Меркьюри - Эми Джо Бернс

– Чего уж теперь просить прощения. Сделай все, что в твоих силах, чтобы эта девушка была счастлива. Ты меня слышишь?

– Да.

– Хорошо.

На этом Элиза вышла из столовой и поднялась по крутой лестнице, направляясь в спальню, которую она делила с мужем и в которой, насколько мог припомнить Уэйлон, стояли две отдельные кровати. Однажды он услышал, как мать говорила по телефону своей сестре, сколь безжалостна жизнь к двоим, так любящим друг друга. Он тогда решил, что Элиза имеет в виду постоянный риск высотных работ и то, что в период засухи заказов вечно нет из-за отсутствия протечек, а в пору дождей вызовов наваливается столько, что везде и не поспеть. Семья их жила не от зарплаты до зарплаты, а получая время от времени некую сумму, которую родители сперва делили пополам, затем на четыре, чтобы растянуть на дольше, потом уже на восемь. И ахали при виде столь мизерного остатка.

Элиза никогда не считала, будто у них с мужем не хватает денег. Не хватало любви. Привязанности. Доверия. Но Уэйлон ничего этого еще не понимал, хотя уже давно решил для себя, что его жизнь сложится совсем иначе.

Глава 10

За несколько недель до свадьбы атмосфера в большом доме на Холлоу-стрит сделалась невыносимо напряженной. Элиза не разговаривала с Уэйлоном с тех пор, как устроила ему выволочку в полутьме столовой. Бэйлор по ночам стал где-то пропадать. Крошка Шэй требовал от всех объяснить, что происходит, но ответа ни от кого не получал. Даже Мик, который однажды в шутку заиграл на пианино свадебный марш, резко оборвал музыку под свирепым взглядом Элизы, грозящим разделать его пополам.

Она объявила, что родня Джозефов из Питтсбурга, которую Уэйлон почти не видел в своей жизни, на церемонию приглашена не будет. Придут разве что Энн с мужем, а также Джейд и Рут. Все пройдет скромно и минималистично. Не будет ни мальчика, подносящего кольца, ни девочки с букетом ― а будет лишь пара одинаковых колец с гравировкой, которые Мик получил в качестве платы за кровлю над ювелирной лавкой. Члены дома уже готовились к новой жизни, теперь включающей и Марли (в частности, ее присутствие на рождественской службе, когда придется потесниться на скамье семейства Джозеф), хотя с того дня, как она застала Уэйлона с Бэйлором тузящими друг друга в прихожей, ее нога ни разу не ступала в этот дом.

Элиза взяла себе за правило приносить к квартире Марли куриный суп с домашним хлебом. Все это она оставляла возле двери в холле, не удосуживась даже позвонить. Застукал ее за этим Уэй, подсмотрев в дверной глазок. Сгорбившись, как можно ниже опустив корзинку с едой, Элиза опасливо поставила подношение на придверный коврик и быстренько исчезла. Уэйлон еще ни разу не видел, чтобы его мать пыталась быть настолько незаметной. Сей благодушный акт она проделывала без малейшего намека на любовь, и это оставляло после себя ледяной озноб.

Уэйлон не представлял, что надо теперь сделать, чтобы Марли стала членом семейства Джозеф. Элиза больше не приглашала девушку к своему столу после того, как та перестала приходить, и сам Уэй теперь предпочитал ужинать у Рут.

За пару недель до свадьбы они с Марли отпраздновали свой выпускной. Пышное, из воздушной тафты, платье принцессы скрывало ее талию. Джейд с подводкой в стиле «кошачий глаз» и браслетами выбрали королевой бала и короновали под грянувшую из динамиков песню Heavy D[23] «Теперь, когда мы встретили любовь». После всех затрат у их отделения FBLA в школьном фонде осталось достаточно денег, чтобы нанять на вечер фотографа. Марли с Уэйлоном с томными сияющими глазами улыбались на камеру, и на снимке казалось, будто их пара переживает сладкие муки первой любви, а не готовится к свадьбе, брачной жизни и рождению ребенка. Эту фотографию Уэйлон хранил потом в бумажнике как доказательство того, какими жизнерадостными и счастливыми они остались с Марли после всех перипетий. Тогда он и представить себе не мог, что настанет время, когда этот снимок станет напоминанием о том счастье, которое у них было до всего, что последовало в дальнейшем.

Утром перед церемонией венчания Джейд убрала волосы Марли в длинную свободную косу, вплетя в нее белую гипсофилу. Джейд, как и мечтала, сумела урвать возле городской площади магазин со стеклянной витриной, сдающийся за треть цены после крупной протечки. Уэйлон предложил свою помощь в расчистке и ремонте, особенно после того как Элиза стала отказываться от какого-либо его участия в делах семьи. Он убрал весь мусор из помещения, обшил его свежим гипсокартоном и установил новенькое кресло, которое крутилось и педалью поднималось-опускалось. Прямо на их глазах мечты воплощались в реальность, которую можно было увидеть и пощупать пальцами.

Поженились Уэйлон с Марли в пресвитерианской церкви на следующий день после официального окончания старшей школы. Во время службы поливал дождь, и крупные капли стучали по крыше у них над головами. Звук был глухим и каким-то отдаленным, как будто бы под самой крышей имелась неприметная, никому не известная полость.

На быстрой церемонии было мало счастливых улыбок ― если не считать самих брачующихся, ― и еще меньше радостных речей. Не предполагалось ни первого танца, ни запихивания друг другу в рот шоколадного торта (который Рут испекла из готовой магазинной смеси). Бэйлор щеголял в своих лучших брюках и спортивных носках. Шэй держал кольца. А Мик, после того как молодоженам разрешили наконец поцеловаться, от души оторвался на церковном органе, грянув свадебный марш.

Поначалу пастор Холлис объявил, что венчать молодоженов будет в подклете церкви. К алтарю, мол, по традиции не ведут беременных невест. Уэйлону было совершенно все равно, где жениться. Однако Элиза, услышав эту новость, расхохоталась. Уэйлон в жизни не слышал, чтобы мать так громко и заливисто смеялась. Она так покатилась со смеху, что, пятясь, натолкнулась на вешалку в кабинете пастора Холлиса.

– Скорее ад замерзнет, ― сказала она, ― чем мой сын будет венчаться в подклете.

После этого Холлис счел за лучшее согласиться с мнением миссис Джозеф. Она не прослезилась, когда Уэйлона и Марли объявили мужем и женой, не стала бросать крупу и монеты, когда молодые выходили из церкви, не привязала жестяных банок к дверце багажника их машины. Подарком от нее был ― помимо настоятельного требования, чтобы их венчали у алтаря, ― маленький мясной рулет, бережно завернутый в фольгу и оставленный между передними сиденьями.

В то первое лето своей женатой жизни