Современный индийский рассказ - Читра Мудгал

«Здесь очень хорошие доктора. Все будет хорошо», – успокаивала она Лакшму.

Стоило кому-то выйти из палаты, Лакшма устремляла к нему полный надежды взгляд. Наконец после двух с половиной часов невыносимого ожидания из палаты показался доктор и направился к ней. Он спросил, кто из них четверых мать ребенка. Тетушка Камбле, которая приехала вместе с ними, указала на Лакшму.

Секунду доктор оценивающе рассматривал ее, затем произнес с осуждением: «Ты что, ребенка своего совсем не кормила? Он умер от голода… От голода у него все внутренности ссохлись и слиплись».

«Что?» – из горла Лакшмы вырвался крик, разрезавший воздух как пила. – «Как такое может быть? Она же все время говорила, что и молоко, и печенье ему дает…» – тут она начала оседать, теряя сознание.

Спутницы Лакшмы подхватили ее.

Не смущаясь своей бестактности, тетушка Камбле не сдержала возмущения. С осуждением она изрекла: «Теперь-то что плакать! Попрошайка ребенка, небось, не для пуджи[17] брала. Если б мерзавка его кормила, ребеночек бы и спал у нее на руках спокойно. А кто ж тогда ей подаст? Э! Если б она не держала его всегда голодным! Еще наверняка щипала его, чтоб заплакал, да чтоб людей разжалобить… Несчастная, что ж ты наделала, как отдала ей своего Чхоту»?

Убитая горем, Лакшма ничего не слышала. Перед глазами стояли бутылка, полная молока, коробка печенья, слипшиеся кишки и трупик ребенка!

Зверь

– Возница-а-а!.. Остановись!

Голос раздался позади. Он слегка потянул поводья и остановил Сарвари. Сделав вяло еще два-три шага, она остановилась. Подняла левую ногу и странно дернула ею, будто отчаянно пыталась сбросить какое-то насекомое, которое залезло на нее. Пока ехали из переулка на главную дорогу, она ничего подобного не делала; но именно сейчас начала. Ему надо бы спуститься и посмотреть, что случилось. Но сделать это ему помешал голос пассажира сзади. Чтобы увидеть того, кто его окликнул, ему пришлось немного наклониться вперед и повернуть голову. Пять одетых в бурку женщин, две из которых держали балансирующих у них на бедре двоих детей, еще троих держа за плечи, неуклюже передвигались, спеша по направлению к тонге[18]. Самая маленькая из них ростом, вздохнув, вытянула шею вверх.

– Подвезешь? – спросила она.

– А куда надо, уважаемая?

– Тут рядом, рынок Чоуди, – она подтянула вверх сползающего с бедра ребенка.

Аслам задумался. Пять взрослых и весьма крупных женщин. Двое детей на руках. Еще двоих держат за руку. Девять человек. Четверо детей… на самом деле. Невозможно. Сар-вари едва тянет тонгу. Не навредит ли ей такая нагрузка? Нет, он не хотел совсем утомить ее.

Чтобы избавиться от них, он сказал неохотно: «Это будет стоить десять рупий… уважаемая».

«Десять рупий!.. Только послушайте его!» – обращаясь к своим спутникам, самая маленькая из женщин широко раскрыла рот и закатила глаза. Потом она гневно посмотрела на него. – «Кажется, ты новенький в городе? Хоть понимаешь, сколько нам надо идти? Вот мост, под ним перекресток. Прямо по ту сторону улочка, ведущая к Джама Масджид… Надо всего лишь пересечь переулок и сразу за мечетью будет рынок Чоуди. Думай, прежде чем открывать рот!»

«Именно подумав, я и говорю, уважаемая. Это мой ежедневный тариф. Посмотрите, как вас много». Он не хотел никуда ехать. Абсолютно точно. Он думал, что женщины уйдут, как только услышат, какую высокую цену он запросил.

«Возьми восемь рупий. Солнце сильно жжет, дети обгореть могут», – сказала самая высокая из женщин унылым тоном, пытаясь договориться.

«Не может быть и речи, уважаемая». Решив отъехать, он потянул поводья Сарвари. Выехав сегодня из дома, он собирался перевозить не так много пассажиров – одного или, самое большее, двух. Хотя один или два редко нанимают тонгу. Выгодно, когда вся семья едет.

«Не показывай тут свой характер… подожди, подожди…», – сказала самая маленькая из женщин, игнорируя его грубость и подавляя свой гнев, и повернулась к своим спутникам. «Лучше взять одну тонгу, чем нанимать нескольких рикш…» Не договорив, она склонила голову и сказала вознице: «Как скажешь, твое упрямство понятно». Сделав шаг вперед, она жестом велела детям садиться в тонгу.

Ну и дела! Пути назад нет. Безропотно он потянул за поводья Сарвари. Сарвари стояла и до сих пор подергивала левой ногой. Он ведь довольно долго спорил с женщинами. Разве он не мог за это время спуститься и посмотреть, что с ней? А ведь происходило что-то действительно неладное. Она никогда так не дергала ногой. Когда тонга покачнулась под весом пассажиров, у него стало тревожно на сердце. А что если у Сарвари закружится голова, ей станет плохо посреди улицы, и она упадет, и все пассажиры выпадут? Он наклонился вперед и погладил бока Сарвари. Обратился к ней нежно, вложив безмолвно мольбу в прикосновение своих пальцев.

Снова это чувство. Сейчас тонга шатается, или у Сарвари ноги подгибаются?

Услышав его голос, Сарвари неуклюже поплелась вперед. Было ясно, что двигаться ей очень трудно. И в то же время она будто бы чувствовала ответственность перед хозяином. У Аслама возникло чувство беспомощности. Если бы у него была волшебная лампа, он бы с радостью поменялся с Сар-вари местами и сам бы повез тонгу. Медленные шаги Сар-вари отдавались болью в его сердце. Слава богу, ей удалось дотянуть тонгу до моста. Но если она сможет и дальше ее тянуть, это будет подобно чуду…

Вот что он может сказать на гневные речи Зубейды? Кто ж знает причины неприязни этой низкой женщины к нему и Сарвари?

Больше двадцати дней лежа на земле извивалась в агонии Сарвари. Он уговорил ее встать, но примерно через час она согнула колени и снова упала. Закрыла слезящиеся красные глаза. Никакие лекарства не помогали. В отчаянии он отправился к лекарю Джумману, который живет в поселке рядом с мостом Вазирабад, и кинулся ему в ноги. Что угодно надо сделать, только бы облегчить состояние Сарвари. Джумман утешил его, сказав, что все будет в порядке и помог распознать причину ее недуга. Если Богу будет угодно, Сарвари будет на ногах примерно через неделю.

Джумман дал ему еще один совет. На ступенях мечети Джама Масджид, закутанный в черное покрывало, часто сидит полуобнаженный факир. Силой своей молитвы он помогает людям справиться со многими неизлечимыми болезнями и бедами. Он сможет помочь и Сарвари. Отныне молитва и правильное лечение – единственное, что ей поможет.

Всю следующую неделю он лечил Сарвари травяным лекарством