Сто провальных идей нашего лета - Екатерина Геннадьевна Боярских

Она жаждала. Но тут я упомянула о сестринской солидарности и о Сашкиной красоте, которая всегда была ей присуща, но небывало процвела под влиянием жмыха. Слово за слово, и мы решили, что будем мстить за жмых вместе, причём а) жмыхом и б) подросткам.

— Добро пожаловать в «Гоблинскую задницу»! — хором сказали мы, занося жмых над Агатой. — Это полный релакс!

Агата жаловалась, что жмых затекает в уши, а потом пошла его смывать и неожиданно для себя стала бить челом, но не нам с Сашкой, а об умывальник. «Бдыщ...» — тонкий, но гулкий звон ещё долго висел в воздухе, как будто два умывальника столкнулись на скорости и только тонкий слой жмыха разделял их в момент столкновения. Мы недолго задавались вопросом, почему Агата покарала себя об умывальник. «Потому что нельзя... Потому что нельзя... Потому что нельзя быть на свете красивой такой».

— Агата, ты жаждешь мести? — спросили мы, когда звон стих. Она жаждала.

— Отведай силушки богатырской! — мы втроём окружили Марту и занесли над ней жмых. — Ой, нет, что-то не то... Отведай сбитня? Не, сбитень в Пскове, а у нас тут жмых процветает.

Марта приняла релакс с достоинством и лица не потеряла, точнее, мы не заметили, потеряла или нет, потому что на нём был жмых. Персонал «Гоблинской задницы» очень старался — мстил, как-никак.

А вот что было неожиданно, так это то, что Марта, как только смыла жмых, сколотила партию мстителей. Закатное солнце осветило драму: Марта, Сашка и Агата загнали меня в угол и занесли надо мной тройную порцию жмыха.

— От красоты не уйдёшь! Добро пожаловать в «Гоблинскую задницу»!

Зря я ввела в салоне практику музыкального сопровождения. Мстители сообщили, что у них практически нет общего репертуара, но похоронный марш они мне напоют, справятся, ведь главное — чтобы от души... Жмых затекал в уши, но подростки не сдавались и обещали мне полный релакс.

Пятнадцать минут спустя я смотрела в зеркало на осыпающуюся красоту. Прощальный жмых падал к моим ногам, и в его еле слышном шелесте звучала мелодия: «Потому что нельзя... Потому что нельзя... Потому что нельзя быть на свете годзиллой такой!»

— Кстати, Катька! Ты мне столько писала про жмых, — через несколько дней услышала я от Дашки. — И что? И где?

Она и не подозревала, что я рассказала ей далеко не всё, что в холодильнике притаилась небольшая, чудом сохранившаяся порция жмыха и что в салоне красоты «Гоблинская задница» по-прежнему работали профессионалы.

Звуки мира. Устный рассказ Сашки

Это рядовая ситуация, и если бы не ты, не о чем было бы рассказывать. Благодаря твоему такому вот отношению к жизни. Только благодаря ему.

Агаша не могла заснуть, ей было страшно ночевать вдали от города, мы говорили про безопасность. И ты сказала, что когда вы с Мартой жили тут вдвоём, тебя постоянно клинило по ночам — всё время чудилось, что по крыше ходят грабители и убийцы, они ломают двери, пытаются залезть в окна, и ты бдила с топором наперевес ночами, но через несколько ночей ты испугалась безумия, стала анализировать свои внутренние импульсы и поняла, что страхи не снаружи, а внутри. И ты нашла способ бороться со страхами. В тот момент, когда ты теряла ориентиры, ты просто говорила себе: «Это звуки мира. Успокойся, Катя, это звуки мира».

Как раз на этой фразе я услышала, что под окнами кто-то ходит. Потом мне показалось, что кто-то светит нам в окна. Кто-то начал долбиться в дверь на веранде. За ручку дёргал. Я осторожно посмотрела на тебя, но ты была безмятежна. Закончила своё повествование фразой: «И если тебе, Сашка, будет казаться, что кто-то ломает дверь, скажи себе “Это звуки мира”, и заснёшь спокойно». И отвернулась к стенке.

Я опасалась, что если я прямо спрошу — не кажется ли тебе, что кто-то ломает нашу дверь, то ты закричишь и разбудишь Агату, которой я полтора часа втирала, что всё под контролем и мы в безопасности, сюда никто не ворвётся. Поэтому я просто лежала и свои опасения оставила при себе. Но всё-таки я надеялась, что ты будешь бдительна и тихонечко сходишь и посмотришь, потому что происходящее меня уже начинало волновать. Но в тот момент, когда я увидела, что луч света шарит на кухне по стенам и у меня уже не было никаких сомнений, что какие-то люди пытаются штурмовать наш дом, ты сказала — спокойной ночи, Сашка!

Я аккуратненько встала, подошла к окну и посмотрела в щёлку. Там плясал фонарик, кто-то ходил вокруг дома. И я поняла, что это не глюки, это реальные люди. В следующий момент кто-то снова начал дёргать нашу дверь, и я никак не могла понять, как это можно списать на звуки мира.

Нет, при всём моём волнении я всё-таки отдавала себе отчёт, что твоя психотехника оказалась очень действенной. Но это уже потом. А сначала я увидела, что фонарик удаляется, мелькая по кедрам. Поняла, что грабители уходят. Поняла, что я заснуть не смогу. Всё же что-то тревожное было в этой ситуации. И ты совсем не подлила масла в огонь, когда спросила, почему я всё ещё не сплю.

Через какое-то время, когда я вообще отчаялась заснуть, кто-то опять начал дёргать дверь, ходить вокруг дома, что-то бормотать и светить фонариком уже в нашу комнату, хотя у нас горела свеча. Ты спросила, почему я такая беспокойная, что меня тревожит. Я сказала, что кто-то ломает нам дверь на веранде. Пыталась говорить как можно более безмятежным тоном, но я чувствовала, что всё-таки голос мой несколько выдаёт беспокойство. На это ты сказала: «Да, я узнаю себя неделю назад. Спи спокойно, Сашка, это звуки мира».

Я не настолько просветлена, чтобы под мерные удары в дверь засыпать, успокаивая себя тем, что это звуки мира. Но я сказала себе, что под моей охраной сейчас находятся моя дочь, племянница и просветлённая сестра и надо сохранять спокойствие. И вдруг что-то снизошло на тебя. И ты со своими прежними адекватными интонациями спросила: «Где мой колун?» — и в тот же миг стартанула за топором.

Я пыталась говорить очень ровным голосом, чтобы не волновать тебя: состояние звуков мира было более позитивным, а если ты вот в этом состоянии, то я уже ничего не