Поцелуй змеи - Сюэдун Чжан

– Ой-ой-ой! – запричитала та. – Сяо Ма, как же так… мы совсем замотались, давай это сюда… осторожнее, не запачкайся.

Сгорая от стыда, мать Чжу Аньшэня выхватила из рук Ма На утку и, опустив голову, засеменила к стоявшему во дворе дома нужнику.

Очень скоро она вернулась, на ее лице играла натянутая улыбка, а вид был по-прежнему заискивающий, словно она очень извинялась, что заставила невесту сына таскать такую срамоту – стыдоба, да и только! Старушка проворно проскользнула в дом, взяла тазик, прошла с ним на кухню, наполнила его наполовину водой, прихватила кусок свежего мыла и приветливо обратилась к девушке:

– Сяо Ма, иди сюда, вымой хорошенько руки.

Ма На почувствовала, как стыдно матери Чжу Аньшэня, и поспешила ее успокоить:

– Тетушка, что тут такого, ведь у всех дома есть старики.

Тетушка Чжу, вытянув вперед руки с тазиком, стояла рядом, словно послушная служанка. Дождавшись, пока девушка вымоет руки, она поднесла ей мягкое, еще пахнущее магазином махровое полотенце. Ма На сразу догадалась, что вещь эта совершенно новая.

Пока Ма На вытирала руки, мать Чжу Аньшэня тараторила:

– Я тут подумала, девушка все-таки издалека приезжает, так что специально выбралась в магазин, прикупила для тебя и мыло, и полотенце, я ведь понимаю, что вы в городе привыкли к чистоте.

Помолчав немного, она продолжила свою болтовню:

– Как же ты вовремя подоспела, еще чуть-чуть, и он бы снова весь обделался, пришлось бы мне устраивать большую стирку. Увы! Когда человек попадает в такое положение, то становится для семьи обузой.

Ма На подхватила разговор:

– Каждому выпадают в жизни трудности, а если человек пожилой, так и подавно.

Мать Чжу Аньшэня тихонько закивала:

– Понятное дело. Ты, дорогая, сама видишь, что тут у нас происходит. Отец Аньцзы[17] как слег, так и лежит уже несколько лет, а мы все, и стар и млад, крутимся вокруг него. Аньцзы ладно, он все-таки был студентом, но время-то идет, а он до сих пор не женат. Так душа за него болит, что мы с его отцом не спим по ночам… Но сейчас все хорошо. Сяо Ма, ты уж не отвергай нашего сына и нашу презренную семью. Его отец не сегодня-завтра закроет свои глаза и покинет этот мир…

Ма На даже не нашлась с ответом – столько надежды и радости светилось в глазах матери Чжу Аньшэня. Надежда ее зрела так долго, а радость была столь долгожданной, что Ма На больше не посмела взглянуть ей в глаза. Она чувствовала себя виноватой и понимала, что не заслуживает прощения.

3

Во время пробежек Чжу Аньшэнь изматывал себя до такого состояния, что с него ручьями лил пот и подкашивались ноги.

У него уже выработалась привычка при появлении непреодолимых препятствий находить безлюдное место и бегать до потери сознания. Но стоило ему остановиться, чтобы перевести дух, как его снова накрывало волной сумбурных чувств, которые в клочья рвали его душу. Тогда он начинал изо всех сил хлестать себя по щекам, не замечая боли, пока его руки не становились мокрыми от пота. Тыльной стороной ладони он вытирал лоб, подставляя его свежему ветерку, и звучно чихал разок-другой. Стоял осенний бархатный сезон, небо отдавало такой пронзительной синевой, что вызывало тоску. Время от времени проносились стайки чумазых воробьев, на вид бескрылых, но жутко галдящих. Чжу Аньшэнь машинально смотрел в сторону дома, как бы раздумывая, стоит ли ему возвращаться назад.

Он понял, что совершил чудовищную, необратимую ошибку. Он собственноручно впрягся в эту чертову упряжку и превратился в слепого осла, который круг за кругом тупо ходит по протоптанной им же дорожке и крутит жернов. Чжу Аньшэнь уже не помнил, как его посетила такая бредовая идея, но вчера вечером он взял и приехал к родителям с потаскухой, с которой едва был знаком, и более того, представил ее как свою городскую невесту! И теперь вся его семья переполошилась от радости. Никто не заметил в его невесте никаких изъянов, напротив, все влюбились в эту Ма На. Чжу Аньшэнь как мог сопротивлялся всем этим праздничным приготовлениям, но мать строго на него прикрикнула, заявив, что это не его ума дело: «Мы все должны обставить как надо, к тому же твой отец уже не один и не два дня как болен, кто знает, может, эти радостные хлопоты хоть как-то его взбодрят». Сестры тоже стояли на стороне матери и попеременно всячески увещевали братца, говоря, что в его возрасте давно уже пора бы жениться и избавить домашних от переживаний на сей счет. Они настойчиво требовали от него решительности, ведь его девушка настоящая красавица, чем же она ему не угодила, чем? Припертому к стенке Чжу Аньшэню некуда было деваться, ему не хватало смелости раскрыть свой обман, ведь этим он нанесет всей родне удар прямо в сердце. Они терпели столько лишений, экономили на всем, чтобы он получил образование, закрепился в городе на постоянной работе, а он до сих пор ничем так и не отблагодарил своих родителей. Сперва ему казалось, что его невинная ложь хоть как-то уменьшит тревогу лежащего на смертном одре отца. Он и представить себе не мог, чем обернется его хитроумная задумка и в каком дурацком положении он окажется.

Надо сказать, он еще никогда не питал такой сильной ненависти к женщинам, как сейчас. Если его одногруппницу Сяо Сяохун можно было сравнить с небольшим камешком, поднявшим на глади весеннего озерца еле заметную рябь, то его новая коллега Дин Молин, с которой он познакомился на работе несколько лет спустя, была похожа на увесистый булыжник, не на шутку взбаламутивший его чувства. По давно заведенному на зоостанции порядку каждого новичка должен был курировать мастер. Зная Чжу Аньшэня как порядочного человека и толкового работника, который к тому же никак не мог обустроить личную жизнь, его начальник из самых добрых побуждений решил назначить Чжу Аньшэня наставником Сяо Дин[18]. Сначала Чжу Аньшэнь был несколько напуган тем обстоятельством, что целыми днями за ним хвостиком будет ходить практикантка, сопровождая его то в коровнике, то в овчарне, то в конторе. Ей предстояло держать под контролем все повседневные потребности скота, помогать животным совокупляться и извлекать сперму для новых научных изысканий в области селекции… От всего этого Чжу Аньшэню становилось не по себе. Однако начальник принялся его