Причуды старика - Флойд Делл

менее м-р Уиндл чувствовал себя не в своей тарелке; воспоминание о нелепой галлюцинации не давало ему покоя. Странные инциденты происходят с ним последнее время! Зять наверное сказал бы, что м-ру Уиндлу грозит слабоумие. Но, конечно, дело обстоит не так уж плохо. Ему неприятно было вспоминать о собственной глупости, и он обрадовался, когда молодой репортер отошел от него и заговорил с человеком, который оказался лектором.

Лекция началась, и м-р Уиндл внимательно прислушивался к красноречивым аргументам против войны. Он думал о том, что этому мальчику, сидевшему там, впереди, — этому молодому репортеру наверное придется сражаться, если Америка ввяжется в войну. Не имея сыновей и обитая в мире абстракций, м-р Уиндл предпочитал не размышлять о реальной войне, и сейчас ему было неприятно, что его заставляют о ней думать. Но, когда выяснилось, что организуется «Общество борьбы за мир», м-р Уиндл записался в число членов и почувствовал облегчение, словно и он выступил таким образом активным противником войны.

После лекции начались прения. Неожиданно хозяйка дома обратилась к м-ру Уиндлу с просьбой высказать свое мнение.

Он встал. Мысленно он представил себе Кристофера, идущего в бой — к смерти. Но сейчас нужно было сказать что-то умное и отвлеченное, по примеру всех остальных, произнести речь. Он знал, что на это неспособен.

Беспомощный, пристыженный, вспотевший, он стоял и молчал, пока кто-то над ним не сжалился и не зааплодировал. М-р Уиндл поклонился и сконфуженно сел на свое место. Он чувствовал, что вид у него глупейший, и твердо решил больше сюда не приходить.

Но когда м-с Пэдж пригласила его и еще несколько человек к чаю, м-р Уиндл решил остаться. Не все ли равно? По крайней мере, теперь все знают, что он — не оратор. (Вот почему нелепо было ему влезать в тот вечер на ящик из-под мыла!) Больше его не попросят произнести речь — в этом можно быть уверенным. И теперь, когда все эти люди узнали, какой он болван, они, конечно, его презирают. М-ру Уиндлу это казалось вполне естественным. Но, быть может, они ничего не имеют против того, чтобы он повертелся здесь в качестве…. как назвал его этот молодой репортер?… в качестве зрителя… А репортер к чаю не остался. М-р Уиндл был доволен: он подозревал, что этот мальчик слишком много о нем знает.

Да, мальчик… как его зовут?.. Джо Форд прав: эти радикалы — народ интересный. М-р Уиндл еще кое с кем познакомился: между прочим, с пожилым священником — доктором Старкуитером, который нисколько не походил на священника. После чаю доктор Старкуитер сказал ему:

— Я о вас слышал, м-р Уиндл, от одной девушки, которая была в сквере в тот вечер, когда вас арестовали. Она очень живо рассказала мне о том, что там произошло. Я надеялся, что она сегодня здесь будет, но, очевидно, она уехала в Рамону, чтобы подготовиться к митингу пацифистов. Быть может, вы ее видели вчера на балу? Кажется, она там была… Ее зовут Энн Элизабет Лэндор. Нет? Не видели?

М-р Уиндл, перебирая туманные воспоминания прошлой дочи, не мог вспомнить это имя и покачал головой… Но, видимо, у него были какие-то предчувствия, потому что он не удивился, когда доктор Старкуитер добавил:

— Золотистые волосы… стройная, но не худая….

Так, значит, и она тоже была реальной! Он обрадовался. Неприятно сознавать, что на старости лет мозг тебе изменяет. Достаточно плохо и то, что живых людей принимаешь за призрак умерших.

— Как ее зовут? Я не расслышал.

— Лэндор… Энн Элизабет. Вы не могли бы ее забыть, если бы видели. Я знаю, она будет очень огорчена, что не встретилась с вами. Но вы ее еще увидите в одно из воскресений — она обычно приезжает домой в конце недели и бывает у м-с Пэдж.

Учительница Сюзэн Бивер, стоявшая поблизости, весело вмешалась в разговор:

— Доктор Старкуитер, если вы хотите описать, какой вид имела Энн Элизабет на балу «Красной зари», следует упомянуть о зеленом тюрбане и отсутствии чулок, что привлекало всеобщее внимание.

— Надеюсь, благосклонное? — осведомился доктор Старкуитер.

— Не совсем, — возразила Сюзэн Бивер. — Наши пуритане были недовольны. Сегодня утром я получила длинное письмо от Сэнфорда Уиплея; он скандализован и возмущается балом, выпивкой и ногами Энн Элизабет. Так как я состояла в комитете по устройству бала, то он пожелал направить меня на путь истинный. Должно быть, он был так шокирован и возмущен, что не мог заснуть и просидел до утра, изливая свои чувства в этом письме.

— Как это похоже на Сэнфорда! — воскликнул доктор Старкуитер. — Вероятно, он пошел на бал специально для того, чтобы быть шокированным. О, господи! Или он думает, что балы устраивают для медитаций и молитв? И почему он обратил внимание именно на Энн Элизабет? Разве она была обнажена больше, чем все остальные?

— Нет, но он, видимо, хотел, чтобы она подала благой пример. Он, знаете ли, считает ее своей протеже, — презрительно добавила мисс Бивер.

— Ну, конечно! А я ее считаю своей протеже. Все мы смотрим на Энн Элизабет, как на нашу протеже, — с улыбкой сказал доктор Старкуитер. — Мне говорили, что бал удался. Жаль, что я не мог пойти.

— Да, бал был великолепный. А Сэнфорд находит, что мы заражены пороками праздных богачей.

— Да, таково его мнение, — отозвался доктор Старкуитер. — Если мы когда-нибудь станем людьми свободными и счастливыми, боюсь, что Сэнфорд будет возмущен нашей безнравственностью! А верно ли, что он перешел на сторону проповедников войны?

— О, да! Ha-днях я получила от него еще одно письмо. Он пишет, что его волнует и тревожит антимилитаристическая деятельность Энн Элизабет в Рамоне. Пытается мне объяснить, что настоящая война не похожа на все другие войны, ибо это — война за демократию. Он утверждает, что все радикалы должны подчиниться руководству великого идеалиста, президента Вильсона!

Доктор Старкуитер откинул голову и захохотал.

— Да, когда человек бежит за стадом, он готов верить, чему угодно, не так ли? Но почему Сэнфорд не одобряет работы Энн Элизабет в колледже? Ведь она борется только за свободу слова. А он еще верит в свободу слова, не правда ли?

— Должно быть. Но он беспокоится за Энн Элизабет. По его словам, она так молода и опрометчива, что непременно сделает какой-нибудь промах и попадет в тюрьму.

— Да, — серьезно сказал доктор Старкуитер, — я ему сочувствую. Мы должны позаботиться о том, чтобы наша Энн Элизабет в тюрьму не попала.

Пока они беседовали об Энн Элизабет Лэндор, м-р Уиндл старался оживить в памяти некоторые