаях ковровой бомбардировки.

Ангелина придвинулась к Мзилову и цокнула ножкой:

- Пока я босая, - шепнула она простуженно. - Меня всегда трахают парами, когда мне пусто...

- ...и пусто парам, - вторила Ангелине Мзилова. Та положила ей руку на бедро.

По экрану текла толпа расфранченных, полуголых и вовсе голых фигур; снятые сверху, они смахивали на разносортные, разнокалиберные, разноцветные плоды и цветы вперемежку с крупой, подаваемые в закрома для изготовления валового космического коктейля: головы, шляпы, тюрбаны, перья, ирокезы, фуражки нацистского образца, перемежаемые полотнищами с восторженными начертаниями; в гуще злаковых, бобовых и прочих культур заключались однополые браки и творился партеногенез; в ту же гущу затесалась пара грузовиков, оснащенных громкоговорителями; то в одном, то в соседнем месте расцветали безвредные взрывы павлиньих красок.

- Боже, боже, - шептала Мзилова. - Рио де Жанейро, - подсовывался Мзилов, тоже в халате, но не в докторском.

- Мы превратим их в людей, - объявила Ангелина и остановила кадр. - Позвольте мне принять у вас душ? Мне приходится жить в коммуналке...

"Ты мылишь мне спину, " - велела она Мзилову, который бегал по комнате, захватывая полотенца и простыни. Он брал первое, что подворачивалось под руку.

"Ведь вы же этого хотите?" - уточнила Ангелина и своими двумя глазами заглянула сразу в четыре мзиловских; глаза согласились прежде рук, которые тянулись к Ангелине, заботливо смахивали с нее панаму так, что та, кружась, летела