Поцелуй змеи - Сюэдун Чжан

пойла отказывался от еды. А стоило ему напиться, как он распускал руки и избивал Ма На так, что на ней не оставалось живого места. Сколько раз, не выдержав насилия, она убегала к родителям, но в результате поддавалась на уговоры мужа и возвращалась снова к нему. А потом начиналось все по новой, доходило даже до того, что он на два дня запирал ее в темной кладовке без еды и воды. В конце концов она нашла способ от него сбежать и уехала подальше от родных мест, где ей встретился земляк, ставший ее покровителем. Но кто же знал, что этот человек окажется таким непорядочным. Вдали от родного дома он промышлял сутенерством и вместе со своими дружками ловил на крючок миловидных девушек, вовлекая их в грязный деревенско-городской бизнес. На первых порах Ма На, разумеется, пребывала в полном неведении и даже не поняла, как попала в расставленную для нее ловушку. Сначала ее чем-то опоил и изнасиловал друг земляка, а потом, где посулами, а где угрозами, ее стали принуждать к сотрудничеству. Ей объяснили, что если она будет послушной девочкой, то сможет легко зарабатывать большие деньги. К чему возвращаться к прежним страданиям? Таковы уж люди – если оступились один раз, то оступиться повторно для них уже ничего не значит. Поэтому, когда этот уродец нанял ее для того, чтобы она два дня играла роль порядочной девушки, ей представилась возможность, с одной стороны, заработать легкие деньги, а с другой – в какой-то степени исполнить свою мечту. Собственно, почему бы и нет?

Сразу после завтрака в доме поднялась суматоха.

Сначала со двора донеслось бодрое шарканье метлы, потом раздался грохот передвигаемой мебели, затем где-то снаружи пронзительно закудахтали и захлопали крыльями мечущиеся по двору курицы, и за всем этим шумом слышались громкие разговоры и смех. Короче говоря, в общей атмосфере воцарившегося хаоса проступала плохо скрываемая радость, и это несмотря на то, что в доме лежал парализованный дед. Ма На о больном была предупреждена заранее, собственно, ее и привезли-то для того, чтобы предъявить этому старику. Вчера, когда она увидела пожилых родителей Чжу Аньшэня, на глаза у нее навернулись слезы. Эти деревенские старики не сильно отличались от ее собственных родителей: то же выражение лиц, то же худощавое телосложение, те же скорбь во взгляде и скупость на слова. Она уже очень-очень давно не была дома, лишь высылала на новогодние праздники деньги, одежду или еду. Во-первых, она боялась, что в родном доме к ней снова пристанет муж-алкаш, а во-вторых, из-за своего грязного ремесла ей было стыдно смотреть людям в глаза. Она планировала поднакопить денег, купить в городе маленькую квартирку и перевезти к себе своих стариков, чтобы те смогли хотя бы немного вкусить счастливой жизни. Что-что, а почитание родителей было для нее не пустым звуком.

Ма На обошла весь дом, но так и не нашла Чжу Аньшэня. Она недоумевала: куда он подевался с самого утра? Вспоминая ночное происшествие, она почувствовала, как запылало ее лицо. Не то чтобы она была смущена – уж в ее-то жизни постельных сцен было достаточно, – но этот Чжу Аньшэнь произвел на нее очень странное впечатление, словно она своей горячей щекой прикоснулась к его ледяной заднице. Что-то в этом уроде ей казалось особенным, но вот что именно – она пока понять не могла. В отличие от самого Чжу Аньшэня, его родственники радушно ей улыбались и любезно обихаживали как дорогую гостью: «Доброе утро, Сяо Ма[16]. Как спалось? Угощайся, кушай как следует…» Так что она чувствовала себя каким-то ВИП-клиентом.

К слову «клиент» Ма На испытывала настоящее отвращение, ведь именно так именовались мужчины, которых ей приходилось ублажать в том сумбурном мире, в котором она обитала. Ее босс по телефону так и говорил: «Срочно приезжай, тебя заказал такой-то клиент» или: «С тобой хочет пообщаться твой постоянный клиент». Поначалу ей было сложно привыкнуть к тому, что в этом доме к ней проявляют дружеское внимание, но она старалась играть свою роль как можно лучше, изображая порядочную девушку, которая впервые явилась на порог к родителям жениха – она не могла допустить, чтобы ее раскусили. Ма На приехала сюда устроить представление, с ее стороны все это было лишь игрой, но каким бы фальшивым ни был спектакль, сыграть его надо было как можно лучше. И раз уж ей заплатили, она обязана выручить человека! В общей суматохе ей нельзя было слоняться без дела, проявляя тем самым свою невоспитанность, ей следовало предложить хоть какую-то помощь по дому. Она решила помочь ощипать кур, но едва присела у исходившего паром таза, как старшая сестра Чжу Аньшэня весьма искренне ее от этого дела отговорила: мол, незачем вмешиваться, еще одежду испачкаешь. Тогда Ма На попыталась найти себе применение на кухне, но там наткнулась на старательно месившую тесто вторую сестру Чжу Аньшэня. Эта пухленькая коротышка, повернувшись к ней, сказала:

– Сяо Ма, иди лучше в гостиную отдохни, на нашей тесной кухне не продохнуть.

Кухонька в этом доме и впрямь была крошечной и больше напоминала кладовку под уголь – Ма На даже показалось, что если она сейчас же не выйдет, то эта толстушка в самом деле задохнется, воздуха на двоих попросту не хватит. Так и не найдя себе применения, Ма На опустив голову отправилась в гостиную.

Гостиная состояла из двух смежных комнат: большой и маленькой. Вчера Ма На уже побывала в маленькой комнате, где ее официально представили главе семейства Чжу. Чжу Аньшэнь рассказал, что несколько лет назад у его отца случился инсульт, а последовавший за ним паралич приковал его к постели, даже в туалет он теперь ходит под себя. Потом отец вдруг перестал разговаривать. Все хозяйство теперь держалось исключительно на его жене. Не зная, куда деть себя от скуки, Ма На уселась на старый обшарпанный диван. Его подлокотники уже давно были затерты до маслянистого блеска. Его серая обивка неприятно топорщилась буграми, в одном месте зияла дыра величиною с куриное яйцо, в которой виднелись черные пружины и грязные волокна наполнителя. Казалось, что Ма На видит вскрытое нутро какого-то зверя со всеми его потрохами. Она сидела на этом диване брезгливо, переживая, что может запачкать или порвать свою юбку. В плотном воздухе стоял неприятный запах лекарств и испражнений, она дважды громко чихнула.

В этой части комнаты, кроме очень старого телевизора с экраном чуть больше десяти дюймов, никакой другой бытовой техники не наблюдалось. Мучаясь