Современный индийский рассказ - Читра Мудгал

забегавшей к ним в хижину за Чхоту, скрыться из виду, Лакшма уходила, не теряя времени даром, велев старшим играть недалеко от дома. Она обходила все возможные места, где только могла найтись для нее работа. Прошлым утром они со старостой вновь заглянули к подрядчику. Мать Кинту все еще больна, но тот все равно не собирается брать отпуск.

Соус так булькал в котелке, что крышка дребезжала. Краем одежды Лакшма прихватила крышку и чуть потянула. Пошел такой аромат, что стало ясно – рыба готова. Она забеспокоилась о детях. Бедняжки, как стало вечереть, ныли, что голодные, все уши ей прожужжали. Средний, Кисту, несколько раз подбегал, спрашивал: «А Чхоту еще не вернулся? А когда вернется, дашь сперва лепешки?» Кое-как с шутками-прибаутками ей удалось выпроводить их на улицу. Она ничего не могла толком делать – так волновалась за Чхоту. Хорошо, что теперь он уже дома, да и ужин подоспел. Лакшма поднялась и поспешила из дома, чтобы позвать детей.

Она уже перенесла ногу через порог, как Чхоту проснулся и расплакался так сильно, будто во сне кто-то ущипнул его и теперь он кричит и плачет от боли. Встревоженная, Лакшма подбежала к нему. Взяла на руки, почмокала губами, чтобы успокоить. Поставила перед ним миску с ложкой, постучала в надежде, что он отвлечется и хоть недолго поиграет с посудой, а она пока приведет старших. Быстро стало ясно, что просто так Чхоту не успокоится. Уж не покусали ли его какие насекомые? Лакшма внимательно осмотрела и перебрала кучу тряпья, но ничего не увидела.

В раздражении она оставила ребенка, так и вышла на улицу. Чхоту надрывался в доме. Ей подумалось, что это от того, что он целыми днями висит на руках у Джаггубаи, да к тому ж не дома. Вот у него и появились дурные замашки, как у бродяги. От того-то он и хнычет дома без остановки, а еще хочет, чтобы его все время держали на руках.

Как у него еще силы остаются после такого тяжелого дня ноги до ушей задирать? Придется его отучать от капризов. Лакшма привела домой старших и увидела, что Чхоту снова весь в слезах. На сей этот раз она даже не обратила на него внимания. Кисту сунулся было взять его на руки, но она прикрикнула: «А ну, положи! Ты мне это брось!»

Не обращая внимания на Чхоту, Лакшма разложила по подносам-тхали[16] рис с рыбой и поставила перед старшими детьми. Она опустила глаза и только тогда заметила, какие грязные у них руки и ноги. Рассерженная, Лакшма поднялась на ноги и почти волоком оттащила обоих к трубе коллектора и с ворчанием принялась их отмывать. Принесла кувшин воды из колодца и отпустила детей только после того, как хорошенько отмыла их. Так накувыркались за день в сточной канаве, что уж на свиней стали похожи! Лакшма вытирала лицо старшему подолом, когда услышала звон упавшего подноса. Каким-то образом Чхоту подобрался к нему, схватил и перевернул на пол. Она так рассердилась, что пришла в бешенство. Шлеп-шлеп – набросилась на Чхоту с пощечинами:

«Тебе и молоко, и печенье! Весь день он ест до отвала! Мало того, он еще и дома каждый день орет. Все из-за тебя, вот ты какой, рыба сушеная, дармоед! Столько риса испортил!»

От затрещины глаза у Чхоту закатились. Его тонкие, словно прутики, руки и ноги затряслись, как ниточки на веретене. Лакшма забеспокоилась. Что это с ним вдруг? Маленькое тельце посинело. Никогда такого прежде не бывало. Да и руку она на него подняла впервые. В голове закружилось, она подняла Чхоту на руки, слегка шлепнула. Еще час Чхоту тяжело сипел, затем завалился навзничь. Лакшма еле сдерживала слезы. Она гладила его ручки и ножки, пытаясь согреть, чтобы только он пришел в себя… Но почувствовала, что вопреки теплу ее влажных ладоней, тело Чхоту остается совершенно холодным. В левом уголке посиневших губ вдруг показалась белая пена. Скрюченное тело его забилось, затряслось. С причитаниями она подняла Чхоту на руки, потрепала по щеке.

Внезапно Лакшма вспомнила, что у единственного сына сестры, Рамдева, была болезнь – у него останавливалось дыхание. Доктор предупредил сестру: если ребенок будет плакать и не сможет вздохнуть, чтобы она, не мешкая, набрала воды в пригоршню и плеснула ему в лицо. А если не будет воды под рукой, то надо сильно его шлепнуть. От этого ребенок снова задышит. Потому как, не болен он ничем. Упрямство это у него, всего лишь страшное упрямство. То, что происходит с Чхоту, очень похоже. Она собралась с духом, положила Чхоту на колени и изо всех сил ударила… Все, что у нее вышло: сведенное судорогой тело слегка обмякло. Затем встрепенулось.

«Не смейте от Чхоту даже на шаг отойти! Вы за ним присмотрите, а я сейчас вернусь», – наказала она сыновьям и в панике побежала за сестрицей Савитри. Когда они вернулись, то увидели, что все соседи, услышав, как рыдают старшие дети, столпились вокруг Чхоту. Глядя на плачевное положение ребенка, люди судачили, что, мол, толку лечиться у наших врачей – только время зря терять. Сестрица подхватила Чхоту на руки и побежала к доктору Чиравалкару в аптеку, которая располагалась на главной улице. Вслед за ней кинулись несколько перепуганных соседей.

Доктор Чиравалкар с первого взгляда отказался лечить Чхоту: «Я не в силах ему помочь. Его нужно срочно отправить в госпиталь Бхабха. Ему надо ставить капельницу с глюкозой, переливание крови делать». Лакшма с тревогой посмотрела на сестрицу Савитри, та ответила ободряющим жестом, мол, не бойся, мы сейчас быстро такси остановим, деньги есть.

Расторопная в таких делах сестрица сразу устроила Чхоту в палату, где лежали самые тяжелобольные пациенты. Там сначала смотрит доктор, а в список заносят уже потом. Примерно через пять минут пришла старшая медсестра, чтобы осмотреть Чхоту, который лежал без сознания. Увидев, что он при смерти, она очень встревожилась. «Что ж вы ребенка в больницу приносите, когда он уже умирает! Сейчас зачем вы его привезли?» Она быстро послала за доктором и отдала распоряжение медсестре, чтобы ребенка срочно перевели в палату интенсивной терапии.

Неподвижно стояла Лакшма, прислонившись к косяку, пустые глаза ее, словно сверло, буравили закрытые двери, будто пытались увидеть сквозь них. Савитри тихонько коснулась измученной Лакшмы: «Прокапать одну бутылку глюкозы – это часа на четыре. Что толку стоять тут всю ночь? Смотри, как бы тебе самой не заболеть. И что мне потом