Сердце женщины - Мухаммед Паруси Матви

Бесчеловечностью оборачивается поведение интеллигентного героя мелодраматической истории популярного египетского писателя Юсуфа ас-Сибаи (рассказ «Секина»). Относясь к своей преданной и любящей служанке как к существу низшего порядка, этот герой становится виновником ее смерти.

И все же литература в целом дает доказательства неизмеримо возросшей роли женщины и в общественной, и в семейной жизни. Прошли времена, когда была еще незыблема вера самой женщины в то, что только мужчина может быть истинной опорой семьи. О силе этой веры и ее крушении проникновенно повествует в новелле «Они хотели воспитать мужчину» старейшая египетская писательница Бинт аш-Шати (псевдоним Аиши Абдаррахман; означает «дочь побережья»).

«Ничто не действует так на мужчину, как мнение о нем женщины», — говорится в рассказе «Замужество» недавно скончавшегося писателя Исы ан-Наури, одного из основоположников палестинской и иорданской литературы. Эта мысль присутствует во многих произведениях, входящих в настоящий сборник, особенно в тех, которые связаны с патриотической темой.

Лейла, героиня рассказа палестинца Раджи Абу Газали «Хватит иллюзий!», играет роль «пружины», вечно подстегивающей своего инертного мужа Ибрагима, будоражащей его мысли, побуждающей к деятельности. Палестинцы, живущие в Саудовской Аравии, они вроде бы неплохо устроились и даже могут позволить себе поехать в отпуск в Лондон. Но Лейла вновь и вновь ставит перед мужем проблему выбора: либо спокойное, тихое существование, возможности которого обеспечивает его приличная зарплата бухгалтера фирмы, либо вступление в ряды Организации освобождения Палестины, чего требует их внутренний нравственный и патриотический долг. Что значит жить? По мнению Лейлы, «жить это как раз и значит добиваться своих прав, действовать, протестовать, бороться».

Интеллигентная, образованная Лейла убеждает мужа логикой своих рассуждений. Но иногда мужчине, чтобы прозреть, достаточно одного случайно услышанного слова, мнения о себе из уст женщины. Это происходит в рассказе сирийской писательницы Ульфы аль-Идлиби «Возвращение». Его герой, также палестинский беженец, в прошлом человек богатый и живший на широкую ногу, а ныне вынужденный работать таксистом, испытывает жгучий стыд, услышав, что бывшая его любовница искренне считает его погибшим, так как уверена, что если бы он был жив, то до нее дошли бы известия о его деятельности в рядах Сопротивления. Он же прозябает на чужбине, ничего не делая для освобождения родины.

Одного свидания с юной племянницей, которая потеряла ногу во время израильской бомбардировки и никогда уже не сможет осуществить свою нехитрую мечту — надеть модные красные брюки, оказывается достаточно герою рассказа Гассана Канафани «Письмо из Газы», чтобы отказаться от ожидающей его «сытой, безмятежной» жизни в далекой Калифорнии и принять решение остаться на родине, в Газе, узкие улочки которой «пропитаны особым запахом бедности и отчаяния».

Искалеченная красота, загубленная молодость, попранная любовь, несостоявшееся счастье — это образы, которыми палестинские писатели, живущие в разных арабских странах, не только выражают свои горькие чувства, свою тоску по оставленной родине, но и стремятся пробудить в читателях — своих соотечественниках дух активного протеста и сопротивления. В палестинской литературе конца 60-х — 70-х годов отразилась та общая перемена настроения, которая была вызвана подъемом движения сопротивления, созданием Организации освобождения Палестины. Литература «плача», какой она была после 1948 года, превращается в литературу действенного призыва, в литературу Сопротивления. Горьким и гневным осуждением пассивной жертвенности стала повесть «Люди под солнцем» выдающегося писателя и публициста Гассана Канафани, погибшего в 1973 году в результате организованного израильтянами в Бейруте террористического акта. Призыв к стойкости, к борьбе звучит в романе живущего в Израиле Эмиля Хабиби «Странные события, связанные с исчезновением Саида Абу ан-Нахса аль-Муташаиля» (на русский язык переведен в 1981 г.), в произведениях многих других писателей-палестинцев.

В рассказе Эмиля Хабиби «Миндаль наконец зацвел» воплощена та же, что и в его романе, тема двойственности сознания человека, живущего в условиях отчуждения от своих национальных и гражданских прав. Слабость диктует ему желание спокойно прожить свою частную жизнь, но ни на миг не оставляет его ощущение ущербности и бесцельности жизни, лишенной главного — служения родине. Чувство родины ассоциируется у героя Хабиби с изумрудно-зелеными весенними лугами, с запахом цветущего миндаля, с первой любовью. Забвение юношеской любви перечеркивает и прошлое, и настоящее человека, оборачивается предательством не только по отношению к женщине, к старым друзьям, к своей стране, но также и по отношению к самому себе.

Психологический рисунок образов в этих произведениях Хабиби и Канафани, где герой начинает вглядываться в самого себя, значительно более сложен, нежели в произведениях литературы «плача», в которых герой изображался находящимся во власти одного чувства и сознание его не становилось объектом более пристального изучения со стороны автора. Вообще психология героя арабской литературы 60—70-х годов намного сложнее, чем героя литературы предшествующего десятилетия, в том числе героя — участника национально-освободительной борьбы, целиком захваченного ею, живущего ее целями и еще не столкнувшегося со сложными проблемами строительства новой жизни, которое не замедлило поставить под сомнение многие традиционные ценности национального существования.

Душевное смятение у героя арабской литературы начинается тогда, когда он пытается претворить в жизнь идеалы справедливости, выношенные в ходе борьбы за национальное освобождение. Так, действительность очень скоро обнаруживает утопичность идеалов юноши Тауфика, героя повести суданца Ибрагима Харделло, написанной в 70-е годы. Автор уже ясно отдает себе отчет в наивности представлений Тауфика, который, мечтая о социалистическом «Городе солнца» и готовя себя к роли политического лидера, намерен руководствоваться примером Ленина, Мао Цзедуна и мусульманского халифа, жившего в VII веке, — Омара Ибн аль-Хаттаба. Странное, на наш взгляд, сочетание имен вождя пролетарской революции В. И. Ленина, Мао Цзедуна и раннеисламского религиозного деятеля вполне естественно для строя мышления молодого арабского интеллигента, который, почерпнув из книг западных авторов поверхностно, а подчас и превратно изложенные передовые идеи современности, осмысливает их на основе традиционного багажа знаний догматов и истории ислама. Поэтому в его сознании ленинские идеи научного социализма легко ассоциируются с представлением о равенстве всех членов мусульманской общины в «золотой век» раннего ислама. Внутренний мир Тауфика показан в повести с разных сторон — пылкий, темпераментный юноша одинаково горячо переживает политические идеи и любовные чувства. И причинами его душевного кризиса становятся в равной мере глухота, а подчас прямая враждебность окружающих к его политическим идеалам и разочарование в том традиционном взгляде на любовь и брак, который совсем недавно был для него естественным. Хотя средства психологического анализа, которыми пользуется И. Харделло, нельзя назвать глубокими и разнообразными, особенности характера и мировосприятия Тауфика переданы живо и достоверно — чувствуется, что автор повести, бывший преподаватель Хартумского университета, хорошо знает описываемую им среду.

Суданские писатели, за исключением известного романиста Ат-Тайиба Салиха (на русском языке изданы его романы «Сезон паломничества на